Кленовый букет, или Небесам вопреки. Мистический роман_2

Кленовый букет, или Небесам вопреки. Мистический роман_2
Алиса Тишинова

Всему на свете есть цена. Не всегда материальная. Обрести утраченное, – но прежним оно не будет, а старый уклад развалится. Избавиться от тирана, оставшись в одиночестве; избежать смерти, потеряв популярность; спасти друга ценой своей жизни. Александр узнает о Виктории; Анжела попадает в круг друзей мужа: леший, кладбищенский сторож, и прочая нежить. Астарий находит древнюю подругу; они стремятся предотвратить гибель цивилизации от собственного равнодушия, на которое указывает загадочная болезнь.

Кленовый букет, или Небесам вопреки

Мистический роман_2

Алиса Тишинова

?Посвящается моему отцу Виктору

Дизайнер обложки Тая Королькова

© Алиса Тишинова, 2022

© Тая Королькова, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0055-9907-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0055-9909-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

ВИКТОРИЯ

Виктория лежала на бледно-желтом песке, усыпанном редкими мелкими ракушками, погрузив ноги в воду. Прохладные волны накатывали с чёткой периодичностью, словно обнимая тело. Место, где суша встречается с морем, – лучшее на всём пляже, по её мнению. Можно даже задремать, прикрыв лицо соломенной шляпой. Ненадолго, конечно. Пока Андрей с Асей плавают. Виктория плавать не умела; она лишь изредка качалась на мелководье, используя надувной круг, как и Ася.

Море, солнце и лошади. После гибели Арсена она не хотела ничего другого. Надо было как-то жить, и она жила. Вот именно, что как-то. Обещанное ей устройство на работу, в очередной раз, сорвалось. Вначале Виктория не могла прийти в себя с той весны, разломившей жизнь надвое. Затем, совершенно без энтузиазма, начала небольшую практику учителем-дефектологом на волонтерской площадке. Но из нее словно вынули внутренний стержень – занималась вяло, на автомате. А вскоре все площадки сократили – невыгодными оказались. А у преподавателей угасло желание трудиться задаром. Жизнь стала прежней, только в Лисовск они больше не ездили.

Виктория не отдавала себе отчета в том, что во всех встреченных лицах, глазах, и тонких мальчишеских силуэтах, одетых в ветровки с капюшонами, – она беспрерывно ищет Арсена. Шли годы, а наваждение продолжалось. Виктория не замечала своей грусти, пока ее не тыкали в нее носом. Тогда она страшно раздражалась – кому какое дело, почему она грустная?! Если она сидит одна с баночкой пива на скамейке, – как и многие другие отдыхающие, – значит ей хочется побыть одной; а грустит она как раз от того, что к ней лезут с идиотскими вопросами. Хотя в глубине души сама понимала, что должен быть предел, что так нельзя.

Однажды в троллейбусе она услышала, как кто-то просит подсказать, на какой остановке лучше сойти. Вопрос прозвучал необычно: слова во фразе были составлены несколько коряво, хрипловатый голос запинался. Виктория судорожно обернулась, но молодой человек обращался не к ней. Встревать в чужой разговор было неудобно. Но как похожи его глаза, боже ты мой! Лицо совсем другое, а волосы чёрные, – но глаза, и голос! Она с трудом удержала себя на месте, пригвоздила к поручню, чтоб не выскочить за ним с криком: «Подожди!»

Ей стало ясно, что это уже больше, чем просто невроз. Люди, город, автобусы, троллейбусы – всё казалось чужим. Лишь эти глаза и голос. Свои дела кажутся ей не важными; её самой словно не существует. Прошлогодний звонок чокнутого «ФСБшника» долго тревожил сердце. И ведь не одной ей померещилось – Виктория Смирнова тоже долго удивлялась. Но все, конечно, объяснялось очень просто. Совпадение. Просто сотрудник ФСБ оказался заикой, оттого речь звучала странно. Внешне он вовсе не напоминал Арсена, судя по описанию второй Виктории. Была еще одна мысль: он знал Арсена, слышал его манеру говорить. И проверял ее реакцию. Но, тогда за этим наверняка последовало бы еще что-то. Виктория Смирнова уверяла, что никогда прежде не видела этого типа – приехал он со своей Москвы, и уехал обратно, не появляясь у них больше… Значит, и впрямь, – совпадение. Просто она, как ненормальная, во всём знаки ищет.

