Циферблат. Город Адимари

Глаза пожилой женщины не выражали ровным счётом ничего. Она точно так же продолжала смотреть куда-то вдаль, держа свой цветастый заварочный чайник в правой руке и придерживая кружку левой. Девушка осторожно прикоснулась к руке бабушки. Рука была тёплая, но старушка явно не могла слышать Киру и чувствовать её прикосновение.

Девушке стало жутко продолжать находиться в этой комнате, тем более что у неё появились не очень хорошие предположения. Она подошла к скрипучей двери, осторожно глянула сквозь стекло, чтобы убедиться в отсутствии львов. На улице всё было тихо, так что Кира тихонечко выскользнула из убежища и вместе со своей белоснежной разноглазой приятельницей побежала в сторону парка.

Возле входа в курортный парк располагался круглосуточный магазин, который не раз баловал её в школьные годы вкуснейшим мороженым и ароматными булочками. Кира резко распахнула дверь и вошла внутрь. Опасения девушки подтвердились. Продавщицы замерли за прилавком в таких позах, словно о чем-то увлечённо беседовали. Молодая девушка по имени Варвара только что открыла кассу и собиралась распределить по слотам деньги для сдачи. Теть Таня, проработавшая в этом магазине много лет, оживлённо размахивала руками.

До Киры начинало доходить осознание того, что произошло что-то очень серьёзное, и это событие в состоянии изменить всю её жизнь. Девушка в смятении вскинула глаза в окно на непрекращающийся снегопад. Снег продолжал падать за высокими окнами, ведь ничего из того, что происходило в этом городе, его не интересовало. Он приходил на эту землю тысячи лет до этого дня и будет приходить сюда снова и снова, когда ему вздумается. Теперь он казался Кире каким-то неестественным, поддельным. Вся радость от наступления зимы мигом улетучилась.

Девушка достала из сумочки сотовый телефон и попыталась дозвониться до своей матери. В трубке не было слышно даже гудков, только безмолвная тишина. А что, если с мамой сейчас происходит то же самое, что и со старушкой или продавщицами из этого магазина? От этой мысли внутри Киры всё сжалось.

Не желая так просто сдаваться, девушка попыталась связаться с Владом. Влад был её лучшим другом ещё со времён учёбы в университете, безнадёжно влюблённым, но всё-таки другом. В последнее время их отношения перешли от дружеских к романтическим. Кира набрала номер Влада, но ответа не получила.

Немного поразмыслив, Кира попыталась подключиться к Сети при помощи своего мобильного телефона. С третьей попытки загрузился поисковик, но новостная лента перестала обновляться около семи утра. Несмотря на все усилия, никаких новостей о происшествии обнаружить не удалось. Как и предполагала Кира, всё в городе замерло сегодняшним утром. Но почему? На этот вопрос теперь ей предстояло найти ответ.

Всё это время безымянная собака наблюдала за манипуляциями предприимчивой девушки и то и дело посматривала на большую палку докторской колбасы, аппетитно выставленную на прилавке. Заметив такой неподдельный интерес, Кира аккуратно достала лакомство и выдала благодарной спутнице, предварительно отломив себе кусочек.

– Наверное, ты больше бы обрадовалась отборному мясцу, но в этом магазине торгуют только колбасами и полуфабрикатами, так что извиняй, – чтобы снять напряжение Кира стала беседовать с собакой, как это часто от скуки делают пожилые одинокие женщины.

– А вот здесь ты ошибаешься! Не знаю, что люди добавляют в эту штуковину, но выглядит она аппетитнее любого стейка, а уж тем более собачьего корма! Гадость редкостная этот корм, скажу я тебе, но иногда вашим псам приходится довольствоваться и этим, – охотно ответила собака.

Кира медленно осела на пол. Может быть, пора добровольно сдаться в психоневрологический диспансер на улице Буачидзе? Статуи у неё оживают, собаки ведут замысловатые беседы, а люди застывают, как при заморозке.

– Да не удивляйся ты так! – продолжила диалог собака. – Я сама до сегодняшнего дня особым красноречием не отличалась. Интроверт я и кошек не очень люблю! – подытожила она.

– По-понятно, – заикаясь, ответила Кира, внимательно изучая болтливую собаку и ловя в её взгляде нечто недоброе, вот только что?

– Как зовут-то тебя? Меня вот как только не называли. Я и Альма, и Жучка, и Джесси, и даже Аркадий, но мне больше всего нравится Фива. Это имя мне дал один молодой человек, увлечённый Древним Египтом, и очень уж оно мне пришлось по душе. Лёгкое такое, весёлое, – разговорилась Фива.

– Я Кира, в честь бабушки так назвали, – слегка улыбнувшись, сказала девушка, пытаясь прогнать прочь нехорошие мысли. Обычно Кира всегда прислушивалась к своей интуиции, которая теперь почти кричала: «Не верь ей!», но реалии этого дня были таковы, что Кире нужна была компания и хоть какая-то помощь.

