Мой хозяин

– Не боишься, что подобным поведением наживёшь проблемы и себе?

– Какие? – вскинув голову, осведомилась я. – Лишишь меня еды? Или охране отдашь? Или изобьешь до полусмерти?

Взгляд его потемнел. Не знаю, что было в этот момент в его мыслях, но когда я снова дёрнулась, он толкнул меня к столу. Верхняя губа его приподнялась, словно бы он хотел зарычать, как дикий зверь. Бездна… Я попыталась вырваться, но он и не подумал меня отпустить. Надавил на спину, заставив нагнуться и упереться ладонями в стол.

– Отпусти! – Я снова сделала попытку вывернуться. – Я не хочу!

– Сейчас захочешь. – Он принялся задирать подол моего платья, и это так взбесило меня, что я, несмотря на доводы рассудка, стала выворачиваться ещё сильнее.

Пытаясь оцарапать, впилась ногтями ему в руку, но он даже не вздрогнул, лишь с силой шлёпнул по заду и процедил:

– Уймись! Всё равно будет так, как я скажу.

Вот в этом я как раз-таки не сомневалась, но вряд ли слова его в данный момент были тем, что могло заставить меня подчиниться. Я действительно не хотела! После того, как я увидела измученную Стэллу, после его циничного желания доказать, что он – всё, а мы – ничто… Единственное, что бежало по моим венам вместе с кровью – злость.

Почувствовав его руки у себя между ног, я стиснула зубы и сжала руки в кулаки.

– Расслабься, – проговорил Вандор у меня над ухом. – Тебе же будет проще.

Но расслабляться я не собиралась. И отвечать ему – тоже. Хочет насиловать – пусть насилует! Почувствовала его усмешку. Усмехается… Я ждала, что он возьмёт меня резко и жёстко, что накажет за дерзость. Прятаться… Ни разу я ещё не пряталась, но сейчас… Однако вместо того, чтобы с маху втолкнуть в меня член, он поднёс пальцы ко рту и, смочив слюной, снова коснулся меня между ног. Мягко развёл складочки и неглубоко проник внутрь. Погладил круговым движением и, вновь усмехнувшись, тихо, бархатным гортанным голосом проговорил:

– Всё равно будет так, как нужно мне.

Надавил на клитор, приласкал, чуть надавливая и тут же поглаживая, и я почувствовала, как тело откликается на его движения.

– Я не хочу! – Дёрнулась.

– Врёшь.

Несколько новых движений пальцами. Так, словно бы ему была знакома каждая чувствительная точка моего тела. Влажный поцелуй за ухом, касание тёплого языка и щекот дыхания. С каждой секундой огненная спираль желания внутри меня становилась ярче, плотнее. Низ живота заныл.

– Ну вот, ты уже потекла, – проурчал он мне в волосы.

Я и правда потекла… Господи, как же я не хотела этого! Из последних сил я пыталась сопротивляться его напору, но животные инстинкты брали своё. Он даже платье моё не расстегнул…

Его твёрдый, стоящий член упёрся в меня, и он, впившись пальцами в мои бёдра, подался вперёд. Я была такой влажной, что даже боли не почувствовала от его проникновения. Только ощущение наполненности себя его плотью.

– Я ненавижу тебя, – всхлипнула я, в отчаянном бессилии стукнув кулаком по столу.

– А ты и не должна меня любить, Милана, – обжёг выдохом влажную от прикосновений его языка мочку моего уха. – Ты должна слушаться и ублажать меня.

– Скотина!

На это он в который раз усмехнулся и принялся вбиваться в меня. Резко и быстро, шумно дыша и постанывая от удовольствия. Одна его ладонь лежала у меня на спине, пальцы второй вжимались в бедро так, что я не сомневалась – завтра на коже выступят синяки. В этот момент я действительно ненавидела его! Так сильно, что хотела ударить. Размахнуться и залепить хлёсткую сильную пощёчину. Я думала, он сломает меня… Он действительно сломал, но вовсе не так, как мог бы. Каждое его движение находило в моём теле отзыв, каждый толчок вызывал прилив наслаждения. Не выдержав, я застонала. Протяжно и чувственно…

– Послушная девочка, – шепнул он. – Моя хорошая послушная девочка…

Его послушная девочка. Слова эти вызвали во мне непонятные чувства. Послушная девочка… Моя девочка… Он врезался в меня, а в голове стоял туман. Кровь бежала внутри горячей лавой, а наслаждение накатывало, словно волны. Я никогда не видела моря по-настоящему, никогда не чувствовала его прикосновений, но что-то подсказывало мне, что именно так оно разделывается со своими неосторожными жертвами: ласкает, манит теплом синих волн, а потом накрывает с головой и утаскивает в свои глубины. Я тонула…

И когда самая мощная волна, накатив, сбила меня с ног, не сдержалась и закричала. Выгнулась, всхлипнула и снова ударила кулаком по столу.

– Ненавижу… – заскулила я, ощущая, как он пульсирует, выплёскивает в меня своё желание, как трётся внутри, заполняет всю мою сущность.

– Опять врёшь, – просипел он, отпуская меня. Погладил по заду и, одёрнув подол, проговорил: – Жду тебя в спальне.

