Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений. Том 1. Козье копытце.

– Харон, где Ян?!

– Вот!

– Это не Ян! Это очередная зверушка с этой фермы!

– Это Ян… Он не знал, что нельзя пить из козьего копытца.

– Из чего?!

– Смотри. Вот он тут стоял, так? Потом он свои конфеты уронил, и, видимо, одна попала в эту ямку. А он, дурак, поленился помыть и сунул в рот.

– Гадость! – согласилась Лена, – Но я не понимаю, причём тут этот козлёнок!

– Это же козье копытце!!!

– Харон, я из Австрии, объясни мне по-человечески, пожалуйста!

– Тебе мать сказку про козье копытце никогда не читала?! А как же знаменитая картина Васнецова?!

– Харооон…

– Ой, беда… В общем, ты же понимаешь, как работает Аномалия? Берет все народные сказки, которые достаточно людей знают, и делает их реальностью.

– Да…

– И есть одна очень известная сказка про то, как брат с сестрой шли в город по делам, а было жарко и мальчик пить хотел. Сначала из коровьего копытца, потом из свиного, а сестра ему запрещала, мотивируя тем, что выпив из коровьего копытца он станет коровой, а из свиного – свиньёй. Когда они мимо козьего копытца проходили, мальчик не спросил, испил водицы и стал козлёночком.

– Какой бред…

– Обычная сказка… Все знают, что из копытца пить нельзя.

– А он по сказке человеком то стал?

– Стал. От радости, когда злую колдунью убили и его сестру спасли.

Лена с Хароном задумчиво уставились на козлёнка. Тот почти по-человечески сидел на попе и слушал Харона. Потом жалобно посмотрел на Лену и совершенно по-человечески выругался, причем по-немецки.

– Ты не горюй, завтра к вечеру будем в городе, там может в больнице кто с таким сталкивался… А переноску для него мы тебе организуем… – сочувственно пробасил Харон.

2. Оборотень

"Оборотень – колдун, способный превращаться в зверей и обращать в зверей других людей. Легенды об оборотне общие у всех славянских народов. В отличии от мифологии народов Европы, у славян оборотень изначально был положительным персонажем, да и факт оборотничества воспринимался в принципе как нормальное явление. Необычное – да, но ни в коем случае – не страшное и ужасное. «Оборотиться», «обвернуться» (превратиться) нередко буквально означало «перевернуться», то есть перекувырнуться, «переброситься через себя» или через условную границу. «Оборачиваясь», человек как бы переворачивался той стороной своего существа, которая приобщена к высшим силам мира, к почитаемым зверям, птицам, рыбам – «предкам, родственникам и покровителям».

Основной приметой оборотня является заметная от рождения «волчья шерсть» на голове. По легендам, у них коленки задних ног повернуты вперед, как у человека, а не назад, как у животного. Когда оборотень подходит напиться к воде, там отражается не волк, а человеческий образ. Отличали животных-оборотней по необычному поведению, реже – по каким-то чертам в их облике.

Способы превращения:

– оборачивание с помощью заговоров и обрядов,

– перекидывание: через воткнутый в гладкий пень или землю нож или топор. Перекидывались также через коромысло, пень, обручи, двенадцать ножей, веревку, ветку дерева, огонь на печном шестке, через сердцевину упавшего дерева или просто перекувырнувшись «против солнца» и т.п.

– одевание волчьей шкуры.

– материнское проклятье.

– порча или проклятье колдуна.

Способы вернуть человечий облик (не проверенные):

– перекинуться через волшебный предмет в обратную сторону,

– вытащить волшебный топор из пня,

– по истечении времени, условленного заклинанием,

– накрыть зверя человеческой одеждой,

– некоторые колдуны накладывают особые условия для возвращения человеческого облика,

– накормить оборотня благословенной едой или подпоясать намоленным поясом."

(Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений, изд. 11-е, дополненное)

– Паспорта! – сурово пробасила женщина на рецепции. Это была странная женщина, огромная, обильно накрашенная, с очень пышно начесанными рыжими волосами и совершенно не вяжущимися с общей картиной грустными карими глазами. Лена покорно вручила ей заполненную анкету и два паспорта: свой и Яна.

– Где мальчик? – так же сурово потребовала она. Лена помнила, что, в отличие от Австрии, здесь это был нормальный тон разговора в общественных местах, но всё равно от строгой рецепционистки ей было не по себе. Она подняла наспех сварганенную сумку с козлёнком повыше.

– Вот.

– Ветпаспорт!

– У него только обычный, извините…

– Это животное! На него положен ветпаспорт! – сверкнула глазами эта Цербер в человеческом обличье.

– Сами вы животное! – обиделся Ян.

Рецепционистка охнула, осела, схватилась за сердце и укоризненно посмотрела на Лену. Она как-то одним махом стала выглядеть и меньше, и гораздо уязвимее. Ну, не привыкли люди к говорящим животным, даже в Аномалии. О том, что Ян может говорить без каких-либо затруднений, они повторно убедились в этот же день примерно в обед. Ян наконец оправился от шока, освоился с новыми ощущениями и стал зачем-то пытаться сознательно координировать свои четыре копыта. Бессознательно скакал он резво, но как только задумывался, а как у него это получается, ноги заплетались и равновесие терялось. В один из таких "полётов" он, как и положено коренному жителю города Вены, выругался на сербском, чем привёл Харона в неописуемый восторг.

– Почему ваш козлёнок разговаривает? – пролепетала рецепционистка почти дружелюбно. Лишняя демонстрация того, что чрезмерно сердитый и холодный тон – не более чем обычная защитная реакция в общем-то хорошего, но очень замученного разнообразными нестандартными ситуациями человека.

– Вот завтра к врачу отведём и узнаем… – мрачно отшутилась Лена.

– Я выпил водицы из козьего копытца! – отчеканил Ян, демонстрируя великолепную, для козлёнка, дикцию.

– И что теперь делать? – Лена не была уверена, но, кажется, в голосе этой русской Церберши прозвучали нотки участия.

– Регистрировать нас. А завтра мы в больницу.