Коварство потаённых

Гарв был зол. Его лицо все еще позуживало от проклятых грибов, но опухоль уже спадала, и он мог отчетливо видеть. Ему повезло, что падая, он не выпустил из рук яйцо. Только мгновенно размазанная по коже слизь спасла его от слепоты. Ну, теперь-то он поквитается с ней. Провалявшись в тине остаток вечерней зари, Гарв окончательно пришел в себя и в ночи сумел кое-как продолжить свой путь. Благодаря чудодейственной силе золотой стрекозы, пузыри больше не сочились гноем, а к утру и вовсе сошли, оставив после себя уродливые красные рубцы.

Решив не рвать напролом, а для начала выбраться из осточертевшего ему болота, Гарв проследовал по тропе до самого конца, пока она не вывела его на твердую почву. Здесь он уже мог ориентироваться. Прямо за топью начинался Бесконечный Луг, зеленой пелериной мягкого разнотравья раскинувшийся на много километров. То тут, то там пестрели островки ярких цветов. Можно было шагать и день, и два и не встретить ни единого деревца.

По эту сторону Пустоши дул легкий ветерок, дышалось легко, и воздух был наполнен гудением шмелей и жужжанием прочих оживленных букашек. Уповая на то, что Прибрежная сумела успешно выбраться из болота, и прикинув примерное направление, Гарв зашагал туда, с наслаждением скользя босыми ногами по шелковистой глади травяного моря. Отсутствие деревьев также означало отсутствие всякого укрытия, и теперь он точно знал, где ее найдет. Тот самый поток, что протекал под сумрачными сводами Древней Чащи, оживляя ее тысячелетнее безмолвие, огибал топь чуть дальше к востоку и продолжал свой путь в небольшом овраге, сокрытый от посторонних глаз. Несведущий путник никогда не догадался бы, что в середине этой ровной, словно сковорода, благодатной долины, есть спрятанный лог.

Ускорив шаг, Гарв направлялся туда. Чувствуя разливавшееся по телу тепло от взошедшего Полуденного Месяца, он размашисто мерил луг, спеша к своей цели. Вдалеке среди бойкого стрекотания кузнечиков и шелеста волнующейся на ветру травы уже можно было различить слабое журчание ручья. Добравшись до крутого обрыва, Гарв осмотрелся. Влево, насколько хватало глаз, уходили отвесные склоны Потайного Лога, словно муравейник, пронизанные птичьими гнездами. Справа шел участок галечной отмели, за которым ручей круто изгибался и исчезал из виду. Пригнувшись и стараясь не издавать ни единого звука, Гарв наклонился над обрывом и, цепляясь за ссохшуюся земляную корку, повис на руках. Секунда, и он ловко спрыгнул вниз. Покатая галька предательски заскрежетала под ногами, и он затаился, как хищник перед прыжком, оценивая обстановку. Но ничего не произошло: ручей по-прежнему пел свою песню, громко тарахтели гигантские золотые стрекозы, а Полуденный Месяц призрачным сиянием освещал все вокруг, создавая ощущение выбеленной картины. Прошарив глазами каждый метр вдоль по течению ручья, Гарв развернулся вправо и зашагал к повороту. Выбирая самые плоские камни, стараясь избегать лишнего шума, он добрался до излучины, присел на корточки и осторожно заглянул за поворот. Там было все то же: вода, камни и обрывистые откосы. Разочарованный, он ступил дальше и вдруг краем глаза заметил, как что-то блеснуло между камнями. Нагнувшись, Гарв подобрал с земли женский браслет. Вытянутая, словно змея, кошачья фигурка затейливо обвивалась вокруг тонкой стрелы, острие которой искрилось в свете месяца алой рубиновой каплей. Искусно выкованный браслет был совсем легкий, хотя Гарв, далекий от ювелирных дел, мог с ходу определить, что он золотой. «Должно быть ивашки», – решил он, досадуя, что не успел добраться до беглянки первым. Прибрежная ни за что бы не оставила такой браслет у ручья добровольно. Он опустился на колени и принялся обыскивать все вокруг, переворачивая камни и с грохотом разбрасывая гальку, уже не опасаясь шума. Пять минут поисков, и под очередным отброшенным в сторону каменным блином обнаружились темно-красные капли и лоскут черного атласа, неряшливо оборванный по краям. Все было еще хуже, чем он предполагал. Это был Чернокнижник.

