Мальчик, который умер

Антон был их одноклассником, и Вероника в своих чувствах к нему была солидарна примерно с половиной параллели. Отец Антона работал в «верхах» металлургического завода и, видимо, очень хорошо зарабатывал. Поэтому Антон единственный из их ровесников одевался в дорогие брендовые вещи. Меньшей сволочью это его, правда, не делало.

– Чего хочет?

– На концерт зовёт.

– С чего это?

– В смы-ысле? – чуть обиженным тоном протянула Вероника. – Думаешь, я недостойна пойти на концерт с самым классным парнем в нашей школе?

Кристина поморщилась.

– Почему тебя, а не Васильеву? Он же вроде с ней встречается.

– А я знаю? Скажи лучше, что мне надеть!

Вероника вскочила со стула и, распахнув дверцы шкафа, принялась методично выкидывать оттуда все вещи.

– Что за концерт-то?

– Какой-то рок-лаборатории, – Вероника почти полностью скрылась в шкафу.

Кристина, которая в этот момент пила из кружки, издала возмущённое бульканье и закашлялась. Вероника повернулась к подруге.

– Что?

– Я тебя уже… месяц уговариваю на него пойти… – сдавленным голосом проговорила Кристина и, проглотив, наконец, чай, с укором уставилась на подругу: – а тут какой-то…

– Не «какой-то»! – прервала её Вероника – Если бы ты была такой же красивой, как Антон, я бы с тобой тоже пошла.

Из шкафа снова полетели вещи.

– Давай с нами!

– Вряд ли Антон обрадуется, – Кристина с досадой посмотрела на залитую чаем рубашку, – он же к тебе подкатывает.

– А ты будешь не рядом с нами стоять, – высунула голову из шкафа Вероника.

– Очуме-еть, вот это веселье, – протянула Кристина.

В комнату зашла мать Вероники:

– Кристин, папа тебя к телефону просит.

– Мы не закончили! – погрозила вслед уходящей подруге Вероника. – Я до сих пор не знаю, что надеть.

Глава 2

Старший лейтенант Ползин устало потёр глаза, взъерошил каштановые волосы на затылке и снова уставился в монитор. Оттуда на мужчину смотрел портрет, составленный со слов насмерть перепуганного десятилетнего парнишки. Ползин кликнул на кнопку «Отправить», и фоторобот полетел на почту оперативников Ленинского и Железнодорожного районов.

Его коллега, лейтенант Соколов, сидевший за соседним столом, уже вовсю собирался домой.

– Женёк, в гости не хочешь? Моя пирожков напекла.

Весь какой-то мягкий и округлый Соколов, вечно одетый в удобные футболки и просторные вязаные пуловеры, идеально подходил под портрет лучшего отца семейства. И полностью это звание оправдывал. Жена в нём души не чаяла, а сын – заливался звонким смехом и тянул к отцу пухлые ручки.

– Ты иди, я ещё посижу, – махнул рукой Ползин.

При виде худого, вечно глядящего исподлобья карими глазами Ползина, сын Соколова почти всегда заходился в истерике.

– Может, кто из соседей отпишется, – старший лейтенант нашёл глазами протокол осмотра места происшествия, который лежал на столе Соколова.

– На месте нашли что-нибудь?

Наматывая на шею шарф, Соколов мотнул головой.

Мусора кучу, как всегда. Ничего сверхъестественного.

«Ничего сверхъестественного», – повторил про себя Ползин, рассеяно изучая взглядом бумаги на столе коллеги.

Соколов, накинув куртку, предположил:

– Наркоман?

– Чего?

– Наркоман на пацана напал, – Соколов застегнул молнию и натянул шапку. – Денег на дозу не хватило, вот и решил первого встречного потрясти. А тут малой подвернулся.

– Да не девяностые уже, – пожал плечами Ползин, – и мы не в цыганском посёлке, где нарики как у себя дома гуляют.

Соколов нырнул под стол и вытащил оттуда потёртый кожаный дипломат.

– Я же просто версии накидываю, Женёк. На подумать.

Ползин, погружённый в свои мысли, оставил реплику коллеги без ответа.

– Ну, бывай. Долго не сиди, – Соколов махнул рукой и вышел из кабинета.

Оставшись в одиночестве, старший лейтенант дотянулся до листка с показаниями потерпевшего мальчика. Ползин откинулся на спинку стула и пробежал по строчкам глазами:

«… Неизвестный мне мужчина положил сзади руку мне на плечо и назвал по имени. Я обернулся. Мужчина предпринял попытку уколоть меня острым предметом, но я толкнул его и убежал. Добежав до трамвайной остановки, я стал громко звать на помощь. Мужчина тем временем скрылся. Откуда мужчине было известно моё имя, знать не могу.

С моих слов записано верно.

Мною прочитано…»

Ползин вспомнил, как всё ещё трясущийся от страха мальчик, всхлипывая, старательно выводил фамилию под показаниями. Сердце сжалось. В голову сразу полезли непрошеные воспоминания, которые Ползин торопливо от себя отогнал. Нужно сосредоточиться на деле.

Мужчина перевёл взгляд на фоторобот. Никаких бросающихся в глаза примет мальчик не заметил, одежду запомнить не смог, определить возраст – тоже. Им, десятилетним, даже старшеклассники кажутся взрослыми дядьками. Чего уж говорить об остальных. Поэтому с экрана смотрело обычное, ничем не примечательное лицо: глаза – как у всех, нос – как у всех, губы – ну понятно. Единственная деталь – это нечто над правой бровью. Хотя холод собачий же, все в шапках. Может, это бирка какая или грязь.