Виктория плескалась в море и грелась на солнышке, в надежде забыться. Это было чудесно, но нисколько не помогало. В растительном времяпрепровождении не было смысла, один лишь физический комфорт. Интернет в далёкой станице работал с перебоями, и это было даже хорошо. Никто не писал, и она никому не писала. Зато могла спокойно читать книги. В «Контакте» просилась в друзья некая «Энжи» с сексапильной аватаркой, немного напоминающей её саму, Викторию.  Она не реагировала. Дома поглядит. А здесь жалко тратить трафик на всяких незнакомок: скорее всего, распространяет девушка очередные курсы, да мало ли… Имя ненастоящее. Ну ее.

АНЖЕЛА

Компьютер зависал уже полчаса, вызывая справедливое желание расколотить вредную железяку. То ли «Мегафон» плохо ловил сеть, то ли сам агрегат был уже не новый, и выпендривался. Колёсико курсора беспомощно и бессмысленно вращалось; периодически прорывалось: «Подождите, мы пытаемся восстановить соединение… приложение не отвечает…» «Касперский» непрерывно требовал обновления, угрожая, мол, компьютер подвергается чему-то там… Но Анжела знала, что лицензия не закончилась, а базы не устарели… Она уже много раз нажала F1 и F5; перезагрузила…

Ну, не может она вот так – без связи с Ингой, с сестрой! Это же необитаемый остров просто! Александр дежурил, считай, третьи сутки (время отпусков, работать некому, а у него реанимации); в реабилитационном центре – каникулы. Весь день она только с Олесей. Хочется, в конце концов, поговорить с кем-то! Хоть волком вой в этом заброшенном городке!

Вдруг она вспомнила, что у Александра имеется ещё ноутбук, спрятанный в чемоданчике. Сам он давно пользовался более удобным планшетом. И, если ее компьютер решил отдать концы (а, по-видимому, решил: монитор погас, индикатор грустно замигал оранжевым вместо зеленого), то почему бы не попробовать тот ноутбук? Он вполне может оказаться рабочим.

Анжела не умела останавливаться на полпути, и сейчас ее разобрал азарт. Она залезла на стул, сняла со шкафа черный плоский чемоданчик, вроде дипломата; стерла с него пыль. Машинально она протерла всю поверхность шкафа, докуда дотянулась рука.

Замочек открылся легко. Конечно, ноутбук полностью разряжен, но эта беда поправима. «Может, все же не надо?» – мелькнуло в голове. – «Ведь он, кажется, каким-то образом, был связан с прошлым. Прошлым, которое не хотелось ворошить. Да ну, ерунда! Какие тайны?! Все это мне казалось. Навыдумывала себе… Ну, имеются у Саши несколько необычные способности, – так у кого в наше время их нет? Просто он, в отличие от многих, афишировать их не любит. Скорее всего, тогда, – мне, влюбленной, – любая мелочь казалась невесть чем, выдающимся… Да? А как же тогда Новаковский? Как он избежал гибели? Это был сон – или что? Александра ведь теперь не спросишь! Вдруг ничего не было, и Новаковского он не знал… ну, или благополучно забыл, – я же себя подставлю! «Что еще за Новаковский?» – спросит… А руины церкви? Старик с горящими глазами? Это уж точно был сон.»

Нет, смотреть старинную церквушку они и вправду ездили, а после гуляли по городу, ужинали в ресторане… Это было. А затем ей, видимо, приснился сон про старика: то ли странного священника, то ли колдуна. Меньше надо мистики читать на ночь.

Так что… включаем ноутбук и пробуем. Все равно мастера сейчас не вызвать. Когда устройство зарядилось, загрузилась «Виндоуз», а экран, наконец, засветился синим. Но выглядела программа непривычно – это была какая-то другая версия, может быть, более старая. Как работать с ней – было пока не очень понятно, но… как-то же, наверное, можно! Анжела тыкала во все значки по очереди, и остановилась на «Вернуться к первоначальной версии». Как правило, это действие мало помогало, – требовалось определить какую-то «точку восстановления», а что это за точка… фиг ее знает. Но все же Анжела нажала на «вернуться». Да, появилась надпись про точку восстановления, отправившую её в тысяча девятьсот девяносто шестой год. А, была – не была, попробуем! Компьютер отреагировал странно – замигал разноцветными полосами. «Ну всё, «убила» его», – расстроилась Анжела. Но следом за тем на экране возник широкий зеленый прямоугольник. Сверху высветилось единственное слово: «Судьбы». Ошеломленная, Анжела ткнула в него курсором, и ей открылись новые поля: «Люди», «География», «Ближайшие события».

