Полукровка. Сбежать от альфы

– Нет?.. Как же так? – восклицаю, снова обшариваю карманы халата, залезаю под него, в джинсы, – не иначе, девчонка…

Продолжаю «искать», пока вкрадчиво-шипящий голос Эрика не прерывает меня.

– Ты эту карту потерял, Густав? – держит мой магнитный пропуск чуть выше головы. – Она в нижний ящик стеллажа случайно упала. После того, как выпустила полукровку из клуба!

К концу фразы он уже рычит, как разъяренный лев. Разворачивает ко мне ноутбук с записью, на которой я разбиваю о голову бутылку из коричневого стекла. Скрытые камеры?! Вот о них я не знал… Эрик – распоследний параноик, я ошибался насчет его доверия.

Сердце срывается в бездну. Душу затопляет паника. По позвоночнику пробегает молниеносная судорога, вздыбливает кожу. Челюсть саднит… Срабатывает инстинкт самосохранения, начинается оборот. Но внезапный дико болезненный укус шокера вгрызается в ребра.

Падаю как подкошенный и еще несколько мгновений беспомощно дергаюсь на полу. Хьюго перешагивает через меня, ботинками придавливая к полу мои руки, а Рой защелкивает на шее смирительный обруч – узкое кольцо из высокопрочной стали, которое перережет мне глотку, если я начну обращаться. Волчья шея гораздо массивней человеческой.

Хьюго отпрыгивает в сторону, пинком переворачивает меня на живот и быстро заковывает в наручники. Рой, поднимает и тащит к клетке. Вот, для чего она…

Раздается трескучий шелест шестеренок и последующий оглушающе громкий металлический стук – дверь клетки за мной захлопнулась. Дыхание все еще сбито электрошоком, по спине катится пот, внутри пеплом оседает обреченность. Эрик раскатает меня катком, или как он обычно поступает с предателями?

Мрачные картинки в голове сменяют одна другую, и я почти отключаюсь от реальности, пока нюх не улавливает запах сигаретного дыма. Скольжу по огромному кабинету отсутствующим взглядом. Непрошенной возникает идиотская мысль, что дым бы так остро не ощущался, если бы Эрик курил за столом. Я замечаю его крепкую плечистую фигуру – стоит прямо напротив клетки, стряхивает пепел на прорезиненный пол. Злобно ухмыляется.

Позади молчаливыми изваяниями застыли его верные подручные. Он картинно оборачивается к ним и коротко кивает на дверь. Волки покорно покидают кабинет, оставляя нас наедине.

– Ты даже не представляешь, что ты сделал, выпустив ее, – зловеще произносит Эрик, растягивая каждое слово. – Этим ты подставил всех нас. Я пообещал ее ведьмам за место во главе Совета Кланов Побережья. Ты ведь понимаешь, какие преимущества это дало бы клану Серебристых волков?

Когда не орет, как ополоумевший зверь, он еще страшнее. Его слова пробирают до мурашек. И да – в горле встает несглатываемый ком – я начинаю понимать, какую ошибку совершил. На месте Эрика сам бы себя уже растерзал за такое. Плечи опускаются, и на дне сознания появляется тошнотворно гадкая ненависть к себе и собственным глупым идеалам. Хотел бы я сейчас оправдаться, мол, пытался не допустить, чтобы Эрик однажды забил ее до смерти, но речь зашла о месте главы Совета. За это я бы принес в жертву хоть сколько полукровок.

– Клыки ноют, как хочу перегрызть тебе глотку, сломать хребет и вырвать поганое сердце, которое предало кровь, род, клан… Благодари, что эта железяка защищает тебя от меня, – Эрик проводит рукой по прутьям клетки и прикладывает телефон к уху.

Слышу тоновый набор номера. Альфа пронзает меня холодным взглядом.

– Ты заплатишь за то, что сделал. Хотя, наверное, быстрая смерть от моих клыков оказалась бы гуманнее. – На лице Эрика расплывается злорадная ухмылка, он отворачивается и произносит в трубку: – Лесли? Давай зароем топор войны?.. В знак примирения хочу предложить этому вашему Институту живого оборотня… Без возврата… Хоть на запчати пусть разбирают! – раскатисто смеется. – По рукам?.. Я рад, что ты больше не сердишься… Пусть забирают в любой момент! Песик упакован.

Глава 7. Запах красного перца

Вэй

Сердце дубасит в ребра. Адреналин, кажется, пропитывает даже волосы. Я вся обращаюсь в слух и дергаюсь на каждый шорох. Сижу, сжавшись в комок, словно пытаясь скукожиться до размера изюма, и молюсь всем богам, чтобы фургон скорее тронулся.

Мгновения застывают, точно смола. Холод пробирает до костей. Расслабляю мышцы, чтобы не дрожать. Время от времени по шершавому металлическому полу в фургон закатывают очередную тележку. Кто-то грубыми движениями впечатывает ее в уже сформировавшуюся кучу, пристегивает. Однажды они соберут весь мусор, и мы уедем. Я уеду!