Глава 8. Логово

Продавшие душу Первой Ведьме в обмен на чародейские способности, чернокнижники считались самыми могущественными из Первых Колдунов. Наиболее темные из них обладали такой силой, что могли помутить разум недруга или лишить его слуха и зрения на расстоянии. Другие слыли мастерами колдовских зелий. Используя высушенные истолчённые внутренности животных, ядовитые растения и мерзкую слизь болотных жаб, они варили сотни зелий, которые потом обменивали на ярмарках на золото и слуг. Презирая крестьянский люд, эти чародеи знались лишь с богачами, выступая желанными гостями на званых пирах в покоях повелителей и поставляя юных красавиц охочим до девичьих прелестей владыкам.

Должно быть, узнав от ворона о неудаче, постигшей отряд ивашек, Чернокнижник решил сам довести начатое до конца. Если дело обстояло именно так, искать Прибрежную следовало в ближайшей деревне. Не желая делить с простонародьем кров и даже воздух, чернокнижники селились особняком на краю села, жители которого днем по очереди прислуживали им, а ночью расходились по своим домам. Конечно, связываться с таким колдуном было опасно – разгневанный чародей мог наложить заклинание похлеще ведьминого проклятья. Но неотступный образ рыжих танцующих кудрей уже отказывался покидать воображение Гарва, и он уповал на то, что и богиня Вечного Месяца будет к нему благосклонна.

День уже клонился к закату, когда на горизонте показалось нечто, напоминающее человеческое поселение. Теперь следовало быть осторожнее, и Гарв пополз, опираясь на локти и стремясь укрыться среди высокой травы. Это сильно замедляло его продвижение, и когда он подобрался вплотную к деревне, небо уже осветила Полная Луна. Для него она была последней надеждой – на следующую ночь истекали последние отпущенные ему проклятием сутки. Затаившись в зарослях, Гарв стал внимательно оглядывать крайние дома, желая вычислить логово колдуна. Типичные крестьянские избы с чуть покосившейся крышей, кое-где наспех залатанной пучками соломы, чередовались с хлипкими амбарами, огороженными свежеотесанной, но криво сколоченной изгородью. Где-то неподалеку в хлеву мычала корова, с другой стороны села слышалось ржание лошадей, которых вывели в ночное, да черная бесхозная кошка, крадучись, выслеживала заплутавшую на улице курицу.

«Она-то и приведет меня к нужному дому», – подумал Гарв, памятуя о том, что черные коты всегда считались верными спутниками ведьм и чародеев. Нашарив под рукой небольшой камень, чуть прищурив глаз, он метнул снаряд в пушистого зверя. Подскочив от неожиданности, кот яростно зашипел и дернул в сторону неприметной избы, наполовину скрытой за невысоким частоколом, увитым цепкими побегами зеленого плюща.

Прежде чем отправиться на поиски Прибрежной, Гарв решил дождаться, пока окончательно стемнеет. Коротая время, он наматывал на палец веревку, мысленно перебирая всех богинь Пяти Месяцев: Рассветного, Полуденного, Вечернего, Верховного и Полуночного. Перед глазами вновь всплыла хрупкая женская шея и пронзительные серые глаза с янтарными крапинками. Если у них будет сын, унаследует ли он рыжие пряди матери? На секунду Гарв представил себе, как вечером возвращается домой с охоты, отперев калитку, входит во двор, а навстречу ему стремглав несется босоногий мальчуган. Подхватив малыша на руки, он заходит в дом, где вполоборота к свету свечи стоит она. Интересно, каково будет, зарывшись носом в мягкие локоны, вдохнуть запах ее волос и, крепко прижав ее к себе, почувствовать, как в ее груди гулко грохочет сердце.

Гарв стряхнул с себя наваждение: «Брось ты это, просто исполни клятву, данную отцу. Как говорил мой дед, пустыми надеждами только курица смотрит в небо».

