Традиция выживать

– Сэр, свободных мест нет, – обратился он к директору.

– В самом конце автобуса, – ответил профессор Ровенбах, даже не подняв голову. Лис прошёл вперёд и стал улыбаться, подумав, что там никого нет, но улыбка быстро слетела с его лица, когда он увидел меня. Я решительно отвернулась к окну.

– Я всегда нахожусь возле окна, – тихо и твёрдо сказал Лис.

– Я тоже, – я посмотрела ему в глаза и снова отвернулась. – Нужно было приходить раньше.

– Я не мог, – он продолжал стоять.

– Мистер Вольф, прошу вас сесть на место, – громко сказал директор, и все снова повернули головы в нашу сторону. Глубоко вздохнув, Лис сел. Перечить директору никто не смел.

– Те, кто уже не первый год учится в «Аристеле» знают, что поездка эта будет долгой, но не слишком утомительной. Сегодня шестое января, а в академии мы будем лишь утром восьмого, за два дня до начала занятий, – я ахнула. Двое суток езды на автобусе? – Виной тому не большое расстояние, а скорее трудности с перевозкой детей. Например, вы можете заметить, что сейчас вокруг нет ни одной машины – это не случайность. Заранее прошу прощения за неудобства, если таковые имеются. Места, которые вы сейчас заняли, будут являться вашими до конца поездки, изменить их вы не можете. Если будут вопросы или проблемы – обращайтесь ко мне, – я задумалась. Интересно, как мы будем спать, питаться, отходить куда-то, в конце концов?

Автобус тронулся, и звенящая тишина исчезла. Повсюду раздавались голоса – очень редко соседи по месту были незнакомы, в основном это были друзья. Рассказывали друг другу о каникулах, о событиях, которыми они не могли поделиться в дни разлуки… Я читала или писала, слушала музыку в наушниках и просто глядела в окно. Пока там была просто трасса и лес вокруг – пустой и безлиственный. Алиссандр был расстроен. Он тоже читал и слушал музыку, что-то записывал в планшете – кажется, это были его рассказы. Пока он был в наушниках и печатал, я читала его тексты, чего Лис не замечал. Но когда он, наконец, повернул голову, то чуть не наткнулся на мой нос. Я резко отстранилась.

– Что ты делаешь? – брови Лиса опустились, а руки замерли.

– Читаю, – как ни в чём не бывало ответила я.

– Это мои рассказы.

– Я заметила.

– И я не разрешал их читать, – сказал Лис, и я хмыкнула, отвернувшись к окну и прислонив голову к прохладному стеклу, что каким-то чудом не запотело. Меня коснулось что-то холодное, и я повернула голову. На моих ладонях лежал планшет Лиса. Я вопросительно посмотрела на него.

– Читай, если хочешь, – на его лице не было и тени улыбки, и всё же мне показалось, что голос стал теплее. Я улыбнулась.

На закате автобус остановился у какого-то маленького кафе. Директор вышел первым, а за ним – остальные. Я поужинала и отдохнула, бегая по сухой траве, не покрытой снегом, кружась под мокрым снегом, падающим с неба. В автобусе громко играла музыка, под которую хотелось танцевать, чем все и занимались, не стесняясь. Я давно не была так счастлива… Закутавшись в плед, который кинул мне на плечи директор, я высовывала язык, пробуя снег. Дорога была совершенно пуста, и профессор Ровенбах быстрее учеников вышел в центр, шагая в такт музыке. Сейчас он казался не больше, чем обычным учеником, и я была уверена, что если бы увидела его сейчас впервые, ни за что бы не поверила, что он – директор академии.

Музыка заражала, и танцевала, и бегала даже Ада и её друзья. В стороне был лишь Лис… Он прислонился к автобусу, сидя на ступени и кусая тёмное яблоко. Я подошла к нему, не переставая улыбаться.

– Почему ты один? – он пожал плечами. – Пойдём со мной, – я думала, что он откажется. Лис с самого начала показал, что я ему не нравлюсь, и сейчас я подошла лишь благодаря своему сияющему настроению… Но он не отказался. Поднялся, сунув яблоко в карман, и встал рядом со мной. Я на секунду застыла, но, замечая, какой самодовольный вид у Алиссандра, взяла его за руку и побежала на дорогу, по хрустящей траве. Сначала, с первыми нотами следующей песни, мы стояли, смотря друг на друга и на толпу вокруг, уже начавшую двигаться в новый ритм. И я покружилась вокруг оси, смеясь.

Это сложно было назвать парным танцем – мы почти не касались друг друга. Лис поднимал руку, и я поднимала – он еле-еле задевал мои пальцы своей холодной рукой, и я кружилась вокруг себя, как в вальсе. Я обходила его вокруг и отклонялась назад, протянув руку, но снова лишь чуть задевала пальцы Алиссандра. И мне, и ему было хорошо, но я знала, что это не потому, что мы вместе. Причина веселья – музыка, чувство свободы, снежинки, падающие на голову, от которых мои волосы становятся ещё курчавее, лес вокруг, пустая дорога… И ворон, опустившийся мне на плечо. Лис удивлённо посмотрел на птицу.

– Это Ливен, он принёс мне письмо, – сказала я, и тоже чуть приоткрыла рот, когда на плечо Лиса приземлилась белоснежная чайка.

– А её зовут Лира, – на лице Лиса мелькнула улыбка. – Она приносила письма мне.

– Когда? – я думала, что Лис второкурсник, как минимум, так что понятия не имела, зачем ему приносить письмо.

– Позавчера.

