Оценить:
 Рейтинг: 0

Дегустатор

Жанр
Год написания книги
2020
Теги
1 2 >>
На страницу:
1 из 2
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Дегустатор
Алиса Макарова

Гибель настигает их одного за другим, и, захлёбываясь кровавой пеной, рушится цивилизация. Как хрупкой девушке обмануть сомкнувшиеся над миром тиски беспощадного мора, когда опасность повсюду, а век дегустатора недолог?

Ещё с первого глотка он ощутил неясное жжение в горле. «Говорила мать, не хватай на жаре ледяную воду», – мелькнуло в голове. «Ну, ничего, доберусь до хаты, шлифану горячим чаем!» И он без дальнейших раздумий принялся жадно глотать отдающую приятной щекоткой в нос сладкую воду. «Вот интересно, а сколько калорий в этой бурде? Или чего там считать то надо – сахар что ли? Так и вся треня, считай, насмарку. Да, а сегодня отлично покачались…»

– Сорок три! – писклявый голос кассирши наждачкой резанул по ушам, вернув его к реальности.

Он бросил на ленту тысячную, торопливо глотнул еще пару раз и завинтил крышку.

– А помельче нету? – противно взвизгнула кассирша.

– Нету, – с нарастающим раздражением отрезал он.

– Я чем сдавать-то должна? Ходят тут с тысячными, одну воду берут, – зашлась кассирша пикирующим ультразвуком, и, внезапно разозлившись, он гаркнул:

– Да мне вообще пофиг! – но вместо слов из горла комком вылетела густая слюна и, приземлившись неестественно розоватой полосой, шлёпнулась прямо на руку кассирше.

– Да ты охамел что ли, – заорала та, но вдруг замерла на полуслове, вытаращившись на него ошалелыми глазами.

– Ну, чего уставилась? – вконец разъярился он и вдруг почувствовал, как из уголков рта засочились длинные вязкие слюни, непрошеными клейкими соплями свисая на подбородок.

– Да какого чёрта? – рассвирепел он, наотмашь вытирая липкую жижу, уже норовившую сбежать за воротник. Тыльная сторона ладони увязла в склизком потоке, что-то захлюпало, и, опустив глаза, он в недоумении увидел, как взбитой розовой пеной на пол с пальцев скапывают полувоздушные ошмётки.

– Платок есть? – спросил он, поворачиваясь лицом к застывшей, словно фигурки Тюссо, очереди, но изо рта разгорячённым потоком выплеснулась кровавая пена, расплескавшись неоднородным месивом по белым плиткам недавно помытого пола. Густой багровый шматок прилетел на грудь девчонке лет двадцати, что стояла сразу за ним. Завизжав, та отпрянула, вокруг всё ожило, загудело, задвигалось, а картинка в его глазах рывком повернулась на девяносто градусов, так что пол оказался у него под щекой. В горле разгорался пожар, невыносимым жаром пропитывая каждую клеточку тела. Он силился хлебнуть воды, но застывшие скрюченные пальцы впустую шкрябали по холодным магазинным плиткам, не в силах удержать бутылку, которая, гулко стукнув, откатилась под прилавок. На кассе стемнело, и последним звуком, отчетливо пронзившим затуманенный мозг, стал чей-то суровый бас, пробившийся поверх режущей уши невыносимой какофонии:

– Чего стоишь, скорую вызывай, зараза!

До оторопи хотелось есть. Адская судорога скручивала кишки при всплывавшей в сознании мысли о куске хлеба с толстым ломтём колбасы. Да с майонезиком – ух! Злобно сплюнув тягучую слюну, Аля глотнула водички и что есть силы вдарила себе по колену. «Нельзя, нельзя», – скороговоркой твердила она, вызывая перед глазами картину скорчившегося на полу накаченного парня, изгибавшегося в немыслимых позах и, словно Петергофский фонтан, струёй извергавшего из себя багряную пену. Ей до сих пор мерещились покрытые мельчайшей красной паутинкой сосудов вмиг налившиеся кровью белки закатившихся глаз и его пальцы, непроизвольно согнутые, будто в эпилептическом припадке, бессильно скребущие по полу.

