Циферблат. Город Адимари

– Любопытные изобретения, но пока что всё не то, – лениво протянул он.

Постепенно в линзе стали появляться настоящие советские паровозы, например, ИС – мощнейший пассажирский паровоз в истории советского паровозостроения. Кира когда-то читала о нём и даже смотрела чёрно-белый видеоролик, но никогда не видела этот паровоз вживую. Да и где бы она его встретила, когда в двадцать первом веке в почёте был совсем другой железнодорожный транспорт.

Скоростной паровоз ИС20-16 с обтекаемым кожухом выглядел весьма внушительно, что вызвало неподдельный интерес у Агрэя и заставило его остановить мелькание моделей поездов.

– Вот этот смотрится очень даже неплохо, – удовлетворённо произнёс он.

– Может быть я тебя разочарую, но эта модель безнадёжно устарела! – сказала Кира. – К тому же их давно не выпускают.

– Такие мелочи меня не особо заботят. Красиво и удобно, а о скорости я позабочусь, – спокойно ответил Агрэй.

Молодой человек эффектно подул через фиолетовое стекло, после чего спрятал его в карман. На платформе красовался полупрозрачный паровоз ИС20-16, от которого исходило светло-голубое свечение. Казалось, вызволенный из небытия механизм уже рвётся в новое путешествие, с нетерпением ожидая первых пассажиров и заботливого машиниста.

– Как ты это делаешь? – только и успела спросить Кира. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что с ней целый день происходят просто фантастические вещи.

Агрэй её не слушал, а был полностью погружён в процесс. Он оглянулся в сторону гигантских лиловых вихрей, возвышающихся над городом, произнёс слова на непонятном языке, после чего от одного смерча отделился поток фиолетовой энергии и присоединился к паровозу.

За считаные минуты паровоз-призрак обрёл вполне материальный вид. Он перестал быть полупрозрачным и утратил своё свечение. Сомнений не оставалось: паровоз ИС20-16 окончательно материализовался и был готов к своему первому путешествию в двадцать первом веке. Спустя какое-то время к нему присоединился один пассажирский вагон.

– Как?! – воскликнула Кира.

– Всё, чему разумные существа когда-либо придавали форму, может быть одухотворено и оживлено. Это в первую очередь относится к самым разнообразным статуям из камня. Технические изобретения тоже не исчезают бесследно, а продолжают существовать в альтернативных мирах в таком вот виде. Любой образ или мысль имеют силу. Это всегда нужно помнить, когда ты рисуешь что-либо в своём сознании, – пояснил Агрэй, открывая дверь пассажирского вагона.

Изнутри вагон выглядел весьма внушительно. Это был роскошный пульмановский вагон, оснащённый комфортабельными спальными местами и огромными окнами. На потолке виднелись хрустальные люстры, а на стенах – замысловатые гравюры.

Кира никогда не встречала подобного оформления в современных поездах и сильно засомневалась, что этот вагон имеет какое-то отношение к паровозу ИС20-16. Вагон был гораздо шире и выше обычного. Мягкие бархатные сиденья и резные потолки из красного дерева подтверждали верность её мысли.

– Я выбрал вагон по своему усмотрению. Мне кажется, это лучшее, что можно было найти, – отметил Агрэй, словно прочитав её мысли.

– Очень даже неплохо, – слегка улыбнулась Кира.

– Вагон заправлен всем необходимым. Осталось разобраться с машинистом. Нам нужен кто-то молчаливый, эффективный и не нуждающийся в ночном отдыхе, – сказал Агрэй, в очередной раз доставая что-то непонятное из кармана одежды. Кира успела про себя подумать, что это не мужчина, а какой-то барахольщик, и что у него в карманах можно найти всё что угодно.

Это что-то оказалось небольшим кусочком глины, которую Агрэй разместил на полу вагона. Молодой человек достал своё любимое стёклышко, посмотрел сквозь него на этот непримечательный материал, а затем подул. Из глины сформировался маленький человечек, который стал быстро расти, чтобы превратиться в итоге в довольно реалистичного глиняного машиниста.

Кира продолжала жадно смотреть на всё, что Агрэй создавал с такой лёгкостью. После поезда, казалось бы, её мало что могло удивить. Но так она думала лишь до тех пор, пока глиняный человек не заговорил.

