Сделка с особым условием

Виконт же озадаченно посмотрел на папиросу в своей руке. Всю его фигуру уже окутал вонючий, плотный дым, совсем не похожий на свежий воздух, которым я якобы собралась дышать.

– Ой! – я "неожиданно" потеряла равновесие и упала прямо на руки виконту. Папироса, к счастью, улетела в море, и зловонный дым перестал прибывать. – Я такая неловкая, простите! – подняв голову, попыталась принюхаться, но от сигаретного дыма у меня полностью отшибло обоняние. Нужно подождать, пока ветер не унесет эту вонь!

Но тут виконт сделал нечто весьма странное. Вместо того, чтобы послушно смотреть прекрасной даме в глаза и млеть, он вдруг заблеял какие-то извинения, а затем со скоростью света исчез в салоне. Я застыла, ошарашенно глядя ему вслед. Вот так удар по моему женскому самолюбию! В первый раз решила с кем-то пофлиртовать, а объект спасся бегством.

– Ну что? – возникший в дверном проеме Иен приблизился с обеспокоенным видом. – Получилось?

– Нет! – я обвиняюще ткнула в него пальцем. – Он сбежал! А из-за его вонючей папиросы я не успела ничего почувствовать!

– Сбежал? – непонимающе переспросил альв.

Я оскорблено сложила руки на груди. Смейся, Иен, смейся сколько угодно, из-за тебя я выставила себя дурочкой, от которой сбегают даже разряженные, как павлины, виконты!

Однако мужчина не стал смеяться, а вместо этого взял меня за руки и серьезно произнес:

– Вот дурак!

Я вскинула на него вопросительный взгляд.

– Если виконт сбежал от тебя, Вайолетт, то он настоящий, непроходимый, неисправимый тупица, – негромко произнес Иен. – Глупее не бывает! —мои губы дрогнули, а альв вдруг… подался вперед и поцеловал меня!

Его поцелуй обжег меня, словно огонь – мотылька, и точно так же ослепил и дезориентировал. В нем не было ни капли нежности – только желание, искушающее, влекущее, отчего я на мгновение потеряла голову. Одна рука мужчины забралась мне в волосы, вторая – крепко прижимала за талию, и казалось, что там, где он касается меня, остается пылающий след. Собрав волю в кулак, я оттолкнула его и…

– Кхе-кхе, – раздалось от дверей. Мы с Иеном одновременно развернулись к певице, которая бросила на нас уничтожающий взгляд и удалилась с видом оскорбленной невинности.

– Что вы себе позволяете! – вне себя от гнева, я залепила Иену пощечину, от которой он даже не поморщился.

– Вы собрались улыбнуться, – без тени раскаяния отозвался альв. – Вы же говорили, что я должен остановить вас любым способом, на мое усмотрение? Вот я и остановил.

– Говорила, – неохотно признала я и сжала кулаки. – Ну и что! Не смейте больше так делать, понятно! Вы представляете, как все усложнили?

– Не беспокойтесь об этом, – спокойно отозвался Иен.

На лице альва возникла его привычная неуловимая улыбка, от которой я слегка отвыкла за время его пребывания в шкуре "дядюшки". Иен почему-то изобразил его этаким весельчаком-балагуром и постоянно то подшучивал, то нес полную околесицу, улыбаясь при этом во все сорок зубов.

Не говоря больше ни слова, мужчина за руку потащил меня в салон, где прокричал: "Минуточку внимания!", не выпуская моей ладони.

Мадемуазель Бовинер и синьора Гризельти, шепчущиеся на диване, пронзили нас одинаковыми испепеляющими взглядами. Видимо, франкийка уже успела поделиться увиденным. Остальные просто замерли и с удивлением переводили глаза с моего пылающего лица на наши сцепленные руки.

– Господа, я хотел бы разделить с вами этот радостный миг! – слегка улыбнувшись, Иен привлек меня к себе. – Моя дорогая Вайолетт согласилась сделать меня счастливейшим человеком на земле!

Повисла гробовая тишина, в которой было ясно слышно, как у кого-то из рук вывалилась ложечка и со звоном упала на пол.

– Вы же ее дядя? – несмело напомнил посол, глядя на нас круглыми глазами.

– Семиюродный, по мачехе моей двоюродной сестры, – подала голос я, помня, что Иен не может врать, и мстительно добавила: – Седьмая вода на киселе, мы их и за родственников не считаем!

– Вайолетт, подари мне свою чарующую улыбку, и я стану самым счастливым человеком во всей вселенной, а не только на земле! – подняв мое лицо за подбородок, проворковал Иен. Я незаметно пнула его в лодыжку. Если я начну улыбаться, то он опять меня поцелует. А не остановит – наша сделка будет закончена. Вот негодяй, еще смеет просить улыбнуться!

Закрывшись веером, я спрятала лицо на груди у альва, имитируя приступ стыдливости. Наконец-то раздались неуверенные поздравления, кто-то скомандовал нести шампанское, и я под шумок стукнула Иена еще раз.

Вскоре стюарды вернулись с шампанским. Мне в руку всунули бокал, со всех сторон посыпались поздравления, на которые я опускала глаза долу и смущенно бормотала: "ах, это все так неожиданно, я не могу поверить, что все так быстро произошло!"

– Милочка, я так и знала, что он в вас влюблен, – украдкой шепнула мне на ухо жена посла. – Он все время так пристально смотрел на вас! Особенно когда вы не замечали. Прямо глаз не мог оторвать, словно слепец, который вдруг прозрел и увидел луну! – неожиданно поэтично выразилась синьора.

