Люблю ее, прости!

Ее взгляд говорил о волнении, что и я сейчас передумаю. Брошу ее, развернусь и уйду. Оставлю тонуть дальше.

Все-таки, отец не прав. Эта моя «бывшая» всего лишь человек, который пытается жить взрослой жизнью, непохожей на жизнь своей семьи. Поэтому хитрит, пытается выделиться, уехать подальше сразу, как представилась возможность.

У меня была армия, у Алисы институт. Куча соблазнов, большой город. Подруги постарше....

Может быть, она и меня так легко бросила, потому, что я ее связывал с прошлым.

Интересно, Алиса сейчас позвонила матери, что находится в больнице? Она вообще им сказала? Скорее всего, нет. Там, дома никто и ничего не знает. И никто от нее не отказывался.

Как говорила моя хозяйка, (хорошо снимать квартиру умной женщины), Алиса – это тот человек, который сказал, что бездомный, и ни друзей, ни семьи не имеет. Ну и ладно, пусть пока мной пользуется.

Дождавшись перерыва, я позвонил.

Алиса всхлипывала «не могу говорить».

– Скажи что случилось! Быстро!

– Она сказала, что моя жизнь под угрозой, и меня положииили…

Я не хочу, не хочу тут мучиться! Я тут умру! Я хочу выбраться отсюда.

– Незнакомый женский голос где–то вдалеке сказал – «С кем ты говоришь? Дай трубку»

– Алло?

– Кто это? Что происходит?

– У нас тут истерика. Привели в палату, а она начала рыдать и говорить про то, что дед у нее умер, и она тоже отправится к небесам.

Молодой человек, успокойте свою жену. Вам можно приехать сейчас, хотя посещение с 16:00. Но вам можно. Тут беременные лежат, им спокойствие нужно, уже вон переполошились.

– А можно как-то вам самим успокоить? Я сразу приехать не могу.

– Можно, но не желательно! Тут срок такой, что только пустырничком лучше успокаиваться. А она вон капельницу увидела, и в слезы. Давайте я ей снова трубочку дам, поговорите, ласковые слова скажите.

– Алиса. Слышишь меня? Ты не умрешь. Ты вообще никогда не плакала. Я вчера первый раз видел, как ты плачешь. Забыла, что ты мне обещала? Там же не больница, там люди ложатся не умирать.

Слова было трудно подбирать. Стоя на улице перед офисом, я пытался сказать что–то вразумительное, а в трубке были сплошные рыдания.

– Слушай, если тебе так плохо, просто проверься, и я тебя заберу.

– А мне сказали две недели!

– Ну не две, может быть одну, а может меньше. Я узнавал. У нас сотрудница одна беременна.

Врать я не любил, но выхода, похоже, не было.

– А ты точно приедешь?

– Ну да, куда я от тебя теперь денусь.

– А тапочки привезешь? (всхлип)

Я улыбнулся, кажется, Алиска пришла в себя.

– Какие еще тебе тапочки. Новые, что ли?

– Да…! Розовые!

По голосу уже было слышно, что рыдания прекратились.

– Ну, знаешь, ведешь себя как пятилетка.

– Ты же не бросишь меня?

Да, я прав. Алиса действительно тонула. Боялась, что и я руку ее отпущу. Инстинктивно схватила первое, что попалось, чтобы просто выбраться. Первую, даже не руку, а ветку дерева над водой. А как только выберется на твердую почву, пойдет дальше. И ветка эта спасительная будет уже не нужна.

– Я тебя не брошу, друзей в беде не бросают.

Всё! Расставил точки над «и». Теперь главное не переходить границы дружбы. Алиса – его друг. И ничего больше.

– Спасибо тебе. Можно попросить? Привези мне, пожалуйста, вещи и …я хочу яблок. Просто уже так долго ничего не хотела, а сейчас…

– Привезу. И вещи и яблоки. Буду в 7 не раньше. Все, пока. Больше не истери, ты взрослая девочка, правда?

– Угу.

– Делай все, что тебе говорят и быстрее выпишут.

…

Алиса успокоилась. Боже, как же на нее всегда действовал этот парень. Просто как ее вторая половина, которая разумна, спокойна, все по полочкам.

Любая истерика Алисы тут же проходила, когда он начинал так с ней говорить.

В детстве, как она помнила, когда Алису кто–то возмущал, и она начинала буйствовать – достаточно было одного спокойного слова, и ей уже не хотелось кричать и беситься.

А ведь он прав! Я почти никогда не плакала! Я раньше только смеялась и улыбалась. Иногда была стервозной, или злилась. Но плакать не хотелось.

Только что он там сказал, друзей не бросают в беде? Значит так? «Друг» ее вполне сейчас устраивал. Друг, с которым приятно целоваться и обниматься. Но переходить на более близкие отношения не хочется. Сейчас не хочется.

Алиса всегда чувствовала, что близости мешает именно то, что они когда–то были друзьями. Он был больше братом, чем парнем, и… слишком хорошо ее знал.

Только теперь, когда полное длительное расставание изменило их обоих до неузнаваемости, Алиса испытывала несколько другие чувства. Иногда он был все такой же «свой», а иногда просто как незнакомец.

Например, пока они не виделись и не общались, она считала его дураком, и жутко злилась, что за все время от него не было ни одного звонка.

Хоть бы вид сделал, что ему жаль наши отношения, или поборолся бы за нее. Ведь он знал, где живет Наташка и она вместе с ней. Алиса ему говорила.