Всполохом зори украсят края.
И в живописнейших этих местах
Скорбью навечно покрылась земля.
Был он жестоким, январский тот день:
Немец разгром под Москвой получил.
Злобу срывать, убивая людей,
Избы сжигать он в отместку решил.
Семьдесят восемь стучало сердец:
Женщин, детей, стариков, наконец.
Всех расстреляли, потом подожгли —
Изверги стёрли деревню с земли.
Четверо немцев во Ксты ворвались,
Чтоб уничтожить навеки там жизнь.
Выстрелы тут же во Кстах раздались —
Горсточке пепла, Живой, поклонись!
Ксты, словно выстрел, звучит и сейчас.
Ксты ведь Красухи, Хатыни – сестра.
Ксты – это память о прошлом для нас,
Кровоточащая рана всегда.
Мы о минувшем сейчас говорим —
Стук метронома взывает к живым!
Мемориал горем создан людским —
Пламенем бронзы взывает к живым.
«Москва ежами ощетинилась…»
Москва ежами ощетинилась
И маскировкой скрыла Кремль.
Соседка о сынах кручинилась,
Не доучивших теорем.
На фронт ушли, набавив годики —
Встаёт на смертный бой страна!
И метрономом мерят ходики
Часы, минуты… Шла война…
Крест-накрест окна перекрещены,
Завешены – не виден свет.
Вот вой сирен зовёт в убежище —
Зениток залп даёт ответ.
Москва и день и ночь работала.
Страна была – единый фронт.
И школьники вдруг стали взрослыми,
Войною каждый опалён.
Придя со смены лишь для отдыха,
Буржуйку мама разожгла,
(От артобстрелов нету продыху)
Пшена в похлёбке мал-мала.
Отца не ждут: «латал» пробоины,
Где бой закончен – там ремонт.
Минутам счёт познали воины —
И силы не жалел народ.
Какие ж тяготы всем выпали,
Что пережить пришлось в войну!
Мы всё назло фашистам вынесли
И отстояли дом, страну!
Зоя
Фашистским натиском умело
смог враг к столице подойти.
В груди у каждого горело
желанье: Родину спасти.
Сейчас разведке очень нужны
сноровка, выдержка и ум.
Не размышляя долго, дружно
влились в диверсионный штурм
девчата, парни, а им было
всего лишь восемнадцать лет!
Со страстным юношеским пылом,
готовы «фрицу» дать ответ.
И в логово врага пробравшись,
уничтожали «зверя» там:
дома сжигали с немцем спящим,
с припасами военный склад.
В кругу разведчиков и Зоя —
как парень, юркая она.
Их на заданье вышло трое:
средь юношей была одна.
И вдруг осечка: обнаружен
диверсионный их поджог —
все знали: отходить им нужно —
и отступали, кто как мог.
Бойцы отстреливаясь рьяно,
отход свой прикрывали так.
Но без оружья Зоя… Пьяный
силки затягивает враг.
И пыткам хрупкую такую
фашист, смеясь, её подверг.
Огнём пытал, в белье, босую
он выгонял её на снег.