Мама для наследника дракона

Мама для наследника дракона
Алиса Квин

Как будто мне было мало своих проблем – парень бросил, мать, узнав о моей беременности, выгнала из дома… так еще и странный человек похитил меня, спрятал в чужом мире и вынудил согласиться на сделку. Только слишком поздно я поняла, что он вовсе не человек, а на время сделки я стану его собственностью…

Алиса Квин

Мама для наследника дракона

Глава 1

Я сидела на кровати, поджав под себя ноги, и только всхлипывала.

– Это что такое, я тебя спрашиваю? – на меня грозно уставилась мама, презрительно кривя губы.

Тугой горячий ком в горле не давал ответить. Я лишь беспомощно мотнула головой. Под потемневшим взглядом родительницы все внутри сжалось.

– Дрянь! – голос мамы повысился, заставив вздрогнуть, как от удара хлыста.

Я широко распахнула глаза, не веря, что она это сказала.

– Мелкая потаскуха! – не унималась мать, выливая на меня бездну отвращения, – В моем доме живет гулящая девка!

Каждое слово ранило, причиняло боль, мешавшую сделать вдох.

– Мама… – голос сорвался на стон.

– Что, мама? – она выгнула бровь и скрипнула зубами.

На миг мне показалось, что сейчас она меня ударит.

Сдержалась. Поджала губы и отвернулась.

– Кто он? – глухо спросила женщина, которая родила меня и вырастила, но сейчас так отчаянно ненавидела.

Я кожей ощущала ее негодование и ярость. Хотелось спрятаться под одеяло и никогда не видеть эти пылающие злостью глаза.

– Кто, я спрашиваю? – в голосе мамы прорезались визгливые нотки. – Кто отец ребенка?

Прикусила губу до боли, закрыла глаза, выпуская на волю скопившиеся в глазах слезы. Кап! Слезинка упала на сомкнутые на коленях руки. Я поспешно смахнула лишнюю влагу. Не хватало еще, чтобы мама увидела, что я плачу. Это ее разозлит еще больше.

– Он…, – слова давались с трудом, – мама, я… – ну, как сказать разбушевавшейся родительнице, что Антон меня бросил, что я даже не успела ему ничего сказать, что вот этот тест на беременность, что сейчас она держит в руке, я сделала сегодня, а Антон пропал три дня назад. Просто перестал отвечать на мои звонки и заблокировал в соцсетях.

– Что, даже не знаешь, кто отец? – прошипела мама.

Я захлебнулась воздухом от ее слов. Как ей такое вообще могло в голову прийти? Откуда столько ненависти?

– Мама, нет! Я…

– Даже слушать не хочу! – сурово прервала меня, разворачиваясь на каблуках и двигаясь к двери. Взялась за ручку, остановилась, бросила еще один холодный взгляд и убийственно спокойное, – Завтра идешь на аборт! Я договорюсь.

– Нет! – выдохнула, не веря собственным ушам.

– Ах, нет? – мама прищурилась, – В таком случае, можешь собирать свои манатки и валить на все четыре стороны! Мне не нужны в доме ни дочь-шлюха, ни твой выродок! Я все сказала!

Она с силой отшвырнула от себя тонкую полоску теста, на которой красным горели две четкие линии. Хлопнула дверь, щелкнул замок, раздался звук удаляющихся шагов. Мама ушла, а я осталась одна в запертой комнате наедине со своим отчаянием и сжирающим душу страхом.

– Аппарат абонента выключен или находится в не зоны действия сети, – бесстрастно сообщил мне телефон.

Я упрямо раз за разом набирала номер Антона. Разум отказывался поверить в тот кошмар, что происходил в моей жизни. Почему любимый человек пропал, так ничего мне не объяснив? Почему мама так отреагировала на мою беременность? По правде говоря, она никогда особой нежностью к дочери не страдала, но сегодня я увидела настоящую ненависть. Не может такого быть! Столько яда и злости было в каждом ее слове! В конце концов, мне двадцать лет. Я взрослый человек. У меня есть работа, а жить в этой квартире имею такое же право, как она.

