Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений. Том 1. Козье копытце.

Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений. Том 1. Козье копытце.
Алиса Шёбель-Пермякова

Вступление в наследство – печальная, но довольно обыденная процедура. Все осложняется, если данное наследство находится в загадочной Аномалии, где не работает техника, зато оживают персонажи почти всех народных сказок. А уж если младший брат по пути умудрился испить водицы из козьего копытца и обернулся самым настоящим говорящим козленочком, которого даже Баба Яга с Водяным расколдовать не могут, то скучно точно не будет!

Алиса Шёбель-Пермякова

Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений. Том 1. Козье копытце.

1. Козлёнок

"Козье копытце – заполненный дождевой или прочей водой след животного. Человек, который испил из него воды, рискует на неопределенный срок превратиться в козла (или то животное, из чьего копытца (следа) была взята жидкость).

В народной сказке говорится о брате и сестре, которые шли летом на поля и младший брат выпил воды из козьего копытца. Он тут же превратился в козлёнка и сопровождал сестру в таком виде. После того, как сестра вышла замуж, была заколдована, утоплена, а потом снова расколдована, козлёночек от радости три раза перепрыгнул через голову и снова стал человеком."

(Неполная толковая энциклопедия сказочных существ и проявлений. Изд. 10-е, доп.)

– Тут пишут, что у них смартфоны не работают! – встревоженно объявил Ян, когда они паковали чемодан.

– Представляешь, в соцсетях сидеть не сможешь! – ответила Лена скучным голосом и на всякий случай сделала страшные глаза.

Сейчас она кляла своё легкомыслие. Смартфон отлично работал до самой границы Аномалии. Она успела даже оповестить друзей в Инстаграме, что она на границе, а потом подъехал ямщик, потребовал деньги вперёд и спросил, не захватил ли кто свежих газет.

– Кто в наши дни читает газеты! – фыркнул Ян.

– Те, у кого гаджеты не работают, – спокойно ответил ямщик, – кстати, плееры, смартфоны, электронные читалки и прочее тащили вы зря.

– Сломаются? – деловито уточнила Лена.

– Внутри точно толку от них нет, а снаружи – как повезет, – ответил ямщик, – я всякое видал. …Там камеры хранения вроде есть, на вокзале, я могу вас подождать.

– Боюсь, мы не знаем, как много времени мы там пробудем, – деликатно сказала Лена.

– Моё дело предупредить, – ямщик только пожал плечами, помог забросить чемодан на крышу и галантно закрыл за Леной дверцу.

– Путь неблизкий, вы деньги поменяли? Следующая остановка на закате будет, в трактире. Но, залётные!

Кнут угрожающе щёлкнул в воздухе, лошади повели ушами, как бы говоря: “Знаем, знаем, ты только грозиться горазд, а на самом деле нас не тронешь!” Странная карета, больше всего похожая на перекрашенный и освобожденный от начинки старый джип с приложенным к капоту сидением для ямщика, тронулась.

Лена много читала про Аномалию, она ожидала, что въезд в нее будет сопровождаться какими-нибудь спецэффектами, порывами ветра, молниями, статическим электричеством или ещё чем. Она даже дышать тише старалась по мере приближения к границе, обозначенной крашеными камнями, деревянными столбами с вырезанными на них лицами и ярко окрашенным песком. Не помогло. О пересечении границы её оповестил разочарованный возглас Яна – и смартфон, и умные часы одновременно умерли и оживлению не подлежали.

– Книжки то взяли хоть? – поинтересовался возница, насмешливо косясь на Яна.

– Только на немецком… – зачем-то призналась Лена.

– Из Германии, значит?

– Из Австрии…

– А к нам какими судьбами?

– Дедушка умер.

Дедушка, как и мама, у Лены с Яном, были русскими. Мама нашла себе мужа по переписке ещё в начале девяностых. Это был счастливый брак, но короткий. Мама умерла в автокатастрофе когда Яну было пять, оставив детей на попечение отца и австрийской части семейства. Она успела позаботиться о том, чтобы и Лена, и Ян в совершенстве владели русским языком. С прочим культурным наследием оказалось сложнее – австрийское было ближе, привычнее. Да и привязок к России у них толком не осталось. Разве что, где-то в Подмосковье жил дедушка, но связь с ним была очень нерегулярной – изредка письма, изредка гостинцы. А потом и то стало сложнее.