Что вообще это значит?! Может, позвонить Александру и спросить? Нет, не стоит. Скорее всего, он и сам не помнит; скажет: «Закрой пока лучше». Нет уж. Анжела нажала на «Люди». Перед ней возник бесконечный перечень имён и фамилий. Такой бесконечный, что, сколько ни крутила она мышкой, – не хватило терпения добраться даже до буквы «Б». И это еще с подзаголовком: «русскоязычные». Сверху имелось привычное окошко «Поиск». Она набрала в нём «Анжела Решетникова». Появилась ее фотография. Теперешняя. Только вот Анжела почему-то не помнила этого снимка. Она увидела свои паспортные данные, девичью фамилию – Вертинина. Краткую биографию: «родилась, училась, работала, вышла замуж, имеет дочь». Каждое слово было кликабельным, и каждый пункт можно открыть подробнее. Далее шли графы: «Характер», «Сегодняшнее настроение», «Сегодняшние и грядущие события». Трясущимися руками она нажала на «Грядущие события».

Анжела перестала думать о том, что это значит, – все равно ничего не понимала. От волнения пересохло во рту: что-то ей покажут сейчас?! Она боялась, но уже не могла остановиться, и ожидала, чего угодно. Увиденное добило окончательно. В «Грядущих событиях» было пусто! То есть – не совсем пусто. Не было самих событий. Зато сбоку высветилось: «Блокировка. Изменения невозможны. Анжела Решетникова является клоном Виктории Киршанской с 1996 года.»

ГЛАВА 2

АНЖЕЛА

Она смотрела в монитор невидящим взглядом. Сказать, что её потрясло, – ничего не сказать. «Игры какие-то? Может, это компьютерная игра, про клоны? Александр играл, назвав персонажа моим именем?» – глупо, но что еще могло прийти в голову, чтобы временно защитить мозг? Анжела несколько раз глубоко вздохнула. Вгляделась в экран, перечитала заново, ткнула курсором. Появилась ссылка: «Виктория Киршанская, смотреть».

«Не пройдёт объяснение с играми», – подумалось с тоской. – "Здесь же биография полностью, в подробностях; и фотография, и новая фамилия, и дочь… Если даже Александр когда-то давно развлекался подобным, – то откуда ему знать будущее, да и зачем? Значит, какая-то Виктория заказала кому-то (кому?!) клон самой себя? Как это, зачем?! И этот клон – я?!»

С ощущением страха и обреченности она кликнула ссылку на Викторию.

Открылась страница такого же формата, как и предыдущая. С портрета смотрела очень похожая на неё, но более взрослая женщина; печальная, несмотря на улыбающийся рот. Грустные глаза, обтянутые кожей скулы. Даже в длинных черных ресницах затаилась некая скорбь.

Анжела поглядела в зеркало, сравнила. Похожа, очень. Но, всё же – не она. И не только потому, что у Анжелы – в ее тридцать три – всё еще сохранялись круглые девичьи щечки, которые нравились всем, кроме нее самой. Даже, когда после родов она сильно похудела (живот при беременности был просто огромный, ноги отекали, – но, родив, она сразу сдулась, как воздушный шарик), – щечки оставались прежними. На миг ей стало даже завидно этой незнакомой Виктории, несмотря на её возраст (под картинкой было указано, что Виктории сорок два). Вот ей бы такое тонкое лицо – тогда она была бы идеальной… И тут же устыдилась глупой мелькнувшей мысли.

Дело было не только в этом. Она сравнивала серые глаза Виктории со своими, в обрамлении таких же пушистых ресниц, – и понимала, что разрез отличается. Трудно сказать, чем именно. Может, расстоянием до бровей или до носа… И нос другой, – хотя у обеих он прямой, и скорее длинный, чем короткий. И рот не её, – хотя, – опять-таки: небольшой и пухлый. Изящный вырез верхней губы, более полная нижняя. Волосы Виктории казались светлее, чем у Анжелы, – ну, это вообще не признак, хотя значительно влияет на облик. Анжела сама любила порой слегка экспериментировать с оттенками, – чтобы не надоедало одно и то же, чтобы видеть некую обновленную версию себя. То более светлый оттенок, то густо-шоколадный, то отдельные высветленные прядки…

В общем и целом – почти двойник. Но не идеальный. Отличить можно.

Биографию Виктории она прочла запоем, открывая ссылки на каждую подробность. Ужаснуло, насколько похожи их жизни. История с Арсеном и вовсе потрясла.

