Подаренная ему

Положив ладонь ей на затылок, я стал двигать бёдрами, загоняя член ещё глубже. Ладонь её скользила назад-вперёд, кончики пальцев касались набухшей венки, язык ласкал меня, заставляя кровь бурлить со страшной силой. Старается… У меня сорвался протяжный стон. Хороша девка! Явно со знанием дела подходит. Мне нравилось, как она работает языком, как скользят её губы и пальчики. Почувствовав, что она хочет отстраниться, я ещё несколько раз всадил член ей в глотку и чуть ослабил нажим. Она выдохнула. Вытерла рот ладонью и снова прижалась губами. Проскользила языком до основания, остановилась у паха и мягко прихватила губами кожу. Я зарычал. Она ещё и дразнится?! Пальцы её касались моей мошонки, ласково поглаживали. Я вновь почувствовал её язык – вначале на животе, ниже пупка, потом ещё ниже. Губы её, доставляя мне какое-то нереальное удовольствие, прошлись по яйцам и вернулись к члену, язык выписывал неимоверные узоры… И снова её рот. На этот раз я обхватил её голову и всадил ей сам. Застонал. Она попыталась отпрянуть, но я не дал. Взял себя в руки и позволил ей продолжить, но уже через несколько секунд не выдержал и рывком поставил её на ноги. Хочу её! Трахать её хочу, как грёбаный психопат! Она облизнула губы. Я перевёл взгляд на её мокрую грудь с ореолами красивых сосков и повернул к себе спиной. Как и минувшим вечером, толкнул к стене, и когда она упёрлась ладонями, ухватил за бёдра.

– Вот так… – запрокинув голову, застонал я, махом вогнав ей по самые яйца. – Вот так, малышка…

Она шире развела ножки, и я погладил её по бедру. Кожа, словно шёлк… Заметил синяки. Несколько свежих и один старый, пожелтевший. Приласкал пальцами. Пожалуй, не стоит сдавливать её так сильно, никуда она не денется. Позвонки у неё выпирали, и я мог дотронуться до каждого из них, лопатки нежно выделялись на узкой спине. Не переставая вдалбливаться в неё, я склонился и прижался губами к её мокрой шейке. Обхватил грудь… Как же мне нравилась её грудь! Маленькая, она ложилась в мою ладонь так, словно была создана для этого. Нашёл твёрдый сосок и потёр пальцами.

– Вишенка моя, – просипел я возле её макушки. Какая же сладенькая… Давно у меня не было такой сладенькой девочки. Ткнулся носом в короткие волосы и вернул руку на бедро. Желание было адским, просто каким-то животным. Я покусывал кожу на её затылке, её шейку и понимал – хочу больше. Разложить её на постели и трахать всю ночь так, чтобы кричала. Что я там говорил про не стискивать сильно?! Да пошло оно всё! Удерживая её, я принялся вколачиваться в неё сильнее, до одурения, до темноты перед глазами. Хотелось наконец освободиться от этого ненормального желания, прочувствовать её до звенящего шума в голове. Я трахал её так, что мышцы на бёдрах сводило, а мне всё было мало.

– Алекс… – всхлипнула она, когда я совершенно забылся. – Прошу тебя…

Блядь! Я положил ладонь на её живот. Мышцы были натянутыми и подрагивали. Надо хоть как-то держать себя в руках. Не хватало ещё порвать её.

– Так лучше? – спросил я низким шёпотом, чуть ослабив натиск. Помог ей немного распрямиться и стал ласкать бусинку её клитора.

На вопрос мой она не ответила, только кивнула. Плечи её были всё такими же напряжёнными, пальцы впивались в плитку. Ну нет… так дело не пойдёт. Развернув, я приподнял её над полом. Поняв, чего я хочу, она обвила руками мою шею и обхватила ногами поясницу. Я впечатал её в стену и тут же взял снова.

– М-м-м… – услышал я тихий стон над ухом.