Дождавшись, пока деревенских сморит сон, и свет во всех избах погаснет, Гарв бесшумно прокрался к избе и на цыпочках обошел вокруг. Ставни в доме были закрыты наглухо, не оставляя ему возможности заглянуть в окно. Однако за домом обнаружился низенький пристрой вроде сеней, куда вела отдельная дверь. Решив начать с нее, Гарв тихонько просунул лезвие ножа между косяком и дверью и осторожно подцепил крючок. Затаив дыхание, он вытащил его из петли и скользнул внутрь. Его окружила кромешная тьма. Подождав пару минут, чтобы глаза привыкли к темноте, но не наблюдая значительных улучшений, Гарв решил, что задерживаться ему нельзя, и стал продвигаться наощупь вглубь дома. Сделав пару пробных шагов, он остановился. Здесь пахло какими-то травами, свежескошенным сеном и слегка отдавало тухлой рыбой. В углу слышалось мерное дыхание спящего человека. Чуть продвинувшись в ту сторону, Гарв вдруг уловил уже знакомый ему аромат свежих листьев после дождя. Подумав, что связанная девушка могла быть брошена в угол на солому, Гарв подкрался еще поближе и протянул руку над полом, стремясь нащупать край ее платья. Его пальцы натолкнулись на гладкую холодную поверхность, невидимый предмет зашатался и упал, в темноте послышался звук разбитого стекла, и комната мгновенно осветилась неземным синим пламенем. Вместо Прибрежной, Гарв увидел прямо перед собой распухшую пропитую рожу, которая спросонья моргала и слепо таращилась на него, изо всех сил стараясь понять, кто ее потревожил. Покрытый какой-то рогожей, мужик лежал на охапке сена, а по его ногам разливалась маслянистая жидкость. Именно от нее и исходило странное голубоватое свечение. Здесь же валялись осколки разбитой склянки. Не давая тому опомниться, Гарв крутанул нож и приставил к горлу выпивохи, но тот вдруг заорал как блаженный, подскочил, лицо его сморщилось, стянув глаза к кончику носа, а тело, наоборот, стало разбухать на глазах, и, взвизгнув фальцетом, тот превратился в громадного щетинистого борова. Хрюкнув от испуга, хряк заметался по комнате, пытаясь совладать с новой сущностью и круша все без разбору на своем пути. Опрокинулась стоящая в углу корзина, оказавшаяся полной до краев толстых склизких жаб, разбиваясь, на пол полетели банки с жирными болотными слизнями, стеклянные чашки с песком, в котором копошились какие-то мерзкого вида змеевидные отростки, следом грохнулся огромный чугунный котел, из которого под ноги хлынула обжигающая горчичного цвета жижа. Вступая в реакцию с голубоватой жидкостью, она начала превращаться в ядовитый пар, который желтыми клубами стелился по полу. Из дальней двери выскочил кот, и, увидав разлитое на полу месиво, попытался одним прыжком вскочить на стол, но нарезавший круги ополоумевший от страха боров с треском снес хлипкие деревянные ножки, и кот полетел прямиком в котел. Извалявшись в жиже, он делал тщетные усилия, чтобы выбраться, но тут клубы пара скрыли его от Гарва, а тень, отбрасываемая котом на стену, стала внезапно быстро увеличиваться в размерах. Раздался громкий хлопок, и кот разделился надвое. Второе животное с оглушающим шлепком тоже упало в остатки жижи, и вновь в голубом свете Гарв увидел, как неестественно растянутая черная шкура изрыгнула двух котов-близнецов. Теперь темно-желтая жидкость заливала уже все вокруг. Вконец обезумевший боров метался от окна к двери, коты, постоянно попадающие лапами в горчичное месиво, сыпались на Гарва уже со всех сторон, а край колдовской жижи подбирался вплотную к его ногам, и Гарв, пригнувшись, прыгнул на чудом уцелевшую скамью. С еще одним хлопком очередной кот взвился в воздух и с диким воем приземлился на противоположный конец скамьи. Перед собой Гарв увидел расширенные от ужаса глаза бешеного борова, мчавшегося навстречу, и, вложив все силы в гигантский прыжок, перелетел через щетинистую спину и приземлился на пороге дальней комнаты, сбив с ног встревоженного шумом Чернокнижника, показавшегося из полуоткрытой двери. От неожиданности тот выронил свой посох и, сцепившись клубком, они покатились по полу. Впившись пальцами в сухие жилистые руки колдуна, Гарв понял, что не успевает выхватить меч, и, всем весом навалившись на худощавую фигуру, подмял его под себя. Вскинув голову, он увидел девушку, которая лежала на столе, перевязанная поперек какими-то веревками. Слыша под собой хрип, Гарв ударом кулака оглушил Чернокнижника. Для верности съездив ему по уху и не теряя времени на то, чтобы оглядеться, Гарв метнулся к столу, сжимая нож и готовясь одним ударом рассечь связывавшие ее веревки, но они вдруг задвигались и зашипели, обернувшись клубком змей. Голыми руками схватив холодных гадов за горло, Гарв резко дернул их на себя, опрокинув стол вместе с прикованной к нему девушкой. Подхватив упавший нож, он принялся кромсать скользкие змеиные тела. Изрубив их на мелкие куски, он, наконец, освободил девушку. Рывком подняв ее на ноги, краем глаза Гарв заметил, как Чернокнижник привстал на одно колено и, перекрывая шум, доносившийся из сеней, рыкнул какое-то чародейское заклинание, призывая закатившийся куда-то посох. Точно поймав прилетевшую прямо в руки палку, он наставил ее на Гарва. Нацелив нож прямо перед собой, тот решил действовать на опережение и кинулся на врага, но вдруг какая-то неощутимая сила отбросила его навзничь и, пригвоздив руки и ноги, распяла на досках. Чернокнижник подходил ближе, сверля своими черными мёртвыми глазами и все быстрее бормоча какие-то заклинания. Гарв почувствовал, как его голову словно сжали тисками, череп сдавило так, что кровь проступила на висках. В глаза темнело, и, чуть не потеряв сознание от невыносимой боли, Гарв успел заметить, как из противоположного конца комнаты сквозь распахнутую дверь в комнату хлынули коты. От усов до хвоста перемазанные горчичной жижей, они ни на секунду не останавливали удвоение и, сопровождаемые громким треском, продолжали прибывать, заполняя все больше и больше пространства. Чернокнижник, казалось, не заметил этого, пристально глядя на Гарва и неумолимо затягивая невидимые тиски на его голове, как вдруг боров, ворвавшийся в комнату, выбил посох из рук колдуна и чуть не повалил его с ног. Боль мгновенно ушла, и Гарв, почти не целясь, из последних сил метнул острие ножа в грудь Чернокнижника, схватил девушку за плечо и потащил прочь из комнаты. Под ногами плыл какой-то меховой бульон, слышался хруст раздавленных хвостов, Гарв ощущал царапающие когти, острые зубы, впившиеся ему в лодыжку, но, не замечая ничего, он рвался к двери. Распинывая в стороны десятки вновь и вновь появляющихся котов, он протащил Прибрежную сквозь месиво из тел и, буквально протаранив дверь, выскочил на улицу, сопровождаемый отчаянным хрюканьем позади и сбоку, по-видимому, означавшим, что боров тоже угодил в жижу и начал размножаться. Бесконечное переплетение звериных тел потоком выливалось наружу, изрыгнув из середины Гарва и девушку, и, перелетев через частокол, они со всех ног скрылись в темноте.