– Да, вижу, ты немного шокирована происходящим. Сдаётся мне, события сегодняшнего дня каким-то образом связаны с лиловыми вихрями, парящими над тем зданием, – продолжала диалог Фива, демонстрируя удивительное знание языка. Когда солнечный свет упал на морду собаки под углом, Кире на миг показалось, что эта самая морда отлита из металла.

– Шокирована, это ещё мягко сказано! – воскликнула Кира, стряхивая наваждение.

– Если ты хочешь выяснить, что к чему, тебе придётся наведаться туда ещё разок! – заговорщически произнесла Фива, сверкнув ярким серебристым медальоном на правой лапе, который тут же затерялся в её густой шерсти. Длилось это не дольше секунды, но Кира успела разглядеть фигурку какого-то животного.

«Откуда у бездомной собаки медальон?» – мелькнуло в голове у Киры, но эта мысль на удивление быстро улетучилась.

– Я-то не против, вот только знакомство со львами немного поубавило мой пыл! Меня не очень радует перспектива быть съеденной или растерзанной бывшими каменными изваяниями! – в голосе Киры послышалось сомнение.

– Пока ты будешь держаться за меня хотя бы одним пальцем, статуи не смогут увидеть тебя и как-то навредить. Уж такие у меня способности, – утешила её Фива. – Не спрашивай меня, откуда я это знаю, но они есть и прекрасно работают, – гордо подытожила белоснежная собака, как-то совсем недобро сощурив глаза.

– Хорошо! Раз так, то нет смысла бежать от проблем! Надо разобраться, что за чертовщина здесь творится! – согласилась Кира, окончательно заглушая голос рассудка. Затем откусила большой кусок от новой палки колбасы. – Как думаешь, стоит прихватить с собой часть съестных припасов на всякий случай? – спросила девушка у Фивы.

Собаку, казалось, мало интересовали такие детали. Она сосредоточенно высматривала что-то или кого-то в окне на фоне хлопьев пушистого снега.

– Неплохая идея. Бери столько, сколько влезет в твою безразмерную сумку. Овощи не надо: я их не люблю. Грузи побольше мяса, ну и себе что-нибудь, – в конце концов согласилась Альма, она же Жучка, она же Джесси, она же Аркадий, и она же Фива.

Кира так и сделала, доверху нагрузив рюкзак деликатесами и оставив на прилавке достаточное количество денег, чтобы расплатиться за всё то, что они съели и только собирались съесть. Где-то в глубине души она всё ещё верила, что происходящее вокруг неё – лишь временное явление, и очень скоро всё встанет на свои места. Девушка согласилась на авантюру, но почему-то Фива совсем не внушала ей доверия.

Спустя тридцать минут Кира вышла из круглосуточного магазина в компании собаки и вновь направилась к зданию грязелечебницы. В отличие от утреннего похода к своему любимому месту, сейчас она шла туда нехотя со смешанным чувством страха и ожидания чего-то нового и ошеломительного. «Неужели я единственный живой человек в городе? Происходит ли это по всему миру или только в нашем небольшом курортном городке? Как долго это будет продолжаться?» – спрашивала она себя по дороге к старинному строению. Двигались они медленно, потому что Кире приходилось крепко держаться за ухо собаки, чтобы оставаться незамеченной.

Тем временем бывшая Алексеевская грязелечебница продолжала жить своей жизнью. Чёрные как смоль вороны оставили свои посты застывших молчаливых наблюдателей и кружились вокруг лиловых вихрей. Творческое воображение Киры тут же нарисовало картину маслом, настолько окружающий пейзаж был необычен. Снегопад над зданием прекратился, а ближайшие деревья за несколько минут успели сбросить свою осеннюю цветную листву, обзавестись набухшими почками и расцвести благоухающими цветами.

Стены сооружения смотрелись абсолютно голыми. Все фигуры и барельефы, украшавшие здание, куда-то подевались. Бассейн был доверху наполнен чёрной липкой жидкостью, а возле него, будто в насмешку, лежал небольшой глиняный сосуд.

Откуда ни возьмись на площадке перед грязелечебницей возникли три фигуры. С такого расстояния, на котором находилась Кира, она никак не могла слышать, о чём они беседуют, зато прекрасно могла видеть. Насколько она могла понять, фигуры эти были мужскими. Очень высокого роста – выше двух метров, с яркими янтарными глазами и неестественно длинными пальцами на руках.

Самым рослым из них был черноволосый мужчина, идущий по центру и одетый в длинный лиловый блестящий наряд. Кира никогда не встречала подобной одежды. Казалось, изготовлена она была из какого-то очень лёгкого, но плотного материала. Это было нечто среднее между деревом и металлом и одновременно ни то ни другое. Тонкое запястье мужчины украшал широкий коричневый браслет, живший своей жизнью: он менял форму и как будто состоял из жидкости, в которой то и дело вспыхивали огоньки, похожие на звезды.

Справа от него шёл самый молодой из них – мужчина лет тридцати пяти на вид, с невероятно худым лицом, узким носом и практически полностью отсутствующими губами. Его медные волосы были заплетены в длинный хвост-косу, а на правой щеке виднелся нарисованный символ – третий глаз, который то и дело менял свои очертания. Удивительно, но этот набор не слишком привлекательных черт совсем его не портил. Ему к лицу была и худоба, и длинные рыжие волосы.