«Скорее, как кот, который увидел мышку», – мрачно подумала я. А затем, сославшись на усталость после тяжелого и волнительного дня, удалилась к себе.

Мне неожиданно пришло в голову, что Иен, с его слухом и реакцией, не мог не услышать, как франкийка подходит к дверям. Значит, он подстроил весь этот фарс с поцелуем и помолвкой специально!

Но зачем? Что ему нужно? Впрочем, понятно, что. Он хочет, чтобы я нарушила условие сделки! Может, альв думает, если я влюблюсь, то сама отменю приказ останавливать меня и добровольно разулыбаюсь?

«Нет уж, такого удовольствия я вам не доставлю», – хмыкнула я и вызвала горничную, чтобы та помогла мне снять платье.

7

Спустя полчаса я в полном одиночестве сидела перед зеркалом и расчесывала волосы серебряной щеткой. Платиновые пряди, синие, в полумраке каюты казавшиеся черными глаза, бледная кожа – сейчас я была похожа на сказочное существо больше Иена. Но не на добрую фею из детской сказки, а на кровожадное и хитрое создание, которыми любят пугать друг друга слуги.

В каждой местности были свои легенды и суеверия. Где-то рассказывали, что сказочный народец крадет детей из колыбелек и оставляет вместо них подменышей. Где-то – что альвы (эльфы, сиды, феи – названий волшебного народца было великое множество) – предпочитают умыкнуть молоденькую девушку или красивого юношу. Похищенные возвращались домой спустя тридцать или сорок лет, не постарев ни на день, и до самой смерти тосковали о волшебном мире, в который им уже не суждено вернуться. Известны были и сказки о том, как человек, побывав у альвов и отведав их пищи, забывал о своих родных. Во всех этих историях была одна общая черта – то, что альвы хитры и ни во что не ставят людей.

Легок на помине, альв возник в зеркале за моим плечом, предварив свое появление осторожным стуком в дверь. Я задумчиво прищурилась, не оборачиваясь – может, попросить его рассказать о своем народе? Зачем вспоминать глупые предания и зря ломать голову, если можно просто спросить?

– Прошу прощения за поздний визит, – светским тоном произнес Иен и подошел ближе, остановившись у меня за спиной. Сразу же стало заметно, что я все-таки обычный человек, а он не совсем: мои глаза лишь отражали свет свечей, его же – едва заметно светились сами по себе. – Гадаете на суженого, принцесса?

– Почему вы все-таки согласились помогать мне? – вопросом на вопрос ответила я и развернулась. Для того чтобы заглянуть альву в глаза, мне пришлось запрокинуть голову. Его губы тронула легкая улыбка, но взгляд остался серьезным.

– Вас все мучает этот вопрос, принцесса, – Иен развернул меня обратно к зеркалу и, отобрав расческу, провел ей по волосам от корней до кончиков. Светлая прядь, прежде абсолютно прямая, тут же закрутилась мягкими волнами, и альв перешел к следующей. – Продержитесь месяц, не нарушив условие – тогда я расскажу вам.

– А если я прикажу рассказать сейчас?

По контракту, альв должен был делать все, что я говорю, но прежде я старалась не злоупотреблять своей властью. Мне казалось важнее построить нормальные, пусть не дружеские, но хотя бы партнерские отношения. Однако поведения Иена сегодня, то, как он действовал на свое усмотрение, руководствуясь какими-то своими, непонятными мне причинами, несколько ослабило эту мотивацию.

– Тогда я честно отвечу, ведь я не способен на ложь, – взгляд альва встретился с моим в зеркальном отражении. На миг прервав свое занятие, он сжал мои плечи и, наклонившись к уху, еле слышно прошептал: – Только вот ответ будет абсолютно бесполезен, Ваше Высочество. Как вы уже, возможно, заметили, я умею соврать, ни произнеся ни слова лжи.

– Хорошо, – отозвалась я и перевела взгляд на серебряную ручку расчески в его руках. – Вы боитесь железа?

– Железа? – Иен снова вернулся к прерванному процессу, казалось, сосредоточив на нем все свое внимание. – Ах да, люди верят, что мы не любим честного железа. Поэтому лучший способ защититься от колдовства альвов – это обвеситься железяками с ног до головы. Спешу вас разочаровать, я уже несколько дней плыву на железном пароходе и не испытываю от этого никаких неудобств.

– А все альвы не боятся железа? – самым невинным тоном уточнила я, и он довольно хмыкнул:

– Нет, не все. Вы уже задали три вопроса. Это традиционное, магическое число, которое фигурирует во всех сказках: нужно решить три задачи, у короля всегда три сына, джин выполняет три желания… На этом предлагаю закончить допрос.

– Да вы толком ни на один не ответили, – обиженно отозвалась я. А затем, встав, отошла на пару шагов и скрестила руки на груди. Расчесанные волосы лежали красивыми волнами и переливались, словно сияя собственным светом – должна признаться, в роли камеристки Иен был бы просто великолепен!

Тот пожал плечами без тени раскаяния на лице и спросил:

– Вам удалось что-то узнать?

– Нет, – с досадой отозвалась я, вспомнив о недавнем "расследовании", если можно это так назвать. – От мужчин пахло либо табаком, либо вином, от ученого так несло химикатами, что у меня почти пропала способность различать запахи… А проверить виконта и вовсе не удалось: сперва он закурил свою папиросу, а потом и вовсе скрылся.