Лет десять назад появилась Аномалия. Никто не знал, как именно, почему, но внезапно всё стало другим. Рассказы поражали воображение, пугали, заставляли сомневаться в рассудке тех, кто рассказывал. Многие сбежали, ещё больше народу, вопреки логике и здравому смыслу, остались. Они не только выжили, но и как-то приспособились. Их дедушка, например, наотрез отказывался переехать. Сначала Аномалию перекрыли намертво, ООН караулили вдоль границ, не подпуская никого на расстояние полкилометра. Границу для всех в итоге открыли, причем сравнительно недавно, но ни дедушка их, ни они его навестить не успели. Зато теперь они оказались упомянуты в завещании. Отец с ними поехать не смог по состоянию здоровья: в Аномалии не работала почти никакая техника и никто не знал, продолжит ли там работать его кардиостимулятор. Лена бы ни за что не подвергла его такому риску! Пришлось ей играться в старшую и присматривать за Яном.

Удивительнее всего было то, что сюда вообще разрешили ездить. С момента своего появления Аномалия стала главной загадкой всех времён и народов. А началось всё довольно обыденно: было доложено о взрыве в научно-исследовательском городке – тогда техника тут ещё работала. Потом появились свидетельства множества аномальных явлений, которых быть не могло. Учёные сначала не поверили своему счастью, а потом вооружились сверхчувствительной аппаратурой и устремились проверять. Сначала сошла с ума аппаратура, потом – учёные.

Сей факт поднял привлекательность Аномалии до заоблачных высот – сюда устремились все, кому средства хоть как-то позволяли. Консульства гудели от наплыва заявок на визы, все билеты на самолёты и поезда были распроданы, даже учитывая, что ни то, ни другое на территории Аномалии не работало. Мировая общественность помянула Чернобыль, заявив, что русские опять что-то скрывают и недоговаривают, и перекрыла границу. Правительство, успевшее из Аномалии эвакуироваться, поступило, как ни странно, так же: публично отреклись от всего, связанного с Аномалией и издали множество указов о защите границ и запрете въезда – Аномалия занимала не всю территорию страны, а область в несколько регионов. Примерно тогда границу и оцепили, то и дело вылавливая и отправляя на реабилитацию тех, кто успел пробиться внутрь в первые дни.

Несколько лет подряд армии каждой уважающей себя страны развлекали себя тем, что вместе с ООН нарезали круги по периметру Аномалии и трясли оружием перед белками да зайцами. Периметр был немаленьким, поэтому на всех хватило. То и дело появлялись слухи об особо бравых вояках, рискнувших то ли на спор, то ли на интерес войти в Аномалию. Результаты были настолько разнообразными и так плохо поддавались систематизации, что после пяти сошедших с ума и трёх не вернувшихся солдат пересечение границы объявили наказуемым. Камни и цветной песок, к слову, придумали именно солдаты, чтоб ненароком не переступить и ни во что не вляпаться. Откуда внезапно взялись столбы с лицами не знал никто.

Учёные, как и ожидалось, вцепились в новую загадку мертвой хваткой. Увы, завозить любую технику, кроме аналоговой, в Аномалию было бессмысленно, а любое вытащенное оттуда существо испарялось сразу же по пересечении границы. Или превращалось во что-то совершенно неволшебное, к слову, безвозвратно. Оставалось только наблюдать и записывать. Проанализированы были ящики записей, написаны и проданы были тысячи книг, и ни одна не смогла хоть частично объяснить суть и логику процессов, происходящих внутри Аномалии. Впрочем, отсутствие понимания ничуть не мешало учёным прилюдно ругаться на тему своих версий. Примечательно, что для всех радаров, спутников, спектрографов и прочего Аномалии попросту не существовало. На их изображениях вообще ничего не существовало – белое пятно, засвет и всё.

И всё-таки, она была. И Лена уже полдня по ней ехала: смотрела во все глаза на лес и ждала, когда же что-нибудь произойдет. Ян спал в обнимку с бесполезным телефоном.

– Вы там не скисли ещё? – возница участливо улыбался им, сидя в полоборота.

– Мы не что? – испугалась Лена.

– Перебирайся ко мне, языками почешем!

– Простите, чтооо?!

– Поболтаем, говорю. Не боись, я тебя не съем!

Недоумевая, правильно ли она поняла, что чесание языками не несёт в себе предосудительного контекста, Лена рискнула перебраться вперёд к вознице. Впрочем, ничего страшного, слава Богу не произошло. Вознице тоже было скучно.

– Меня Харон зовут.

– Лена.

– Рассказывай, Лена!

– О чём?

– Что в мире нового. Трамп ещё президент? Не выгнали его?

– Н-нет…

– Да ты не бойся, гости у нас пока что на Руси не часто бывают, а я лишний раз ради газет на окраину не попрусь. Путь, сама видишь, неблизкий…

– Да уж…

– На машине, конечно, проще, да не принимает их Аномалия. Я десять лет назад до Москвы мигом доехать мог, а теперь даже на моих легконогих с вона сколько требуется.

– У вас была машина?

– Конечно, почему бы и нет?