Пилюля на палочке. Записки высокой девочки

То, что на сегодняшнем уроке не будет ни коня, ни козла, ни брусьев, ни перекладины – всего, что заставляет нервничать Павла Фёдоровича при моём к ним приближении (а уж что говорить обо мне!), я поняла сразу. Физрук был спокоен как никогда. И даже несколько раз улыбнулся мне. Впрочем, возможно, мне это показалось.

Потом он сказал:

– Сегодня будем учиться лазать по канату.

Канат казался похожим на длинную мохнатую гусеницу (ну прямо как я представляю своё имя Зинаида).

Павел Фёдорович подошёл к этой гусенице, обхватил её руками и пополз вверх.

Я поняла, что канат – это то, что мне нужно. Он безопасен. И я сразу в него влюбилась. Ведь ясно же, что мы друг другу не принесём никаких неприятностей.

И влюбилась вдвойне, глядя, как легко Павел Фёдорович достиг потолка. Я поняла, что научиться этому – раз плюнуть. Это тебе не прыжки через ужасных козлов или коней.

Павел Фёдорович спустился на пол и сказал:

– Техника такая: плотно обхватываем канат руками и ногами, отталкиваемся, захватываем руками канат чуть выше, отталкиваемся ногами и подтягиваемся руками. Вот так.

И он ещё раз, только медленнее, показал, как это делается.

Можно было и не показывать – ведь это на самом деле так просто!

– Так, с кого начнём? – спросил Павел Фёдорович, быстро пробежав глазами по всем нам. – Сыромятникова, вперёд!

Сыромятникова уцепилась руками в канат и замерла.

– Ну-ну, подтягивайся, теперь отталкивайся ногами, – приказал Павел Фёдорович, – ну, ну, давай!

И Сыромятникова стала медленно двигаться вверх.

– Вот-вот, молодец! – подбадривал её Павел Фёдорович. – Осталось совсем немного!

Мне даже немного обидно стало за то, что физрук вызвал Сыромятникову. А та ползёт по этому канату еле-еле, да ещё и останавливается. Вот если бы сейчас на её месте была я… Ну правда, что тут сложного: подтянулся, оттолкнулся, ещё раз подтянулся… И никакой особой координации не надо.

– Молодец, Сыромятникова! Теперь… так…

Павел Фёдорович ещё раз обвёл глазами класс. Я замерла – мне просто не терпелось показать всем, на что я способна!

Но физрук вызвал Жеребцову. Потом Дондокова. Потом Стрельцова-Удальцова…

Я уже потеряла всякую надежду, когда Павел Фёдорович сказал:

– Смирнова, вперёд!

Я поняла: мой звёздный час настал!

– Давай-ка, Смирнова, покажи супер-класс! – продолжал физрук, как будто читая мои мысли.

Раздался короткий смешок – разумеется, Стрельцова-Удальцова. Я вскочила со скамейки, бросила в его сторону презрительный взгляд, уверенно подошла к канату, ухватилась за него руками и…

Ничего ты не можешь, Смирнова!

И беспомощно повисла на нём. Почему?

В голове проигрывались все такие простые движения, которые только что показал Павел Фёдорович: ухватиться руками, оттолкнуться ногами, подтянуться, снова ухватиться руками, оттолкнуться ногами…

Но у меня не получалось даже подтянуться!

Я не могла понять почему? Ведь все, кроме Сыромятниковой – кто быстрее, кто медленнее, но легко взобрались по этой гусенице до потолка с первого раза. Но почему не получается у меня?

– Сосиска недоваренная! – крикнул Стрельцов-Удальцов.

– Прекратить обзывательства! – приказал Павел Фёдорович и подошёл ко мне. – Подтягивайся, Смирнова, – скомандовал он и подтолкнул меня вверх. – Давай-давай! Ну что ты даже подтянуться не можешь! В тебе что, сто килограммов веса?

– Сто двадцать! – прокричал Стрельцов-Удальцов.

– Да хватит тебе! – это голос Дондокова. – Что ты к ней прицепился?

– Ногами упирайся сильнее!

В зале раздался смешок. Потом – ещё и ещё, и, наконец, отдельные смешки превратились в громкий хохот.

Павел Фёдорович бегал вокруг каната и безуспешно подталкивал меня вверх, у него уже заблестел лоб от пота, а у меня футболка прилипла к спине.

– Ну, ещё немного и… Теперь руками подтягивайся, ну!

Прозвенел звонок на перемену.

– Вставай в строй, Смирнова, – сердито сказал Павел Фёдорович. Но я продолжала висеть на этой длинной гусенице – руки как будто свело судорогой. Физрук разжал мои пальцы и повторил:

– В строй, Смирнова!

Я с трудом отошла от каната. Ноги дрожали. Ладони горели. Одно радовало: самый жуткий в мире урок подошёл к концу.

Но меня ждал очередной удар.

Звезда конькобежная

– А теперь внимательно слушаем! – продолжал Павел Фёдорович, когда весь класс вытянулся перед ним в линейку. – Завтра, в воскресенье, будет внеплановое занятие… – При этом он остановил взгляд на мне, и я почувствовала, как холодеют руки. – Мы будем заниматься на катке. В два часа дня собираемся на стадионе «Труд»…

– Ура! – закричали все.

Все, кроме меня.

Оказывается, есть вещи куда страшнее всяких там гимнастических козлов, коней и канатов.

А Павел Фёдорович продолжал:

– Поднимите руки, у кого коньков нет.