Анжела вспомнила Руслана, о котором всегда думала с нежностью. Даже его открыто враждебное отношение к Александру не умаляло ее эмоций. Руслан помогал ей заниматься с Олесей физкультурой, – в одиночку Анжела не справлялась, поскольку уже не могла поднимать довольно увесистую для своего возраста, Олесю. Упражнения по показу Олеся не выполняла – не слушала, и не смотрела на говорящего взрослого; не желала подражать. Тогда Руслан брал ее руки, или ноги, – и прорабатывал за неё необходимые пассивные движения. Помогал перепрыгивать через веревочку, вставать на носочки. Это было трудно, потому что Олеся, находясь в своем мире, не понимала, что от неё хотят, и не старалась понять.

Руслан безнадежно влюбился в Анжелу с первой встречи. Ему было почти шестнадцать; лёгкая хромота, не мешающая ходить, зато сильно заметная внешне, заставляла его комплексовать. Она и являлась причиной его посещений занятий лечебной физкультуры и бесед с психологом. До восемнадцати лет всем полагается реабилитационная терапия, а дальше – кому как придется.

Странные чувства испытывала она к этому парню. Хамоватый, продвинутый подросток, успешный в учёбе, и, в то же время, – застенчивый, страдающий по поводу своей хромоты; добрый ко всем «не таким» людям. А к ней с Олесей – в особенности. За эту черту Анжела была благодарна ему безмерно. Редко встречаются люди, способные понять. Особенно, дети и подростки. Руслан знал, как ранят насмешки; знал, что значит быть изгоем. Даже при столь лёгком дефекте, как у него. Он сочувствовал Анжеле, и всеми силами старался помочь. К тому же он был влюблен. И что было делать с этой его влюбленностью – не знали ни он, ни Анжела. Она позволяла ему некоторые вольности: расчесать ей волосы и заплести в косу, взять за руку, поговорить о жизни. Не больше. Парень совсем взрослый, позволишь поцеловать в щеку – не остановится уже…

«Если я повторяю ее судьбу – что же должно произойти у нас с Русланом?» – ужаснулась Анжела. – «Нет, не может быть… у нас всё иначе. В нашем центре нет никаких охранников Ибрагимов, а Руслан ничего поджигать не будет… но всё же… Арсен погиб. Страшно.»

С трудом оторвавшись от компьютера, на негнущихся ногах (во-первых, они затекли от неподвижной позы, во-вторых, – коленки тряслись от стресса), Анжела дошла до кухни, и выпила стакан воды, а затем вышла на балкон с сигаретой. В темном небе меланхолично и равнодушно светила убывающая луна, мерцали звезды; негромко пищали комары. Ночь, никого вокруг. И слава богу, что никого. Но все же она ощутила какое-то глобальное одиночество. Пока у нее ещё шоковое спокойствие. А что дальше будет? И некому сказать, не с кем поделиться. Спросить некого. Как так, зачем так, почему, для чего она так живёт? Теперь, пока она хоть что-нибудь не поймет, – её жизнь будет бессмысленным фарсом. Она и прежде-то не очень понимала смысл любой человеческой жизни…

Нет, – ей есть, кому рассказать! Инге, конечно. Только и та мало что поймет, конечно. Но она хоть выслушает, не перебивая; не начнет охать и хвататься за сердце; не скажет: «Да забей ты! Не думай, и забудь». Словно такое можно забыть! (Впрочем, это только говорится так: «выслушает, скажет». На самом деле они будут писать сообщения. Но это ведь не важно.) А две головы – уже лучше.

Вздохнув, она вновь направилась к треклятому устройству. Надо вытрясти из него всю информацию; может, тогда она что-нибудь поймет.

Виктория, в отличие от неё, ничьим клоном не была. Её «Грядущие события» открывались – и, первым пунктом там значился «Отдых у моря». Дальше Анжела читать не стала – побоялась. Она вернулась к подробностям биографии, к чувствам и настроению. Порадовал сам факт, что сейчас та живёт в городе Н., да еще и ездит на юг. Быть может, и Анжела не навсегда застряла в этой дыре? Хотя перспектив для переезда пока не наблюдалось. Вот спросить бы… Викторию! Как ей это удалось. Хм. А ведь ее можно найти, наверное. Хотя, пожалуй, неприятно было бы. И, опять-таки!  Как объяснить всё Виктории, если вдруг той ничего не известно?

В «Настроении» она увидела «тоску и субдепрессию», «холод и отчуждение», «раздражение», – в семье. К сожалению, это и ей было близко… Почти машинально нажала она «Изменить», и кнопка сработала. Появилось множество линий, развилок дорожек; каждая вела по своему маршруту, и ни в одном не находила она нужного пункта: чего-то вроде «Абсолютное счастье», или, там, «Сплошная радость.» Анжела долго и задумчиво рассматривала поле, но не посмела ничего трогать.

Вместо этого она набрала в поиске имя – «Арсен Бертынский.»