Наконец слышу тихое шуршание подъемника, приглушенно крякают снаружи замки. Фургон вздрагивает всей своей громадой, двигатель утробно рычит. В нос забирается запах выхлопных газов. Толчок и плавный разгон. Поехали! Выдыхаю, но облегчения не чувствую. Тревога новой леденящей волной разливается по телу. Что будет, когда мы приедем? Как я выберусь? Замкнутое пространство. Я в одной из тележек, которыми кузов забит до самого входа.

Мусоровоз увозит меня все дальше от клуба Эрика. В салоне темно, тележки закреплены тросами, но слегка стукаются друг о друга. Назойливый металлический цокот не прекращается ни на минуту и постепенно сводит с ума. Спина невыносимо ноет от долгого сидения в неудобной позе.

За бортом слышу звуки города. Сердце сжимается от нестерпимой жажды оказаться наконец на свободе. Но головой понимаю, что до свободы еще как до луны. Машина резко поворачивает. В кузове раздается оглушительный «хрясь» – все тележки разом заваливаются на одну сторону и издают синхронный алюминиевый визг. Еще чуть-чуть, и это уничтожит мои барабанные перепонки!

Мусоровоз начинает парковаться. Тележки стрекочут, точно рой саранчи. Закрываю уши руками и мелко дрожу. Чуть-чуть. Еще немного потерпеть, и я смогу выбраться. Злобный внутренний голос подбрасывает очередную параноидальную идею. Она, как назло, прорастает в мозгу, словно семечко в плодородной почве. Вдруг вся помощь Густава – изначально подстава? Что, если Эрик просто решил пощекотать себе нервишки и устроить на меня охоту в неограниченной среде, в настоящих каменных джунглях? Может, за этим гребанным мусоровозом всю дорогу следовали волки клана. Сидят сейчас в засаде, ждут, чтобы сцапать. Вернут в ад – я и чихнуть не успею.

В переносице колет. Если все это фикция, не представляю, сколько еще смогу следовать маминым заветам. Такая жестокая игра меня доломает. Добьет и уничтожит окончательно.

Так не пойдет, нужно собраться! Хватит упиваться собственным горем! Меня еще не поймали!

Водитель глушит мотор.

Нет времени на раздумья.

Где бы ни произошла эта остановка, я схожу здесь.

Сердце снова колотится в ушах. Слышу, как рявкают замки, скрипят створки, опускается подъемник. Пора.

Начинаю выползать из-под слоя мусора. Густав постарался на славу – забросал плотно. Пробираюсь наверх, хотя колючие края впиваются в одежду и затягивают обратно. Пригибаюсь, чтобы с улицы меня хотя бы не сразу заметили. Ползу почти по-пластунски, стараясь не проваливаться в загруженные пластиком и картоном тележки.

Оказываюсь у крайнего ряда. Тут осталось очень много места. Одному богу известно, сколько еще остановок собирается сделать водитель до момента, как поедет на завод по переработке. Оцениваю обстановку за распахнутыми настежь створками. Никого. Впереди только глухая стена. Понятия не имею, куда приехала.

Что меня ждет снаружи? Где враги?

Куда податься – запрыгнуть на крышу или закатиться под днище?

На крыше, наверное, будет посуше.

Тихо по борту спускаюсь на пол. Крадусь к выходу и слышу голос. Доносятся сбоку. Близко. Похоже, водитель велит загружать мусор. Наверняка обнаружит меня! Нет времени прятаться. Порывистыми движениями напяливаю капюшон поверх бейсболки, скрывая заметные белые патлы, и складываю руки на животе в кармане толстовки. Нащупываю скальпель. Я уничтожу любого, кто встанет у меня на пути, даже если это окажется человек.

Водитель появляется в просвете между фургоном и стеной. Недоуменно вперивается в меня. Я смотрю на него. Он наверняка заметит, что у меня глаза не блестят серебром. А среди людей много попрошаек и нищенок.

– Ты что здесь забыл? – он поднимает хай, тыча в меня пальцем, потом делает размашистый жест, мол, спрыгивай. – А ну пшел из моего фургона!

Возможно, это на руку. Киваю и приземляюсь на опущенный подъемник. Холод вгрызается в лодыжки. Не май месяц – это Густав сильно сгладил углы. Аккуратно пячусь от водителя, собираясь пуститься наутек, как только краем глаза увижу куда бежать. Но этот утырок внезапно хватает меня за плечо, стискивая толстовку. Капюшон сбивается.

Я перехватываю его взгляд. Смотрит на мою шевелюру и уже понимает, что что-то не так. У людей не бывает волос такого цвета.

Я бы хотела попросить его отпустить меня, но не могу.

Пальцы сжимаются на рукоятке скальпеля. Начинают ныть суставы.

Молниеносным движением выкидываю руку вперед и вонзаю острие водителю в ладонь.

Попадаю между костей.

Слышу крик.

Лицо мужчины искажается болью.

Он убирает руку.

Выдергиваю оружие и пускаюсь наутек.

Пока только один путь – вдоль глухой стены по улице шириной в пару машин.

В носу зудит напряжение. Каждая клетка тела, кажется, сейчас – сплошной пучок нервов. В боку колет. Нужна передышка!

Нет. Потеря времени! Нужен план. Но его тоже нет!