МОЛЧАНИЕ

Ирина Эдуардовна редко чувствовала границу допустимого в общении с дочерью, считая, что материнская забота и внимание покрывают издержки вмешательства в личную жизнь и порой была абсолютно одержима желанием выдать дочь замуж любой ценой.

Мужем Эмы Ирина Эдуардовна больше всего желала видеть Глеба – такого милого, родного и, как казалось ей, вполне предсказуемого. С ним Эме будет легко и спокойно, искренне считала Ирина Эдуардовна.

Но вот незадача, кроме дружеских чувств ее дочь и Глеба Бабицкого ничего не связывало, но Ирина Эдуардовна неустанно работала в этом направлении.

«Валюш, Эме скоро тридцать пять, а ни детей, ни плетей, – делилась она с мамой Глеба. – Я не я буду, если не выдам ее замуж в этом году. Ты вот мне скажи, у Глеба сейчас есть кто-нибудь?». Валентина Бабицкая тоже мечтала о свадьбе сына. «Александра уже второго родила, а у этого один бизнес на уме, – жаловалась она в ответ, – вот бы нам свести их».

После разговора с Эмой, Ирина Эдуардовна набрала Глеба.

– Глебушка, здравствуй, дорогой!

– Здравствуйте, дорогая Ирина Эдуардовна. Безмерно рад слышать ваш голос. Как поживаете?

– Все хорошо. Как твои дела?

– Тоже все хорошо, спасибо.

– Глебушка, мы с Эмилией планируем отправиться в небольшое путешествие. Ты не составишь нам компанию?

– Я бы с удовольствием, Ирина Эдуардовна, но дела не отпускают. Никуда от них не деться. А вот то, что Эма решила сменить обстановку я очень приветствую. Последнее время она совсем загрустила.

– Да? Не заметила.

– Уверяю вас. У нее финал новой книги не идет, а сроки горят. Будет классно, если она развеется, сменит картинку. А еще лучше, если влюбится.

– Влюбится…? – растерянно повторила Ирина Эдуардовна.

– Конечно. Это же свежие эмоции, они отлично заряжают на вдохновение, дают новый импульс.

Ирина Эдуардовна огорченно вздохнула, поняв бесперспективность своих надежд на «детей и плетей» от Глебушки Бабицкого. Но состоявшееся вскоре путешествие и новое знакомство на самом деле добавило Эме и эмоций, и вдохновения, а Ирина Эдуардовна загорелась новым мечтами.

В круизе они познакомились с легендарным Эдуардом Мурашевым. Бывший российский миллиардер, попавший в черные списки родной страны и растеряв часть активов, был вынужден иммигрировать в Великобританию. Но европейский бизнес у Мурашева оставался стабильно доходным, и список богатых русских он не покинул. В отличие от многих соотечественников, перебравшихся в Туманный Альбион, он быстро понял – для англичан казаться круче всех не модно и не ценно. К этому моменту своей жизни Эдуард Мурашев уже оставил мечту забраться на вершину Олимпа, но сеть престижных ресторанов и антикварный винный магазин позволяли ему чувствовать себя вполне комфортно в одном из самых дорогих городов мира. Только в личной жизни у Эдуарда наступил очередной пробел. Но он относился к этому спокойно и не торопился с новым выбором, понимая, что богатые мужчины старыми не бывают.

Попав в опалу на родине, он развелся и теперь считался одним из завидных, хоть и немолодых женихов. Эдуарду Мурашеву исполнилось шестьдесят. Он жил в престижном районе Лондона, в апартаментах с видом на площадь, которую русские прозвали Красной и бесконечно скучал по Москве.

Потягивая сигару, Эдуард сидел в кресле-качалке на балконе самой дорогой каюты круизного лайнера «Святая Фелиция», наблюдая за рыжеволосой девушкой, медленно идущей по палубе в сопровождении высокой стройной дамы.

«Как в кино, – разглядывая их сверху, думал Эдуард. – Дочь, с тоскливым видом смотрящая на воду и мать, оценивающая каждого проходящего мужчину приличного вида, видимо, в надежде найти ей выгодную пару».

Эдуард попытался разглядеть лицо рыжеволосой, но мешали широкополая шляпа и большие солнцезащитные очки. На девушке было свободное трикотажное платье и простые плетеные сандалии. Эдуарду нравились такие женщины: пухленькие, рыжеволосые, белокожие, как на полотнах Фернандо Ботеро.

Эдуард затушил сигару и решительно направился вниз.

– Добрый день, милые дамы, – произнес он голосом, полным желания очаровать. – Позволите с вами познакомиться?

Рыжеволосая девушка повернулась, и с близкого расстояния Мурашев понял, кто перед ним.

– О! Эма Майн! Прощу прощения, не сразу не узнал. Позвольте представиться, Эдуард Мурашев.

Мама Эмы взглянула на него заинтересованно.

– Ирина Эдуардовна, – протянула она руку, одарив мужчину радушной улыбкой.

Эдуард с восхищением смотрел на Эму прозрачными, как тонкий лед, глазами.

– Я ваш давний поклонник, с самых первых романов. Вы описываете Лондон, словно всю жизнь там прожили.

– Спасибо, – вежливо кивнула Эма.

– А знаете, что я заметил первым, взяв в руки вашу книгу?

– Что же?

– Совпадение инициалов.

– А я заметила, как интересно имя моего отца совпало с вашим, – вступила в беседу Ирина Эдуардовна.

– И, правда, – улыбнулся Мурашев.

Эма пыталась вспомнить, что слышала о нем, но память выдавала лишь информацию об эмиграции, разводе и отсутствии детей.

– Очень, очень приятно видеть соотечественников, хоть и бывших, – продолжал Эдуард.

– А как вы поняли, что мы из России? – удивилась Ирина Эдуардовна.

В очередной улыбке Мурашева промелькнула снисходительность.

– Я заранее поинтересовался, есть ли граждане Великобритании среди пассажиров. Оказалось, только в двух каютах, остальные – из России.

– В одной из них, как я понимаю – вы, а кто же во второй? – полюбопытствовала Ирина Эдуардовна.

– Мама, – одернула ее Эма.

– Вторая каюта тоже моя, – Мурашев взмахнул рукой. – Не желаете подняться? Там не так шумно, можем спокойно поговорить. Я, правда, очень соскучился по интеллигентной беседе.

– Проблема с интеллигентами в Лондоне? – улыбнулась Эма.

– С русскими – да.

В этот момент за их спинами прозвучал восторженный голос: «Смотрите, это же Эма Майн!»

Две женщины, стоящие к ним ближе остальных, принялись рыться в сумочках. Одна из них достала расписание круизного маршрута и ринулась вперед, едва не сбив Эму.

– Боже, Эма Майн! Я прочитала все ваши книги, я посмотрела все ваши фильмы, я…

Эма быстро поставила автограф и развернулась, чтобы уйти, но плотная толпа желающих получить хоть что-то от знаменитости не оставила и шанса.

– Соглашайтесь, – указав взглядом на свою палубу, улыбнулся Эдуард.