– Добрый день, саргас Агрэй! Рад вас видеть! Каков маршрут? – спросил он скрипящим голосом.

Этот голос звучал как будто издалека, словно человек из глины не до конца принадлежал этому миру, а находился в двух или трёх местах одновременно.

– Мы отправляемся в город Мирный, Глин. Нам надо добраться туда как можно скорее, так что выезжаем немедленно, – повелительным тоном ответил Агрэй.

Глин поклонился и молча направился в кабину машиниста. Спустя какое-то время паровоз стал издавать характерные звуки, после чего тронулся.

– Глин умеет управлять любыми видами транспорта во всех существующих мирах, чем он и ценен. Его создатель потратил на него не меньше недели, что по нашим меркам чудовищно долго, зато результат превзошёл все ожидания! – пояснил молодой человек, усаживаясь в роскошное бархатное кресло.

– Агрэй, объясни мне, что здесь происходит? Ты сказал, что все люди находятся в состоянии замедления. Что с ними произошло, и как это исправить? – наконец задала интересующий её вопрос Кира.

– Насколько мне известно со слов Келадона, ваши учёные ставили серию экспериментов на каком-то закрытом объекте под названием Большой адронный коллайдер. Они пытались собрать вместе микрочастицы, но получили нежелательный побочный эффект. Этот опыт исказил полотно пространства и времени в нескольких местах, из-за чего возникла побочная связь с нашим миром и, возможно, с другими мирами. Мы стали стремительно терять драгоценную энергию лит, которую накапливали тысячелетиями. Её запасы практически иссякли, но куда именно она уходит, мы пока не выяснили. Эксперименты земных учёных запустили сеть нежелательных событий, которые способны нанести вред не только вашей, но и нашей вселенной. Вот почему мы здесь. Мы здесь, чтобы закрыть дыру и вернуться к себе, восстановить былое равновесие, – великодушно ответил Агрэй. Он разговаривал с Кирой так, как говорят с маленьким ребёнком, словно она не в состоянии была понять всё то, что он объяснял.

– У здания грязелечебницы я видела троих мужчин, похожих на тебя, но не понимала ни слова из того, о чём они говорили. Почему же я воспринимаю твою речь, и по какой причине ты сейчас не с ними? – продолжала задавать вопросы Кира, стараясь не обращать внимания на тон Агрэя. Ей нужно было поскорее разобраться в происходящем, и если она могла получить необходимую информацию только у этого излишне самоуверенного гостя из другого мира, то так тому и быть.

– Ты понимаешь меня благодаря вот этой вещице, – ответил её собеседник, указывая на золотую серьгу в форме полумесяца, болтающуюся у него в ухе. – Люди назвали бы это устройством перевода. Оно позволяет мне общаться с самыми разнообразными существами на их языках – даже с самыми примитивными, – ухмыльнулся он, выразительно глядя на Киру. – Если я сниму это, то перестану тебя понимать, а ты меня.

«Очевидно, он намекает на меня», – промелькнуло в голове у Киры, которая уже почти была готова вспылить. В конце концов она взяла себя в руки и повторила вопрос как можно более ровным голосом:

– Всё ясно, но ты не ответил, почему отделился от остальных?

Агрэй сидел в кресле и параллельно разглядывал своё запястье. На коже виднелось несколько обручей, похожих на тонкие ожоги. Можно было подумать, кто-то отпечатал их на запястье раскалённой металлической палкой. Один из обручей пылал ярче других, и именно на него было направлено внимание Агрэя.

– Знаешь, у меня нет особого желания откровенничать с тобой. Постарайся не задавать слишком много вопросов. Они меня раздражают, – холодно отрезал он.

Кира поняла, что своим невинным вопросом каким-то образом испортила новому знакомому настроение. Конечно, он и до этого особыми манерами не отличался, но после этой реплики стал просто невыносим. Она подсела поближе к окну и стала смотреть на мелькающие за ним заснеженные улицы. Всё было необыкновенно красиво, но в то же время как-то печально и очень тихо.

Не было счастливых детишек на санках, которые наверняка порадовались бы октябрьскому снегу, не было ворчащих дворников, расчищающих снег, не было никого, кто мог бы оценить красоту этого белоснежного мира.