Сделала глубокий вдох, медленно выдохнула. Может быть, мама подумает немного и успокоится? Ну, погорячилась, наговорила гадостей. Сама же потом будет переживать. Так я себя успокаивала, свернувшись калачиком на кровати. «Все наладится, обязательно наладится!», – как молитву повторяла вновь и вновь. Этот ужасный день закончится, наступит другой. Антон вернется и все объяснит. Уверена, у него какие-то дела. Невероятно важные дела. Да! А мама… в груди болезненно сжалось сердце, распространяя противный холодок по спине, мама поймет, что погорячилась и простит. Она ведь моя мама!

Немного успокоив себя такими мыслями, я забылась тревожным сном, вздрагивая и борясь с кошмарами. Во сне меня преследовала огромная черная тень, я блуждала в темноте и холоде. Если бы я тогда только знала, что моим надеждам не суждено сбыться, а самые ужасные кошмары станут явью.

Утром с шумом распахнулась дверь в мою комнату, явив маму при полном параде – каштановые волосы уложены в сложную прическу, легкий макияж, строгий костюм и лакированные «лодочки» на высоченном каблуке. Она до сих пор выглядела просто сногсшибательно. Возрастные изменения почти не оставили своего следа в ее всегда идеальной внешности. Волосы все еще могли похвастаться блеском и глубиной цвета, морщинки никак не могли пробиться на ее утонченное лицо, всякий раз проигрывая в неравной схватке с услугами косметолога. Фигура мамы все еще оставалась стройной и подтянутой. Ее возраст мог выдать только взгляд карих глаз – немного надменный и высокомерный, он таил в себе отпечаток прожитых лет.

– Вставай немедленно! – прогремела маменька, сверху вниз взирая на меня, будто перед ней мерзкое насекомое.

Я усиленно потерла глаза. Ночные слезы оставили после себя распухший нос и отекшие, покрасневшие веки.

– Что случилось? – хриплым ото сна голосом спросила я.

– Она еще спрашивает! – фыркнула родительница и продефилировала к окну. Отдернула шторы, впуская в комнату утренний весенний свет.

Я зажмурилась и прикрыла лицо ладонью. Но ее тут же стиснули жесткие пальцы.

– Я сказала – вставай! – рявкнула мама и дернула на себя.

От неожиданности я упала на пол и больно ударилась коленкой.

– Не надейся, – выплюнула мне в лицо мама, – что я оставлю все это так! Не думай, что ты посадишь мне на шею еще и своего…

– Кого? – я сама удивилась, услышав собственный голос, мать ошеломленно замолчала, – Кого, мама?

Я встала на ноги и теперь смотрела ей прямо в глаза. Хоть женщина и была на каблуках и казалась выше, все равно сейчас мы были с ней одного роста. Только меня всегда удивляло, насколько сильно мы не похожи друг на друга. Она – темная шатенка, кареглазая, смуглая, статная, а я – золотисто-рыжая, с голубыми глазами и почти прозрачной кожей. Рядом с ней я выглядела бледной копией, будто побледневшей фотографией. Знакомые всегда удивлялись, узнав о нашем родстве. Мама в таких случаях недовольно отвечала, что я вся в отца.

– Своего недоноска, – процедила она, сузив глаза.

– Ребенка, – почувствовала, как от злости темнеет в глазах, сжала кулаки и продолжила, – ребенка! Скажи это слово, мама!

– Ты его нагуляла непонятно с кем, потаскуха, – голос матери сорвался на фальцет, – или ты от него избавляешься, или у меня нет больше дочери!

– Нет! – твердо отчеканила я.

Щеку обожгло болью. Будто во сне, я наблюдала, как рука матери опускается и сжимается в кулак. Я схватилась за лицо, в глазах застыли слезы.

– Маленькая дрянь! Не забывай, что ты живешь в моей квартире, – снова повысила голос родительница.

– Я тоже имею право на долю в ней! Она принадлежала папе!