Последний Король Молдаванки

«Поспели вишни в саду у дяди Вани. У дяди Вани поспели вишни!» – стал тихо напевать парень. Будущее рядом с любимой девушкой сулило счастье. Он быстро натянул на себя джинсы и футболку, сунул ноги в шлепанцы и вышел во двор.

Солнце уже светило вовсю. За большим столом под огромным каштаном сидела тетя Шура, которую все во дворе все звали попросту Шура или Шурико. Ей недавно стукнуло девяносто лет, но она была на редкость шустрой. Старушка чистила бычков.

– Здрасьте вам, Шура, – вежливо поздоровался Лёня.

– И вы чтоб были здоровы и не кашляли, молодой человек, – откликнулась женщина.

Лёня подошел к столу и сел на деревянную скамейку напротив бабушки. Ему захотелось наговорить Шуре множество приятный вещей, чтобы ей стало так же радостно, как и ему. Но он не знал, какие именно слова приятно слышать в столь почтенном возрасте. Не придумав ничего лучшего, он произнес:

– Опять бычков чистите?

– Уже руки болят от этих бичков. А чистить надо – парит, как на дождь. Или как?

– Не знаю. А бычков Сашек с утра наловил? Молодец ваш внук, хороший рыбак.

– Сорванец он, больше ничего. Хочет у матери деньги на кино выманить, потому и расстарался. Вот мой муж – это был человек! Ви, Лёнечка, знали моего мужа?

– Конечно, Шурико, чего ж ему не знать твоего мужа? – послышался голос из окна. – Он же родился всего лишь двадцать пять лет спустя после смерти твоего драгоценного супруга. Отстань от парня.

Это вставила реплику невестка старушки, Лора, крупная черноволосая женщина с небольшими усиками на верхней губе. Лёня считал ее уродиной, но, судя по взглядам некоторых мужчин в возрасте, они находили в ней какой-то шик.

– Да, Лёнечка, ви не знали моего мужа, – ни капли не смутившись, согласилась с невесткой Шура. – Вот это был мущщина. Сейчас таких нет.

Наверху послышались шум и крики. Через несколько секунд на веранде второго этажа показался худой подросток в очках. Он бежал, размахивая скрипкой. За ним, крича и причитая, гналась полная женщина.

– Убивает! Смерти моей хочет, – вопила она, стараясь хлестнуть парня по шее полотенцем.

– Ша, тетя Муся, прикрутите звук, а то в пятки отдает, – не выдержал Лёня.

Толстуха остановилась и, с трудом переводя дух, начала причитать:

– Мы с Леликом всю душу в этого шибздика вложили. Ты же об этом знаешь, Лёня. Продали дачу на Фонтане, на гешефт купили своему Эдичке в Германии лучшую скрипку, наняли самых известных в Одессе педагогов. У него же талант, все в один голос об этом говорят. После школы хотим отправить его в консерваторию, а потом в камерный оркестр. И что в благодарность? Он мне сейчас заявил, что скрипкой много не заработаешь и он больше пиликать на ней не будет.

– Чем же ты, Эдик, решил заняться? – поинтересовался Лёня у подростка, который, избавившись от погони, сел за стол и попытался принять независимый вид.

– А шо такое? – дерзко ответил он. – В Одессе уже нет чем заняться, кроме как пиликать на скрипке? И получать сотку в месяц в гребаном оркестре, о котором мечтает моя маман? Чем я буду заниматься? Да импортную обувь из Москвы возить и здесь продавать. Навар большой. Или буду из Кишинева ткань привозить, а здесь джинсы шить. Такое дело тоже даст немалый гешефт.

– Ну ты слышал, Лёня? У него с головой не все в порядке. Он перегрелся на пляже! Скажи хоть ты ему, он тебя уважает, послушает, может, – взмолилась тетя Муся.

– Слушай, Эдик, – серьезным голосом обратился к пареньку Лёня. – Ты дело говоришь. Умный ты парень, я давно про это знал. Но так как ты умный, подумай головой. Кто тебе сейчас позволит такими делами заниматься? Увидит милиция на улице со шмотками – сразу же заметет. Матери с отцом горя наделаешь, вот и все. В школе тоже неприятностей не оберешься. Тебе нужен этот гембель? Пиликай пока дальше на скрипке, радуй родителей. А придет время, я тебе помогу. Как тебе такой расклад?

– Нормально, – пробормотал Эдик, который уже растерял боевой пыл и был готов дать заднюю.

– Ну, иди тогда уже домой и пиликай.

– Та иду уже, иду.

– Эдик, сюся ты моя родная мусюся, – обрадовалась тетя Муся. – Иди до матери, я тебе сладенького припасла. Спасибо, Лёнчик, ты у нас как управдом скоро станешь. Все будешь решать.

– Или нет? Но я не управдом, тетя Муся, я – король.

– Таки да, настоящий король, – согласилась обрадованная соседка.

