Симфония, трудная к исполнению. Эллочка, Талочка и Марочка

Оскар-Ушер прошёл все ступени обучения, необходимые еврейскому талмудисту. Религиоз ный молодой человек достиг высочайшей степени образованности, совершенствуя знания, повышая ученость. Оскар-Ушер, уважаемый раввин Одессы был женат на Сарре Аккерман.

Благополучие болезненного вида, тщедушного раввина состояло из нескольких разных частей счастья.

Найпервейшее счастье – изучение, познание, красоты Торы и мудрости её заповедей. Счастье – возможность находиться близко к Всевышнему, разговаривать с Ним, произнося ежедневную молитву.

– Слушай, Израиль: Господь – Бог наш, Господь един! – прикрыв рукой глаза, проговорил негромко Оскар-Ушер.

Затем произнёс шёпотом:

– Благословенно славное имя царства Его во веки веков! Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем своим, и всей душою своей, и всем существом своим, и будут эти слова, которые я заповедал тебе сегодня, в сердце твоем, и повторяй их детям своим…

Оскар-Ушер решил непременно стать счастливым человеком. Он осознавал: перво-наперво необходимо выяснить своё предназначение.

Поразмыслив, что на самом деле важно его душе, пришёл к выводу: главное – служить Ему. Это и есть конечная реализация своего предназначения.

Цель в том, чтобы все, из чего состоит жизнь Оскар-Ушера, связывалось с Творцом. Молодой талмудист понимал: у человека существует важная потребность идентифицировать себя не с подобными себе, не с людьми такими же, как он сам, а с чем-то более возвышенным и великим, более значимым, чем сами люди.

Человек стремился сравнить себя с Всевышним, поскольку создан по образу и подобию Божьему. Вот на кого необходимо равняться Адаму и детям его – творениям неба.

Другая часть счастья, согласно еврейской Традиции, состояла из любви к жене. Ребе ужасно гордился своей хрупкой, утонченной, очень деятельной Саррой. Многие женились на тех, кого выбрали родители. Отец с матерью, подыскивая пару своему отпрыску, надеялись приумножить благосостояние семьи. Такие несущественные категории как любовь мало кого волновали в те времена. Не всегда в таких семьях случалось счастье. Им повезло, Оскар-Ушеру и Сарре. Они сами сделали свой выбор, сами нашли друг друга. Сироты, кто им поможет?

Все в руках Божьих. Их свела судьба в длиннющей очереди за хлебом. Так Оскар-Ушер встретил свою будущую жену.

Девушка обернулась, увидела вдавленного в её спину скромного еврейского молодого человека.

– Вы расплющите мои бёдра, нельзя ли увеличить дистанцию? – смеясь, спросила шутница.

– Я никак не могу сдвинуться, такая давка, простите, – краснея, пробормотал вконец сконфуженный молодой человек.

Она смотрела агатовым взглядом волшебных, бездонных, немножечко печальных глаз. И все же в них резвились весёлые огоньки. Девушка воображала, что, опуская тяжелые ресницы, непременно сумеет спрятать жизнерадостный блеск.

Чёрные густые ресницы не спасали, и она посылала невидимые сигналы, пронизывающие Оскар-Ушера насквозь. Сигналы – сродни посылам Бога, в них ощущалась Его власть над людьми, связывающая этого мужчину с этой женщиной, сшивая двоих суровыми нитками, иногда слишком суровыми, зато крепко.

Вчера ещё незнакомых, а сегодня соединённых на веки вечные для любви, для преданности и продолжения рода человеческого.

В толкотне, царившей в нескончаемой очереди, Оскар-Ушера слишком сильно прижали к худенькой девушке, стоящей перед ним. Аромат, исходивший от блестящих кос, космическим магнитом притягивал, не отпускал.

Хотелось обнять девушку и никогда не отходить от неё ни на единый шаг. Но это было уже непозволительно.

Коснувшись ненароком легкой руки Сарры, будущий раввин вдохнул опьяняющий нектар. На дворе – безразличная зима, белая, жестокая, равнодушная. Нескончаемыми морозами безжалостно выстуживает город, насквозь продувает колючими, снежными, по-одесски влажными ветрами. От того петроградские минус 35 легче перенести, чем одесские плюс 5.

Холод собачий пробирал до мозга костей. Люди в очереди тряслись, топтались на месте, зажатые со всех сторон, дрожали, не могли согреться. Со стороны создавалось впечатление совместного исполнения ритуального танца африканского, второго по многочисленности, племени зулусов.

Оскар-Ушер, бледный от постоянного недоедания голодного тридцать четвёртого года, ощутил слабость внизу живота и одновременно чувственную силу, проникшую в самую глубину сердца. Согрелся за долю секунды. Да и Сарру бросило в жар.