– Но… Ты разве ещё не был в Аристеле?

– Был, но только на подготовительных курсах. Моя мама тоже универсал, поэтому отдала меня раньше. А в этом году я стану первокурсником, – «Впервые сказал больше пяти слов за раз», – подумала я.

Я осмотрелась вокруг – почти ко всем прилетели птицы. Даже издалека было понятно, что все птицы различаются. Были и вороны, как у меня, и чайки, как у Лиса, но все они были разными. Я не знаю, в чём заключалось главное отличие…

Музыка стала спокойнее, и директор поманил всех в автобус. Птицы так и остались сидеть на плечах своих людей, а директор смотрел спокойно, как человек, для которого всё это – повседневные события. Я же не могла скрыть восторга. Когда человек оказывался в автобусе, птица спрыгивала с плеча и улетала за кресла, где были маленькие искусственные поваленные деревья, жерди и кормушки. Лис вошёл в автобус раньше меня и сейчас стоял у кресел, ждал, пока я приду, чтобы потом не вставать, пропуская меня. Я улыбнулась, махнув ему головой в сторону окна. Лис постоял секунду и быстро пролез вперёд, пряча улыбку. Я поймала взгляд и улыбку Мира, когда он подошёл к своему месту. На меня теперь многие странно смотрели, и я не до конца поняла, из-за чего именно.

Я смотрела в окно и хорошо видела всё, пока не потемнело. В автобусе загорелся свет, и опустились шторы на окнах. Я читала рассказы Лиса на его планшете, а он пытался разобрать мои каракули в толстой тетради. Вечер пролетел почти незаметно – по крайней мере, для меня. Часов в десять мы остановились у кафе и на полчаса вышли в темноту, нарушаемую лишь двумя фонарями и светом фар.

Когда мы вновь поднялись в автобус, я остановилась посреди прохода, зрачки постепенно расширялись, а глаза прищуривались от удивления. Вместо тех кресел, которые стояли здесь весь день, на полу лежали десятки огромных подушек – чуть больше меня по длине и не меньше метра в ширину. Такие подушки были раскиданы по всему автобусу, а директор у входа выдавал каждому одеяло.

– Сэр, а куда… делись кресла? – тихо спросила я, забирая одеяло.

– Этот автобус… не совсем обычный. Кресла свернулись и, как бы по-вашему… ушли в пол, – он улыбнулся. – Спокойной ночи, мисс Адлер.

Я прошла в конец – туда, где было моё кресло. Птицы сидели на жердях и деревьях, затихнув и тоже засыпая. Подушки были разложены не беспорядочно, а по четыре штуки в ряд, так же, как стояли кресла. Я заметила, что директор, как только все ученики расселись, вышел из автобуса. Я посмотрела в заднее окно и нахмурилась – ещё несколько почти таких же автобусов стояли позади нашего, и директор заходил в каждый, что-то объявлял и снова выходил. Свет не выключали, и никто, кроме меня, не смотрел в заднее окно и не удивлялся тому, что наш автобус – не единственный.

– Да, есть и другие автобусы, – сказал Лис, видя, что я поднимаюсь с подушки. Я повернулась к нему.

– Но почему их не было раньше?

– Отстали, наверное. А может, это автобусы с детьми из маленьких городов и деревень, ехали по другим путям и только сейчас выехали на нашу трассу. В любом случае, детей в Аристеле достаточно, уж точно не пятьдесят.

– А сколько?

– Много, – Лис улыбнулся, кивнув. – Да-да, – и повернулся к выходу – профессор Ровенбах снова вошёл в наш автобус.

– Всё, ночной обход я совершил, пора спать, – он тоже опустился на подушку и дёрнул за цепочку, что находилась возле его места. Свет потух, остались только фары нашего автобуса и тех, кто позади.

Директор встал на коленки и шепнул что-то водителю, тот ответил громче: «Они поедут за нами?» Профессор Ровенбах кивнул, автобус загудел и поехал.

Нас чуть покачивало, будто в поезде, подушки не наезжали друг на друга и никто никому не мешал. Я, спустя некоторое время, заснула – счастливая и в предвкушении. И даже не заметила, когда именно прошёл мой кашель, насморк и хрип в горле, но точно знала, что раньше, чем автобус выехал из Амстердама. Проснулась я сначала совсем тёмной ночью, потому что свет резко включили. Я поднялась, что-то сонно бубня. Лис даже не поднялся, раздражённо вздохнув.

– Что случилось? – прошептала я ему.

– Да просто ещё один ночной обход. Свет могли и не включать… – он снова закрыл глаза.

Утром я проснулась оттого, что Лис толкал меня в бок.

– Ты что, глухая? Все уже ушли, – я разлепила глаза, села и огляделась – вокруг никого не было, автобус совершенно пустой.

– А где все? – я подскочила.

– Да успокойся, в кафе ушли. У нас длительная остановка. Мне сказали тебя разбудить. Не знаю, как ты не проснулась, все такие шумные…

– Пошли, – я вперёд Лиса прошла вперёд и, накинув куртку, спустилась по ступенькам. Мы стояли теперь возле большого кафе, откуда доносился смех и музыка.

– Кто играет? – сонно улыбнулась я, разблокировав телефон – девять утра.

– Не узнаёшь? Наши, – Лис обогнал меня и открыл дверь.

– Ученики? – удивилась я, но ответа не требовалось – мы уже стояли в кафе, и музыка стала чуть тише.

– Мисс Адлер, – директор подошёл, легко проплыв между столами. – Доброе утро. Что желаете на завтрак?