Глава 9. Клятва

Полная Луна таилась за темным облаком, но выбирать не приходилось. Не разбирая дороги, Гарв тащил за собой Прибрежную, унося ноги прочь от чародейской деревни. Оголтелое похрюкивание и кошачьи визги, дышащие беглецам в спину, постепенно ослабли и затихли вдали. Не останавливаясь, двое мчались вперед по бесконечной травяной равнине.

К утру девушка сдалась первой. Не в силах больше идти, она зашаталась и, запнувшись об острый камень, упала вперед, чуть не повалив самого Гарва. Тяжело дыша от быстрого бега, но не выпуская ее ладони из рук, он остановился и перевел дух. Подгоняемые страхом погони и животным ужасом от черного колдовства, которому они стали свидетелями, за ночь они пересекли добрую часть Бесконечного Луга и вплотную приблизились к той его части, где травяной ковер плавно переходил в невысокий кустарниковый подлесок, смешиваясь с низкорослыми карликовыми осинами и кустами шиповника. За этим подлеском через пару часов хода начиналась Дубрава, которая другой своей стороной упиралась в деревню, откуда родом и был Гарв. Здесь он мог чувствовать себя в относительной безопасности, хотя какое-то неуловимое напряжение в воздухе подсказывало ему, что расслабляться еще рано.

Девушка уже пришла в себя и, вывернув босую ногу стопой вверх, вытаскивала мелкие колючки, впившиеся в нежную кожу во время бегства. Она так забавно морщила при этом нос и поджимала губы, что Гарв, не удержавшись, усмехнулся, и она, услышав это, подняла на него глаза. Глядя на Гарва снизу вверх, Прибрежная не произносила ни слова, просто молча изучала его лицо. Внезапно почувствовав себя неловко, он отвернулся вполоборота и грубовато спросил:

– Что с тобой было у Чернокнижника?

– Я не помню, – растерянно сказала она. – Колдун напал на меня ночью у ручья, едва я выбралась из топи. Он подкрался, когда я склонилась к воде, и набросил мне на голову свой плащ, пропитанный таким едким запахом, что я чуть не задохнулась в нем. Проклятый чародей опутал мне руки этими склизкими змеями, а потом потащил меня через поле. Мы долго шли, а потом он втолкнул меня в дом и бросил на пол. Помню, как он размотал плащ, но едва я открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, колдун влил мне в горло какую-то сладковатую жидкость. Она разлилась по венам, словно огонь, и мне стало так хорошо, а потом в голове все завертелось, и я потеряла сознание.