После подробнейших свидетельских показаний и размашистой подписи, выведенной дрожащей рукой в протокольном бланке, сотрудник полиции отпустил её домой. В вечернем выпуске новостей Аля выглядела такой маленькой и бледной, но отчего-то килограмм на десять поправившейся. Антон попытался робко пошутить на эту тему, но видя, что Аля безучастна к его подколкам, оставил её в покое. Позже он пару раз заглядывал в комнату, помог ей закутаться в плед и оставил на столе поднос с горячим какао и какими-то печенюшками. Весь вечер она так и просидела одна в кровати, уставившись в экран, периодически щёлкая пультом и слыша, как Тоша за стенкой бахает кулаком по клавиатуре и на чём свет стоит клянёт проклятых школяров-дегенератов, забустивших на мамкины деньги купленные аккаунты.

Прилетев по её звонку, он быстро сориентировался в ситуации и, как всякий заботливый бойфренд, усадил её в машину, отвёз к себе и до самого вечера опекал, изредка бросая на Алю вопросительные взгляды, как будто говорившие: «Ну, ты как, уже отошла?»

Наутро её разбудил стук в дверь. Почему-то не решаясь войти в собственную спальню, Антон мялся на пороге, но, увидев, что она не спит, просиял:

– Аль, я пиццу заказал, как ты любишь. Вот только привезли. Будешь?

– Не, я как-то не особо, – сглатывая тугой комок в пересохшем горле и кое-как связывая слова, помотала она головой.

– Ну, как знаешь. Кофейку тебе налью. Лады?

– Ага, – кивнула Аля, выковыривая себя из-под пледа. Прошлёпав в ванну, она глянула на себя в зеркало, готовая воскликнуть: «Ну и видок!» Она ожидала увидеть поседевшую за ночь голову или следы пережитого стресса, но нет. Из отражения на неё смотрела всё та же Аля, разве что растрёпанная. Наскоро плеснув в лицо водой, она потрясла головой, изгоняя из неё остатки жутких воспоминаний, и полезла под душ. Будто напитываясь живительной влагой, Аля отфыркивалась и подставляла струям то один, то другой бок. Вдоволь наплескавшись, она насухо вытерлась полотенцем и, не желая вновь натягивать свою одежду, чтобы ничто не могло напомнить о вчерашнем, завернулась в полотенце и зашлёпала босыми ногами обратно по коридору в спальню, на ходу крича:

– Тош, у тебя футболки где лежат?

Он не откликнулся, и Аля позвала ещё громче. Не получив ответа и в этот раз, она остановилась и прислушалась. Со стороны кухни не доносилось ни звука

– Тош, ты, что ли, уже ушёл? – крикнула Аля, соображая, что, вероятно, пока она размывалась, Антону позвонили с работы, и он умчался, не допив кофе.

Дойдя до кухни, Аля ещё с порога увидела на столе раскрытую коробку с аппетитно поджаренной пиццей. Она была почти целая, не хватало лишь одного кусочка. Чувствуя, как потекли слюнки, Аля шагнула за барную стойку и протянула руку к кофейнику, как вдруг с визгом отпрянула назад. Разметавшись по полу с блаженной улыбкой на лице, на спине лежал Антон, выкатившимися глазами уставившись на один из тех идиотских, но дорогущих дизайнерских светильников, свисавших с потолка. Сжимая в левой руке недоеденный кусок пиццы, Тоша осклабил рот в хищной ухмылке, казавшейся по-джокерски широкой. Захлопнув рукой рот чтобы не закричать, Аля склонилась пониже, не понимая в чём тут дело, и тут же отпрыгнула. Две багровые полоски слюны запеклись по уголкам рта, сбегая за уши, и там под изголовьем растекалось тёмно-красное пятно, наполовину подёрнутое мелкими белыми пузырьками, как пенка от клубничного варенья.

Голод неумолимо возвращался. Вода в бутылке давно уже кончилась, и Аля крутила головой по сторонам, чтобы отвлечься от тягостного урчания в животе, скрутившего хитросплетения кишок в тугую вязь. Её мысли то и дело возвращались к еде, и каждый объект воспринимался воспалённым сознанием как потенциальная жертва. Интересно, сможет ли она поймать голубей? Ах, да. Их ведь съели в первую очередь.