Кире стало невыносимо грустно. Она достала телефон из кармана куртки и стала пролистывать фотографии с семьёй и друзьями. Душевные снимки с братом и матерью напомнили ей о том, что случилось нечто непоправимое. Не прошло и минуты, как по щекам катились слёзы, остановить которые она не могла. В этот миг ей было абсолютно безразлично, что о ней подумает Агрэй. Она осталась совсем одна, и все её близкие были во временной ловушке. Она ещё никогда так остро не ощущала собственное одиночество.

Агрэй уставился на неё, не понимая, что случилось и что нужно делать в такой ситуации. Он был из тех молодых людей, которых женские слёзы если не раздражают, то вводят в состояние ступора. Он встал и сердито пошёл прочь из вагона в кабину машиниста, где хозяйничал Глин.

Как только за ним закрылась тяжёлая деревянная дверь, из-под лавки показалась Фива. Вид у нее был помятый и уставший. Она по-собачьи сладко потянулась и подошла к Кире.

– Я думала, он никогда не уйдет! Словно приклеился к этому креслу, гусь заморский! – театрально возмутилась Фива, сверкая двухцветными глазами.

– Ты всё это время была здесь? А чего пряталась? – обрадовалась Кира своей недавней приятельнице. После нелюбезного Агрэя Фива казалась ей почти эталоном дружелюбия. При этом она забыла, что её знакомство с болтливой собакой длится немногим дольше, чем знакомство с Агрэем.

– Не нравится мне этот тип! Настоящий самовлюбленный павлин! Надо поскорее делать ноги, а то мало ли что у него на уме! – быстро сказала Фива, с опаской поглядывая в сторону кабины машиниста.

– Минуту назад он был заморским гусем, – улыбнулась Кира. – Ты определись: гусь он или павлин?

– Да и то и другое! – прорычала Фива.

Глядя на неё, Кира испытала дежавю. Как и в магазине с колбасами, ей почудилось, что собачья морда отлита из металла, но наваждение быстро спало.

– И что ты предлагаешь? Куда мне идти, если во всём городе, да и в целом мире ни единой живой души? Что я могу сделать? – воскликнула Кира, забыв о необходимости говорить шёпотом.

– Тише ты, тише! Ты же слышала, что всю кашу заварили в Женеве? Туда и надо ехать. Зачем нам в Сибирь? Нужно сходить с поезда, пока он не вернулся, – пробормотала собака, направившись в заднюю часть вагона и маня Киру за собой.

Кира проследовала за ней, уловив здравый смысл в её словах. У девушки не было причин доверять незнакомцу, столь бесцеремонно похитившему её и не давшему ей права выбора. У него были какие-то, ведомые только ему, личные интересы. Кира же хотела всё исправить и вернуть на круги своя. Правда, насколько у неё отсутствовали причины доверять Агрэю, настолько же мало доверия заслушивала Фива, но в тот момент Кира об этом не думала.

С большим трудом девушка открыла заднюю дверь и в очередной раз испытала удивление. Паровоз самостоятельно прокладывал себе путь сквозь лес там, где ему было удобно. Волшебная машина создавала перед собой прозрачные рельсы, стремительно таявшие позади паровоза. Если впереди встречались деревья – паровоз валил их без зазрения совести, отбрасывая в сторону энергетическим импульсом. Стоял запах сочной и свежей древесины. Громадные сосны летели направо и налево, обращаемые в щепки.

Городская зона давно кончилась, и Кира понятия не имела, где они сейчас находятся. Примерно раз в тридцать секунд паровоз совершал рывки, после чего картинка кардинально менялась. Вот только что перед глазами была крохотная деревенька, а после скачка она обратилась густым лесом. Затем ненадолго снова возникли небольшие домики, такие невзрачные и ветхие, что закрадывалось подозрение: «А обитаемы ли они?».

– Я не знаю, где мы! Как паровоз мог уехать так далеко? Мы заблудимся! – прокричала Кира Фиве, стараясь перекрыть издаваемый колёсами паровоза скрежет.

– Не заблудимся, уж как-нибудь найдем дорогу! У меня феноменально острый нюх! – прокричала ей Фива в ответ. Когти на её массивных лапах слегка вытянулись и заблестели, как цыганские иглы. Кира обязательно обратила бы на это внимание, если бы не была так напугана предстоящим прыжком.