Танго на троих

– А сколько вашему Женьке?

– Да пока двадцать три, но это ненадолго.

– А мне на пять больше, так что времени для учёбы у меня было достаточно, к тому же в армии я не служила.

– Оно и к лучшему, – с улыбкой заметил Ланевский.

Как сказать… Мой боевой дух закалялся в менее комфортных условиях, и в сравнении с ними ваша срочная служба – просто группа продлённого дня.

– Ну что, по коням, Александр Андреевич?

* * *

– О чём задумалась, Диана? Приехали, – Ланевский помог мне выбраться из автомобиля.

Я осмотрелась – хороший райончик, тихий. От центра, правда, далековато, но зато лес рядом. В течение полугода жилой комплекс достроят полностью, уберут строительный мусор, и будет просто сказочное место. А на самом верху двадцатишестиэтажной высотки красуется моя трёхуровневая крепость.

Наше пешее восхождение по лестнице стоит мне сбитого дыхания, но бедняге Ланевскому приходится совсем туго. Мне даже стыдно стало, что не очень молодой мужчина вынужден совершать этот незапланированный подвиг и стараться не ударить лицом в грязь. Но после семнадцатого этажа моему спутнику уже всё равно, что я о нём думаю, и он, задрав пальто, присаживается на грязную ступеньку. Я понимающе улыбаюсь, ну, глупо же извиняться.

Зря Ланевский так волновался – квартира мне понравилась. Конечно, я контролировала возведение моего жилища на протяжении всего периода строительства. Но одно дело получать видео и фотоотчёты, летящие через полмира, и совсем другое – окунуться в эту атмосферу, потрогать своими руками стены, пройтись по лестнице… и, наконец, ощутить радость от осознания того, что теперь у меня есть по-настоящему моё собственное жильё – моя Крепость.

5

Женя

Выскочив от отца, я едва не снёс пасущуюся у двери Алинку и ворвался в свой кабинет.

Бля*ь! Ар-р-р!

Вот так меня опустить при француженке, на которую я нацелился? Зря ты так со мной, папа. И к кому ещё направил – к Соболеву, этому мудиле. Отец ведь прекрасно знает, что я терпеть не могу этого понтореза, и Соболев это тоже хорошо усвоил. И что теперь? Я должен поступить в его распоряжение?

Хочется рычать и крушить! Расхерачить здесь всё к х*ям – мебель, стёкла, технику!..

Мугу… И громко расписаться в собственной невменяемости… сука!

Нет – я не могу себе позволить наделать столько шума, пока здесь ОНА. А она – это… что-то!.. Её хрипловатый смех, как щелчок плети дрессировщика, вынуждает делать стойку – и как тут удержать покерфейс?

А отец… Стоило высказать своё недовольство, и он нагнул меня ещё ниже… зачем? Это что – ревность? Я спрошу… обязательно спрошу, но не сейчас. Я и так показал уже достаточно дури, и уйти было самым правильным решением. С отцом один хер – бесполезно сейчас выяснять… Ещё Алина эта… Где эта дура так научилась кофе подавать? Уволить на х*й!

Спокойно…

Сейчас мне надо просто успокоиться и подумать. И на хер пошла эта работа и Соболев вместе с ней! У меня нашлась забота поважнее – охота на норовистую кобылку Диану. И она обязательно будет моей – куда денется? А иначе я просто не смогу дальше полноценно фунциклировать.

Да, детка, сегодня я проиграл тебе битву… Но одна битва – это ещё не вся война. В нашем идеальном финале ты придёшь ко мне сама… обёрнутая белым флагом. Придёшь, чтобы отдаться мне! И будешь извиваться, и стонать подо мной!.. И станешь громко выкрикивать моё имя! Имя победителя!

Глава 19

2018 год

Диана

Уже несколько минут я гипнотизирую дверь Дашкиной квартиры. Может, не сегодня?.. А когда – ещё лет через пятнадцать? Решительно нажимаю кнопку звонка и жду. Дверь открывается без предварительного «Кто там?», и передо мной предстаёт тётя Зина, Дашкина мама. Она, как всегда, с высокой причёской, ярко накрашенными губами, в парадном халате длиной в пол и запредельно глубоким декольте – удивительная женщина.