Сначала Аля продолжала ходить в магазин. В новостях всё твердили о серии случаев мгновенных отравлений: чипсы, мороженое, газировка, сыр, шоколадные конфеты и – кто бы мог подумать – сельдерей. Почерк везде был один и тот же: небольшой почти незаметный прокол на ёмкости или на упаковке, словно от укола шприцем, и смертельное содержимое – яд, в секунду парализующий дыхательную систему. Сперва полиция списала всё на психа-маньяка, который бегает по городу, впрыскивая шприцом отраву в разные товары на полках. Были привлечены все силы полиции, просмотрены записи с камер, пару человек даже задержали, но без особого результата. А случаи участились: мёд, капуста, торты, водка, даже сигареты. Люди начали падать замертво по всей стране. Тара уже не играла роли: яд попадался и в стеклянных банках, и в герметично запечатанном алкоголе. Счёт жертв шёл уже на тысячи. Полиция была в растерянности, люди начали паниковать, по сети гуляли слухи о том, что орудует не просто банда маньяков, а идейная секта, вроде догхантеров. Только охотятся они на людей. Народ перестал брать в супермаркетах продукты в упаковке – расхватывали лишь то, что готовилось прямо в магазине: хлеб, выпечку, готовые салаты. Пошла вторая волна мора. То тут, то там каким-то образом отрава просачивалась в готовое тесто, мясо, фрукты, и надкушенная булочка вызывала мгновенную мучительную смерть.

Тогда-то Аля и начала бояться еды. Она заперлась дома и не выходила оттуда, пока не доела все запасы, добравшись даже до старого гороха, закупленного, кажется, ещё в советские времена её бабушкой. Этого хватило почти на месяц, а потом перебежками по пустому городу Аля добралась до квартиры Антона, где пробыла еще дней пять. Но вот закрома были пусты. А голод становился все более мучительным. И Аля вышла на улицу.

Поразительно, как может измениться мир за каких-то пять недель. Если бы ещё месяц назад Алю спросили, отчего погибнет современная цивилизация, она не задумываясь ответила бы что-то вроде «ядерное оружие» или «третья мировая война» или «какой-нибудь смертельный вирус». Могло ли здравому человеку прийти в голову, что кучка фанатиков, раздобрев от безнаказанности и вседозволенности, возомнит себя богами и решит воплотить в жизнь сценарий золотого миллиарда, золотого миллиона, а то и золотой тысячи?

«Богатеньким хорошо», – размышляла Аля. «Заперлись там в своих бункерах или на шикарных яхтах с кучей слуг и пятилетним запасом еды и в ус не дуют». А куда деваться ей, Але? Простой народ, поначалу, так же как и Аля, проедавший запасы, пытался уехать из города, пересечь страну, удрать за границу. Тщетно: мор охватил всю планету, закрома опустели у всех, и каждый оказался перед безумным выбором, еще пару месяцев назад казавшимся бредом сумасшедшего, плодом воспалённого сознания: решить, что именно съесть. Пойти в магазин и набрать себе еды было легко, а дальше в дело вступал рандом, обстоятельствами заправляла слепая удача: от надкусанного пару раз багета или от пары долек шоколадки можно было тут же свалиться в страшных конвульсиях и уже не встать. Либо, если вам везло, почувствовать, как ноющий голод притих, и мучительная русская рулетка откладывается до завтра. Поначалу у каждого была своя стратегия. Кто-то выбирал продукты одной марки, кто-то брал только запаянные консервные банки определённой давности, люди выгребали продукты с самых верхних полок и из труднодоступных уголков, а некоторые проваривал всё по полчаса в бульоне. Стратеги и скептики, пробующие по чуть-чуть трясущимися от страха руками и залихватски надкусывающие первый попавшийся продукт в притворной браваде, исход неминуемо был один: кровавая рвота, агония и через минуту конец.