Матерь честная! Какой же у неё голос! Чувственный, чуть хриплый, но при этом безумно нежный. Что я там говорил? Пару раз трахну? Куда там! Эта кисонька у меня без выходных трудиться будет. Желание ошарашило нервы с новой силой, и я, придерживая её под ягодицами, принялся двигаться быстро, но без прежнего напора. Она тяжело дышала у меня над ухом, её мокрое тело льнуло ко мне, пальцы поглаживали волосы у линии роста. До чего же хорошо… Я сглотнул, ударился в неё ещё пару раз и, запрокинув голову, зарычал сквозь стиснутые зубы. Член пульсировал, по телу разливалось блаженное расслабление.

Отпустив, я аккуратно поставил Стэллу на пол, и она тут же привалилась спиной к стене. Подняла на меня потемневшие глаза. Оперевшись ладонью о кафель возле её головы, я посмотрел ей в лицо. Сверху хлестали струи воды, и это только обостряло кайф.

– Ты не кончила, – заметил я. – И вчера тоже.

– А должна была? – сухо ответила она, отводя взгляд.

Должна или нет – не знаю, но у меня бабы кончают. И меня раздражало, что она… Да какая мне, к чёрту, разница, получила девка из питомника оргазм или нет?! Выключив воду, я вышел из кабинки. Взял большое полотенце и, накинув на голову, принялся вытирать волосы. Стэлла появилась секунд через десять. Заметив её, я обернулся. Она застыла у дверцы, взялась за неё, отпустила и схватилась снова. Сделала шаг на кафельный пол, тяжело выдохнула и пошла было к двери, но тут её повело.

– Стэлла, – мигом оказавшись рядом, я обхватил её за плечи. Она тут же привалилась ко мне, и я почувствовал её мокрые волосы, её прохладную щёку, тяжёлое, прерывистое дыхание. Перекинул полотенце через шею и поднял её на руки. Что за чертовщина такая?! Голова её тяжело опустилась мне на плечо, тело было словно ватное.

– Что с тобой? – придерживая её, спросил я и вынес из ванной.

Она как будто опомнилась. Приподняла голову и попыталась убрать мои руки.

– Отпусти меня, – сдавленно попросила она. – Я сама могу идти.

Естественно, я не отпустил. Донёс её до постели и, откинув одеяло, положил на простынь. Укутал и вгляделся в лицо. Щёки бледные, губы чуть ли ни синие, даже глаза поблёкли. Хотя всё равно болото самое настоящее.

Она повернулась на бок, надрывисто вздохнула и закрыла глаза. Взяв полотенце, я наскоро вытерся, швырнул его в кресло и, натянув штаны прямо на голое тело, присел рядом. Убрал мокрые волосы от её уха.

– Ну-ка посмотри на меня, – сказал я так, чтобы у неё даже мысли не возникло спорить. Она действительно приподняла веки. – Скажи мне, что с тобой? – повторил я. – Иначе мы будем разговаривать по-другому.

Она выдохнула как-то устало. Облизнула губы и отвела взгляд. Мне показалось, или в глазах её на миг появилась растерянность?

– Ничего, – тихо ответила она.

– У тебя последняя попытка, – предупредил я.

Я не шутил. Не знаю, что бы я сделал, если бы она продолжила упираться, но что-нибудь сделал бы обязательно. Потому что меня достали её выходки, её упрямство, её дерзость, её нежелание подчиняться. Так и так сломаю, но сломать можно разными способами. Можно аккуратно, так, что обойдётся без особых последствий, а можно раз и навсегда.

Однако упрямиться девчонка не стала:

– Мне просто нехорошо, Алекс, – сказала она. – Твой друг устроил мне несколько тяжёлых дней. И… я есть хочу. Сильно. После того, что у нас на кухне случилось, я почти ничего не ела. Просто голова… Наверное, давление низкое.

Я сидел и молча смотрел на неё, с трудом сдерживаясь от желания хорошенько зарядить по чему-нибудь кулаком. В моём доме люди не падают в голодные обмороки! Даже если это шлюха из питомника! У меня, блядь, достаточно денег, чтобы обеспечить нормальные условия и собственной охране, и прислуге. И вот это вот…

Встав, я молча пошёл к двери. Злой, как чёрт, спустился на первый этаж и, вызвав повара, рявкнул так, что тот растерялся:

– Сделай что-нибудь… Крем-суп из брокколи. Только быстро! Чтобы через десять минут всё было готово!

– Хорошо, Александр Викторович, – мгновенно ответил он и поинтересовался: – Ещё что-нибудь?