Выдохнув, я кое-как приподнялась на локтях. Ожидала, что он ещё хоть раз обернётся, но Вандор ушёл, так больше на меня и не посмотрев. Ноги у меня всё ещё были ватными, колени подрагивали. Скрестив руки, я вновь уронила на них голову и тяжело сглотнула. От досады в горле встал комок, но слёз не было. Только в груди мерзко жгло. Собственное тело предало меня…

Подчиняться я не собиралась. Поднявшись на второй этаж, я прошла в свою старую спальню. Нет уж. Тело моё он, может быть, подчинить себе и способен, но разум и душу… Для этого нужно нечто большее, чем хороший член и умение раздавать приказы. Впрочем, первое мне и сравнивать-то было не с чем.

Скинув платье, я зашла в кабинку и включила тёплую воду. Никогда не знавшая особого комфорта, в этом доме я постепенно привыкала к роскоши: ванна с джакузи вместо обычного душа, убранная горничной постель, еда, приготовленная знающим своё дело поваром… Но сегодня хлёсткий душ и постель – вот и всё, чего я желала.

Однако едва я, промокая полотенцем намокшие кончики волос, вышла из ванной, взгляду моему предстал сидящий на уголке кровати Вандор. Осмотрев меня с ног до головы, он грациозно, словно хищник, поднялся и двинулся ко мне.

– Я что тебе сказал? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Ты уже получил всё, что хотел, – вместо ответа отрезала я.

Только-только начавшая утихать смешанная с досадой злость тут же напомнила о себе. Там, внизу, он взял меня, как последнюю шлюху… Может быть, ему и удалось добиться отклика моего тела, это ничего не меняет. Он – хозяин, а я – вещь. Точно такая же, как и измученная, голодная Стэлла. Но если он думает, что при этом я покорно пойду к нему в спальню, он ошибается.

– Вряд ли, – уголок его рта дрогнул. – Мне не нравится, когда приходится повторять несколько раз, Милана. И ты уже должна была это понять.

– А мне не нравится, когда один человек считает себя вправе распоряжаться жизнью другого, – парировала я, не отводя взгляда. – И ты уже тоже должен был это понять.

– Милана… – В его голосе послышались предупреждающие нотки.

Я так и стояла, не отводя взгляда. Несколько секунд он смотрел на меня, а после его взгляд опустился ниже – к моей шее, к вырезу халата. Глаза потемнели, зрачки едва заметно расширились. Я уже знала этот взгляд. Желание. Откровенное, тёмное, явственно читающееся в бездне его ледяных хищных глаз. Дёрнув, он развязал узел на поясе халата, но я тут же запахнула полы и отступила. Казалось, он не ожидал этого. Скулы напряглись, в глазах появилось опасное выражение, и он дёрнул ворот.

– Я не хочу, – твёрдо сказала я и попыталась убрать его руку.

– Смотри-ка, как заговорила! – губы его искривились, и он дёрнул полы уже двумя руками.

Силы наши были не равны, и халат распахнулся, обнажив грудь. Вот только сдаваться я не собиралась. Не в этот раз. Прикрылась и попыталась отойти. Он тут же поймал меня и толкнул к постели. Выражение его лица было напряжённым, к желанию во взгляде прибавилось что-то острое. Я понимала, что он может сделать, понимала, что меня ждёт и всё равно сопротивлялась. Стоило ему опрокинуть меня навзничь, я начала вырываться и шипеть. Ударила его в грудь, в плечо, впилась ногтями в кисть руки.

– Ах ты… – Вандор замахнулся, и я зажмурилась, ожидая удара по лицу, но кулак его врезался в матрас в каких-то миллиметрах от моей головы. – Не смей этого делать! Никогда! – процедил у моего лица и принялся срывать с меня халат.

– Отпусти меня! – я попыталась ударить его коленкой, но он так плотно прижимал меня собой, что у меня ничего не вышло. – Пусти! – снова толкнула его в грудь. – Что, изнасилуешь?!

– Возьму своё, – рыкнул он и попытался ухватить меня за подбородок, но я отвернулась.

– Я не твоя! – истерично крикнула я. – И никогда твоей не буду. Нравится силой – давай. По-другому же ты не умеешь!

Глаза его стали совсем чёрными, с губ сорвались ругательства. Он снова дёрнул халат, и пальцы его прошлись по моей груди. Новый взгляд глаза в глаза. Я перестала вырываться. Отвернулась и, проглотив слёзы, вытянула руки вдоль тела. Почувствовала прикосновение к шее, к ключицам, меж грудей и вниз, к животу. Свела бёдра. Мне не хотелось. Не хотелось! Не хотелось даже больше, чем там, на кухне, но я понимала, что стоит ему захотеть, и он заставит меня. Силой или своими штучками – какая разница? Насилие без грубой силы – то же насилие. Может быть, даже в худшей его форме. Потому что… потому что оно ломает изнутри, заставляет чувствовать беспомощность собственной души, а это, как я уже имела несчастье узнать, ломает быстрее, чем грубость и жестокость. Тут уже точно не спрятаться…

Пальцы его скользнули меж моих ног, и я сдвинула бёдра так плотно, как только могла. Одно касание, другое…

– Да чтоб тебя! – процедил Вандор сквозь зубы. – Сука!

Внезапно вес его тела перестал давить на меня, а через пару секунд дверь спальни с грохотом захлопнулась. Я лежала, распластанная, в распахнутом халате, и смотрела на деревянный столбик кровати. Смотрела и ничего не видела. Облегчения не было, ничего не было, только горький не сглатываемый ком в горле. Мерзко и холодно. Потому что… Потому что… Потому что совсем о другом я мечтала, другого хотела. Потому что всё это проникало в меня, ранило. Наверное, Стэлла была права – я должна была прятаться. С самого первого раза должна была. А теперь… теперь всё зашло слишком далеко, теперь уже поздно.