Гибли тысячи. Потом десятки тысяч, а потом и считать-то стало некому. Наступил полный коллапс. Предприятия и магазины не работали, остановился транспорт, не было ни полиции, ни власти. Больницы, переполненные ещё в первую неделю, стояли настежь открытые, бесполезно зияя наконец-то свободными от очередей коридорами. Но главное – трупы. Люди падали прямо у прилавка, откусив или отпив долгожданную еду, распластывались на улицах в бесплодных попытках донести продукты до дома, а те, кто добирался до родного очага и пробовал пищу, падал замертво уже там, если, конечно, им не везло. А не везло многим.

Иногда Аля не верила в то, что это реально. Вот и сейчас, крадучись пробираясь вдоль домов, перешагивая через трупы, она мотала головой туда-сюда, словно пытаясь сбросить с себя наваждение и проснуться.

Впереди виднелись широко распахнутые двери гипермаркета, заклинившие от упавшей прямо в проходе невероятно тощей рыжеволосой девицей с куском полуразложившейся курицы гриль в зубах. Отвернувшись, Аля быстро шмыгнула внутрь. В каждом проходе лежало два или три человека, словно отдыхая на спине после сеанса йоги. Старательно отводя глаза, Аля направилась к дальнему прилавку и задумчиво стала оглядывать полки. Если ей повезёт, она сможет продержаться ещё пару дней. Предстояло выбрать что-то такое, что отогнало бы голод как минимум до утра. Приняв решение, Аля потянулась к палке сервелата, как вдруг сзади послышался щелчок, и холодное дуло упёрлось ей в затылок.

– Давай-давай, бери, не стесняйся! – скользнул прямо в ухо разгорячённый мужской шёпот. Замерев на месте, Аля не могла сообразить, что делать, и незнакомец нетерпеливо ткнул её в темя. – Давай бери, говорю, если не хочешь пулю в лоб.

На автомате Аля протянула руку и вытащила из гудящего холодильника последнюю палку.

– Ешь, – скомандовал всё тот же голос.

Аля не двинулась с места.

– Вот тупая, – внезапный толчок сбил её с ног, и, покатившись по полу, Аля больно ударилась коленом об угол холодильника. Вскрикнув, она выпустила колбасу из рук и схватилась за коленку. Мужская нога в берце нетерпеливо подпнула покатившуюся по полу колбасу обратно:

– Жри давай, кому говорю, – злобно окрикнул её голос, и, подняв глаза, Аля увидела двоих парней в форме охранников, наставивших на неё ружьё. Она успела рассмотреть, что один был долговязый, с огромными торчащими ушами, а второй – коренастый и полностью бритый, словно скинхед.

– Костян, она чё-т не реагирует. Разберись, – обратился к долговязому лысый.

– Вот тварь, – процедил тот сквозь зубы и, смачно сплюнув, приблизился к Але, на ходу доставая из-за пояса невесть откуда взявшийся пистолет.

– Ты не поняла что ли? Кусай колбасу, мразь! – чеканя слова, угрожающе процедил он и направил пистолет прямо Але в живот. Выстрел оглушил Алю, пуля просвистела прямо над её левым плечом, и, вскрикнув от испуга, Аля завизжала, когда с полки на неё водопадом обрушились сбитые выстрелом коробки.

Не торопясь ушастый шагнул ближе и снова прицелился в Алю. Торопливо схватив колбасу, она, не срывая обёртку, поднесла её к носу и принюхалась. Вторая пуля чуть не угодила ей в плечо и обожгла по касательной, оставив на коже кровавый след.

– Ну! – угрожающе рыкнул ушастый.

Взвизгнув от боли в плече, Аля лихорадочно обернулась в поисках спасения, но сильный тычок стволом в грудь опрокинул её навзничь.

– Считаю до трёх, – возвестил ушастый. – Потом без башки останешься. Раз… Два…

Холодное дуло смотрело ей прямо в лоб, и, нервно сглотнув, Аля крепко зажмурилась, поднесла колбасу к губам и отщипнула маленький кусочек.

– Ты чего выпендриваешься, кусай нормально! – ушастый с размаху пнул Алю в живот. От боли у неё перехватило дыхание, и, закашлявшись, она выплюнула наружу непрожёванный кусок.

– Ну, ты, долго мы тут с тобой будем сюсюкаться, – подскочил лысый и наотмашь ударил её по лицу.
1 2 >>
На страницу:
1 из 2