Лёня поднялся и, пока опять кто-то не задержал, отправился на «Привоз».

* * *

Здесь, как всегда, было людно и шумно. В авангарде знаменитого одесского рынка, как легионеры в римских войсках, ровными рядами выстроились торговки зеленью. «Лучок, укропчик, петрушечка. Свежие, прямо с грядки», – напевали они, заманивая покупателей. Лёня подмигнул одной из них – миловидной, совсем молодой блондинке, которая чем-то напомнила ему Аню. Затем прямиком отправился в рыбный корпус.

Ставрида, скумбрия, камбала, бычки – казалось, все обитатели Черного моря собрались на каменных прилавках старого, но крепкого строения. Рядом красовались дары рек – щуки, караси и карпы. Были здесь и гости из далеких морей и океанов – палтус, хек, минтай и даже рыба с каким-то неприличным названием – пристикома. Покупателей, как всегда, здесь находилось целое море. Все они, иногда через головы друг друга, отчаянно торговались с продавцами.

Лёня прошел внутрь корпуса. Там за небольшим столиком виртуозно орудовал ножом пожилой невысокий мужчина. У него был большой, как у Буратино, нос и маленькие хитровато прищуренные глазки. Это был знаменитый на всю Одессу чистильщик рыбы дядя Боря. Сам он называл себя самым лучшим в мире рыбьим цирюльником. И действительно, он мог за одну-две минуты разделать самую большую рыбину. Но своим главным талантом дядя Боря считал даже не это мастерство, а внимание к покупателям. Он любил поговорить с ними «за жизнь», беспрерывно сыпал прибаутками и анекдотами. Вот и сейчас, разделывая пятикилограммовую камбалу, он одновременно развлекал покупательницу – крупную брюнетку с пышным задом и широкими плечами. Своим мощным торсом она напрочь скрывала от глаз Лёнчика миниатюрного рыбного мастера. Зато парень слышал отчетливо слышал его звучный голос.

– Поймал старик золотую рыбку, – рассказывал очередной анекдот дядя Боря, – а та ему: «Чего тебе надобно, старче?» – потом, присмотревшись, спросила, кто он по национальности. «Еврей», – ответил рыбак. «Тогда зажарь меня сразу!» – попросила пленница. Все мадам, забирайте ваш товар. Следующий! Вам постричь или побрить? Шучу-шучу. Сейчас вмиг разделаем вашего толстолобика по полной программе.

– Дядя Боря, привет. Мне ничего пацаны не передавали? – спросил Лёня, когда ему, наконец-то, удалось протиснуться к рыбьему цирюльнику. Он познакомился с чистильщиком рыбы несколько лет назад, когда мать стала работать на «Привозе». Дядя Боря очень душевно отнесся к мальцу, рано лишившемуся отца, да и Лёне сразу понравился веселый, никогда не унывающий мужчина. С тех пор они стали приятелями.

– А, молодой человек, наше вам с кисточкой, – поприветствовал парня дядя Боря, не открываясь от работы. – Были твои дружки. Сказали, что пойдут на пляж, скупаются и через час пришвартуются на вашем месте, возле молочного корпуса.

– Спасибо, дядя Боря.

– Иди, иди. Только имей в виду: нечего валандаться вечером возле «Привоза». Видели вас. Здесь одна шантрапа затемно собирается. До добра это не доведет.

– Ладно.

Лёня отправился к мясному корпусу. В подсобном помещении мать мыла прилавки, на которых разделывали свиные и говяжьи туши. Парень с тоской смотрел на ее согнутую спину и натруженные руки. Ему было жалко мать. «Вот вырасту и буду кормить семью. Тогда ей не придется так тяжело работать», – в очередной раз про себя решил он.

Почувствовав его взгляд, мать разогнулась и одной рукой стала потирать спину. У нее было миловидное, но рано постаревшее и усталое лицо.

– Ма, это я. Давай помогу, – сказал Лёня.

– О, ты вовремя, сына, – ответила мать. – Иди к мясному корпусу, надо кур разгрузить. Тебе цыпленка за это дадут, я вечером жаркое сварганю.

Она опять принялась мыть столы, а Лёня пошел разгружать кур. Через час он справился с работой и, отдав цыпленка матери, поспешил к молочному корпусу. Там его уже поджидали Тоха и Витек.

– Че опоздал? Проспал, что ли? – сплюнув сквозь зубы, спросил Тоха. – С Анькой небось всю ночь валандался?

– Ну не всю…, – загадочно ответил Лёня.

– И что вы там делали? Все целовались? Или…

– Или! – подтвердил Лёня.

– Ого! – в один голос с восхищением воскликнули хлопцы. – Расскажи!

– Негоже, пацаны, это обсуждать, – твердо сказал Лёня. – Вы лучше скажите, что у нас с финансами.

– А ничего. Поют романсы, – заявил Тоха. – Вчера все прогуляли.