Его одеяние было менее роскошно, чем у первого мужчины, и Кира про себя подумала, что такой наряд вполне можно назвать повседневным. Было заметно, что рыжеволосый мужчина больше заботится о своем комфорте, чем о прекрасном внешнем виде, и это проявлялось во всем: в его походке, жестах, причёске и наряде. Широкие брюки пепельного цвета были подвязаны белоснежным поясом, а голубая рубашка изготовлена из тончайшего пушистого материала. Мужчина то и дело искоса поглядывал на своих собеседников и держался за резную рукоятку, торчащую из кармана его свободных серых брюк.

Третий пришелец обладал самой яркой и противоречивой внешностью. Его волосы были цвета синего пламени, а глаза выглядели по-разному при различном освещении – от янтарных до алых. В руках он нёс какую-то карту и что-то на ней внимательно разглядывал. На его груди виднелся массивный медальон с гигантским камнем, похожим на рубин.

Трое незнакомцев двигались очень грациозно и практически синхронно. Они вышли на прилегающую дорогу, эмоционально что-то обсуждая. Возобновивший своё падение снег обходил их стороной, а ветер не касался волос и одеяний.

Кира подошла поближе, чтобы послушать, о чём они говорят и зачем прибыли сюда.

Из-за угла навстречу незнакомцам вышли уже знакомые львы. При их появлении Кира на секунду выпустила из рук ухо Фивы, но затем спохватилась. Крайний лев рычал и огрызался на рядом идущего, тот отвечал взаимностью и зализывал правую лапу. Судя по всему, четыре потенциальных царя зверей уже успели разругаться и что-то не поделили.

Рыжеволосый мужчина внимательно посмотрел на животных, затем на своих собеседников. Мужчина в лиловых одеждах кивнул, давая разрешение медноголовому совершить какое-то действие. Последний, недолго думая, привычным движением взялся за торчащую из кармана брюк рукоятку и достал что-то светящееся и острое.

Спустя мгновение со львами было покончено, они вмиг окаменели и рассыпались на мелкие кусочки природного камня. Четыре ярких светящихся шара взлетели к небу и присоединились к возвышающимся над грязелечебницей вихрям.

– Что за дурная привычка у жителей этих мест делать из камня фигуры, столь похожие на живые? Неужели у них мало проблем? – возмутился рыжеволосый.

– Хватит причитать, Букур! Здешние места сильно отличаются от наших. Люди ваяют статуи не для того, чтобы оживлять, а просто чтобы любоваться ими, – обратился к рыжеволосому мужчина с синими волосами.

– Диодор, мне не понятно, почему воронка открылась именно здесь! Много энергии лит было потрачено на все эти фигурки и статуи. Одни разбежались по городу, другие проникли в переходной мост. Где мне теперь их искать? И чего только стоят те статуи богов? С ними могут возникнуть сложности! – выразил своё недовольство синеволосому Букур.

– Если бы я выбрал любое другое место на этой планете, энергии ушло бы гораздо больше, и жалкая горстка оживших статуй показалась бы тебе тогда вполне приемлемой платой. В данном случае воронка открылась сама, без моей помощи, – продолжал взывать к голосу разума Диодор.

– Люди мне совсем не нравятся. Они совершают слишком много лишних движений. Лезут в науку, не зная, к чему это может привести. Они, как слепые пиллериты в первые тридцать три года жизни, и из-за их беспечности у нас теперь такие проблемы! – не унимался рыжеволосый Букур.

– Ты прекрасный воин и отличный расщепитель, Букур, но твоё вечное недовольство мне порядком надоело. Либо ты молча делаешь свою работу, либо я найду тебе замену, не будь я Келадон! – отрезал черноволосый мужчина в лиловом одеянии.

Его собеседники сразу же замолчали. По нахмуренным пушистым бровям Букура было заметно, что он совсем не согласен со своими спутниками, и молчать у него нет никакого желания. После минутной борьбы рыжеволосый смутьян всё-таки предпочёл остановиться, так как очень любил и ценил свою работу.

Диодор продолжил погружение в карту, что-то на ней отмеряя и высчитывая расстояние до какого-то интересующего его объекта. Затем он прервал молчание.

– Представляете, семь с половиной миллиардов человек живут на этой крохотной планете и больше нигде не бывают! – поделился со своими собеседниками Диодор. – Они знают, что скоро им не хватит места, и ничего по этому поводу не предпринимают, – грустно подытожил он.

– Тогда меня как-то мало заботит судьба таких примитивных существ. Надо поскорее добраться до Жевены, или как там её, выполнить свою миссию и вернуться домой, – сердито отрезал Букур.

– До Женевы, мой друг. Боюсь, это может занять несколько больше времени, чем мы рассчитывали. Нам предстоит перемещение в три этапа, так что запасись терпением, – сворачивая свою карту, изрёк Диодор.

– Я бы предпочёл полёт на ситри, но так, значит, так, – пробурчал рыжеволосый смутьян.