Я задумался. Чем накормить девчонку, у которой от голода голова кружится? В общем-то, чем угодно, но…

– Если остался пирог с мясом, который был в обед, погрей кусок. И суп налей в чашку. Повар кивнул и принялся за дело. Я выдвинул стул. Уселся и, широко расставив ноги, уставился на стоящую на столе кружку. Нужно было, конечно, накормить её обедом, но после утренней выходки с булкой… Чёрт, хотелось проучить её! Кто же знал, что дойдёт до такого. Что там Вандор говорил про Юру? Надо бы звякнуть ему и спросить. Хотя нет, лучше сразу позвонить Юрке. Врач он толковый и память, что надо. Значит, девчонке-таки досталось после того, как меня ножом пырнула. Как раз это-то не удивительно. Проклятье… Надо бы поосторожнее с ней несколько дней. Пусть придёт в себя. Шлюха – не шлюха, а повело её хорошо. Не хватало мне ещё, чтобы где-нибудь свалилась.

Вернувшись, я поставил поднос с едой на тумбочку. Стэлла не шевелилась, только смотрела на меня как-то странно. Что там, она даже голову не приподняла.

– Вставай, – мазнув по ней взглядом, сказал я, но она продолжала лежать, как лежала. – Стэлла, – проговорил я с нажимом и предупреждением.

Она кое-как приподнялась на руках. Одеяло съехало, и взгляду моему открылись её выпирающие лопатки. А ведь и правда совсем худая. На фотографии из питомника мяса на ней побольше будет. Сейчас вон все рёбра наружу торчат. Я вспомнил, как держал её на руках – лёгкая, будто и не весит ничего.

– Вот так. – Я помог ей сесть и подложил под спину подушку. Она снова посмотрела на меня. Совсем бледная, чтоб её. Синяки стали заметнее, и я дотронулся до её подбородка. Мягко провёл подушечкой большого пальца, а после взял чашку с супом и отдал ей.

– Спасибо, – почти неслышно откликнулась она и обхватила её ладонями.

Сделала глоток и облизнула губы. Выдохнула.

– Пирог ешь, – поставил я ей на колени поднос с тарелкой. Она сделала ещё один маленький глоток супа и отломила кусочек от пирога. Ела она не спеша, несмотря на голод, и отчего-то мне казалось, без желания. Словно бы даже вкуса еды не чувствовала. Была в ней какая-то отрешённость, причём не только сейчас, а вообще. Странная она… А в глазах есть что-то. Действительно есть. Особенно теперь, когда из них исчезли презрение и вызов.

– Если ты пообещаешь мне не делать глупостей, я разрешу тебе ходить по дому, – подумав, сказал я. Держать её постоянно в комнате смысла нет и так под боком будет. Пусть хоть чем-то развлекается: книжки читает, до холодильника прогуливается. В гостиной плазма висит размером с билборд. Она перестала жевать и посмотрела на меня, словно ожидая продолжения. Продолжение действительно было:

– Но учти, малышка, выкинешь ещё что-то… – Я красноречиво замолчал, а потом всё же добавил: – Я могу быть очень жёстким, Стэлла, поверь. И смерть – не худшее из того, что с тобой может случиться.

Она сделала ещё крохотный глоток супа и поставила чашку на поднос. Выражение её лица никак не изменилось, взгляд тоже.

– Я тебя поняла, – тихо сказала она и, убрав поднос с коленок, вернула на тумбочку.

Очередной протест? Вот мерзавка! Поняла она, как же!

– Доешь, – кивнул я на пирог. На тарелке осталось больше половины.

Она качнула головой и откинулась на подушку. Повернулась на бок.

– Стэлла, – в моём голосе слышалась явная угроза. Кровь начинала закипать, и я понимал – пришибу нахрен! – Я же тебе сказал…

– Я не могу, Алекс, – тихо отозвалась она. – Попозже.

Её слова меня отрезвили. Протянув руку, я дотронулся до её лба. Кожа была влажной и прохладной. Судя по всему, у неё действительно не было сил. Да ещё и я её укатал. Ну ничего, за несколько дней приведу в порядок. Хороший завтрак, потом фруктовый коктейль с витаминами… Завтра обязательно позвоню Юре и выясню, что там с ней.