– Неужели ты ничего не помнишь? Ты ведь провела у него целый день!

– Я смутно помню какие-то колдовские мантры, и ощущение тяжести на теле. Мне было тепло, а потом я услышала резкий визг и очнулась, уже связанная на столе.

Все еще не понимая, для чего она понадобилась Чернокнижнику, и что именно произошло с девушкой, Гарв нахмурился:

– Зачем же он охотился за тобой?

– Не знаю. Но он сорвал мой браслет – тот, что дает Прибрежным силы исцелять дарами природы.

Всё это было подозрительно. Будучи уверен в том, что чародей охотился за девушкой, чтобы продать ее задорого, Гарв не предполагал иного варианта. Что если Прибрежная была нужна колдуну, чтобы провести какой-то черный ритуал? Это намного осложняло дело. Переходить дорогу такому могущественному Чернокнижнику было опасно. Во что бы то ни стало им следовало как можно скорее уходить в лес.

Пытаясь нащупать в кармане веревку, Гарв заметил, что девушка поднялась на ноги и, замерев на месте, напряженно смотрит на него.

– И не пытайся сбежать от меня еще раз, – насупившись, сурово предупредил он, зацепив, наконец, конец бечевки и делая шаг навстречу девушке.

– Куда ты меня ведешь? – шарахнулась она.

– Не переживай, я не собираюсь продавать тебя на ярмарке.

– Куда ты меня ведёшь? – словно не слыша, повторила она свой вопрос, не сводя глаз с его лица.

– Мы пойдем в мою деревню. Придется прошагать всю Дубраву, путь неблизкий, но тут хотя бы есть нормальные тропы.

– Мне нужно вернуться к ручью, – настойчиво приказала она.

– Это еще зачем?

– Я должна отыскать свой браслет. Он там, я знаю. Я слышала, как он звякнул о камни, когда колдун подкрался ко мне сзади и схватил меня за руки.

– Купишь себе новый.

– Ты не понимаешь! Это наследный браслет Прибрежных, дар богинь Семи Месяцев! Он таит в себе целительную силу.

– Мы не пойдем назад.

– Но без этого браслета наш дар целительства погибнет и тогда мой род утратит свое предназначение!

– Пусть даже и так. Мы все равно не станем возвращаться.

–Мне обязательно нужно вернуть свой браслет! Наш род просто не выживет без него!

– Мы не пойдем через Бесконечный Луг!

– Ты не осознаешь, как это важно!

– Ну, давай, расскажи мне о его силе.

– Этот браслет почитался родом Прибрежных с незапамятных времен. Вместе со знахарским даром он передавался из поколения в поколение. Моя прабабка обладала силой исцеления, она была хранительницей браслета и передала его моей бабушке, а та – моей маме. Мама рассказывала мне, что, по словам прабабки, золотая стрела была отлита на Заре Времен Первыми Колдунами и закалена слезами Первой Ведьмы. На кончике стрелы есть маленький рубин – он хранит в себе каплю крови создателя браслета, одного из первых чародеев. С его помощью в стародавние времена они создали ивашек, которые выслеживали ведьм и уничтожали их. Но слезы Первой Ведьмы окропили золотого кота и сняли с колдовской стрелы злые чары. Теперь она таит в себе только целительное заклятие. Ни одно зелье, мазь или отвар Прибрежных не подействует, если не закалить в нем эту стрелу. Такова сила чар, оплаканных Первой Ведьмой. Я не могу потерять его, иначе мой род навсегда утратит способности к врачеванию и канет в небытие. Ни одна девочка не родится Прибрежной, если не рассечь ей пуповину концом этой стрелы. Пожалуйста, вернемся к ручью, – попросила она.

– Исключено. Что если Чернокнижник рыщет по нашему следу? Его зверья хватит, чтобы прочесать весь лес насквозь. Что тогда?

– Я не уйду без браслета.

– А я не стану возвращаться.

– Ну, пожалуйста, помоги мне! – взмолилась Прибрежная.

Видя, что девушка в отчаянии, Гарв вдруг подумал, что сможет легко обыграть ее, и сделал вид, что согласен на уступку.

– Что ж, будь по-твоему. Мы вернемся к ручью и отыщем браслет. При одном условии.

– Что за условие?