– Девушка, Вы к кому? – тётя Зина рассматривает меня с подозрительным и бесцеремонным любопытством.

Неужели она до сих пор патологически ревнует своего мужа и любую женщину воспринимает, как потенциальную соперницу? Раньше именно так и было, и эта воинственная хранительница семейного очага никогда не позволяла себе расслабляться и круглосуточно была начеку и во всеоружии. Дашка говорила, что ей самой лишь пару раз удалось застать свою мать врасплох – без макияжа и причёски. Столько времени прошло, а тётя Зина по-прежнему на страже. Неужто дядя Витя до сих пор пошаливает?

Я тороплюсь развеять подозрения грозной женщины и, широко улыбнувшись, прерываю затянувшуюся паузу:

– Здравствуйте, тёть Зин, а Даша дома?

Она внимательно всматривается в моё лицо… охает, всплеснув руками, и восклицает:

– Динка, ты, что ли?!

– Я, тёть Зин… – смущённо пожимаю плечами, став на какой-то миг прежней Динкой. – Как думаете, не сильно я опоздала с визитом?

– Господи, – она качает головой, прижимая ладони к груди, но вдруг распахивает объятья: – Да иди хоть обниму тебя, пропащая. А тут ведь темно… да я и не разглядела тебя. Ох, Динка-а-а…

Мы обнимаемся, тётя Зина причитает, потом начинает расспрашивать меня взахлёб обо всём, но, вдруг опомнившись, извиняется за свою болтливость и провожает к Дашкиной комнате.

Вхожу, и две блондинки поворачивают головы в мою сторону. Девочка смотрит с любопытством, а её мама… с широко распахнутыми глазами она прижимает ладонь ко рту и шепчет:

– Динка, сучка, ты… ты почему такая молодая и красивая? – а по её щекам уже бегут потоки слёз.

– Так ты от зависти рыдаешь, коза престарелая? – спрашиваю охрипшим голосом, сморгнув навернувшиеся солёные капли.

Дашка с диким воплем кидается ко мне и стискивает в объятиях. Ощупывает, встряхивает, снова обнимает, целует и, всхлипывая, приговаривает, ну какая же я всё-таки сучка. Старая песня!

Первые эмоции улеглись, и подруга знакомит меня с Анечкой, своей уменьшенной копией. Я вручаю малышке подарок – красивую и моднющую сумку-ранец со спрятанной внутри куклой, Анечка пищит от восторга, а Дашка возмущается:

– Ну, ничего себе сумочка, да я бы и сама от такой не отказалась!

– Не завидуй, для тебя тоже кое-что найдётся, – утешаю я Дашку и достаю подарок для неё.

Дашка восторженно ощупывает черную кожаную сумку, проверяет вместимость и, когда обращает внимание на бренд, округляет глаза и бормочет недоверчиво:

– Да ладно, Динка, это то, что я думаю? Это что, действительно Prada?

Я закатываю глаза.

– Нет, Дашунь, на центральном рынке прикупила по случаю и подумала, что тебе подойдёт.

– Ага, я так и подумала, – пищит Дашка, прижимая к груди подарок. – Динка, обалдеть, ты запомнила. Да я, когда мечтала о ней, то даже не представляла, сколько она стоит и как вообще может выглядеть. Просто выпендривалась по-детски, а ты запомнила. А кстати, я ещё о «Мерседесе» грезила, помнишь?

– Неа, – вру я, и мы обе хохочем.

Уже полночь, а мы сидим в тесной Дашкиной кухоньке и никак не можем наговориться. Перемыли все кости Таньке Зайцевой, пожалели Витюшку – как две базарные кумушки, честное слово. Дашка рассказала о своей неудавшейся личной жизни – вышла замуж по залёту, но усердно пыталась убедить себя, что по любви. Недолго пыталась – постоянные загулы и тунеядство мужа очень скоро поставили жирную точку в их совместной жизни. Потом мы с Дашкой долго вспоминали своё детство и оплакивали нашу бедную Янку.