Вне всякого сомнения, Господь определил их парой, освятив своею милостью. Все присутствующие так были поглощены проблемой доставания хлеба насущного, что никто и не заметил луч света, падающий с поднебесной выси, играющих в столбе серебристых пылинок. Свет поглощал эту парочку, обалдевшую от неожиданности происходящего.

Отодвинуться от Сарры хоть на сантиметр не получалось из-за царившей толкотни. Как порядочный человек, Оскар-Ушер обязан был жениться. Так он привёл в свой скромный дом Сарру.

Раскосые, антрацитовые глаза Сарры могли ввести в заблуждение кого угодно. Если бы люди не знали её родителей и многочисленных родственников из некогда большой и зажиточной еврейской семьи Аккерманов, наверняка посчитали бы девушку узбечкой.

Смоляные полновесные косы, заострённый подбородок, просто восточная красота. Девушка из интеллигентной, уважаемой семьи.

Отец окончил Швейцарскую инженерную школу. Мама также училась в Швейцарии, там и познакомилась с будущим мужем. Взгляды в семье бродили вольные, перенасыщенные европейской демократией.

Сарра в революционном огнедышащем вареве потеряла всех своих близких. Осталась легким колоском, не имеющим прочных корней, в ураганной жизни. Не на кого опереться, никто не подставит плечо. И тут такое счастье: встреча с Оскар-Ушером.

Она потянулась к нему всем естеством, жимолостью обняла, красно-жёлтыми цветами раскрасила долю глубоко верующего человека. Он заглянул в тёмные, как южная ночь, глаза девушки, а в них – одиночество и печаль. Оскар-Ушеру захотелось согреть сиротливый стебелёк.

– Будь моей женой, Сарра. В глазах твоих пряная одесская летняя ночь. Руки твои, лебединые крылья, губы твои сладкие, спелые вишни, – попробовал посостязаться с Песнью песен влюблённый Оскар-Ушер.

– Знаешь что, Оскар-Ушер? Я стану твоей женой. Рядом с тобой хорошо и сладко моей душе. Рожу тебе много детей. Будем окружать тебя теплом и заботой.

С высокого синего неба полился сладкий, умиротворяющий свет. Творец глянул на эту парочку и улыбнулся. Не все Ему радовать, иногда неплохо порадовать и Его.

– Ты всенепременно станешь хорошим раввином, – сказала Сарра, – Я буду помогать всем, чем смогу. Единственное желание – тобой гордиться. Дети, которых рожу, озарят нашу жизнь веселым смехом, радостными криками. Наполнят дом содержательной жизнью – в заботах, преданности и светлой вере в Творца. Как я счастлива. Люблю тебя.

– Сарра, моя красавица! Цель существования для меня на земле – служение Властелину мира. Стать раввином – светлая надежда всей жизни.

Молодая женщина переступила порог, почувствовала: этот дом – её крепость, засучила рукава, привела квартиру в полный порядок. Отмыла, отчистила, подкрасила.

Законопатила щели в окнах, заложила ватой и заклеила белыми полосками, вырезанными из старых газет. Выгнала из жилища холодный, разгульный ветер.

Стало уютно и тепло. В доме запахло наваристым бульоном из курочки, картофельным пюре с гусиными шкварками и зажаренным лучком, штруделем с орехами, яблоками и корицей.

Оскар-Ушер, если не читал Талмуд, то любовался, как ладно спорилось дело в руках его работящей жены.

– Моё сокровище, – говорил он Сарре. Благословен тот, кто послал тебя в мои объятья. Неприкаянная жизнь до встречи с тобой растаяла в любви и тепле.

– Оскар, да ты поэт, мастер лирического слова. Повезло мне, однако, – заулыбалась Сарра. Улыбка приоткрыла темные, горящие губы, шкодливые белоснежные зубки блеснули. И всё. Оскар-Ушер ни о чем другом думать не мог. Только сладкий мёд игриво усмехавшегося ротика, призывный переливчатый смех. А, что? Бог повелел:

– Размножайтесь. Стало опять жарко…

Сарра после окончания школы поступила в Еврейский техникум. Молодая девушка изучала идиш, Тору, получила специальность учителя еврейского языка. Собиралась обучать девочек. Но… До 1935 года все, или почти все, шло потихонечку. Оскара-Ушера пригласили раввином в небольшую синагогу. Счастье приходит к тем, кто долго и упорно прокладывает ему, счастью, дорогу.

Шквальные ветры завыли, задули. Для сентября диковатая погодочка. Золотистая листва, сорванная порывами урагана, металась по городу в поисках солнечных лучиков всю неделю невидимого, скрытого толстыми, грубыми чёрными тучами светила. Через три дня после появления на свет дочери ребе Оскар-Ушер остался без молельного дома. Двери синагоги заколотили досками.

Вскорости закрыли газеты, затем еврейские школы. Мечта рухнула песочным замком от набежавшей высокой волны. Расплылась, слилась с общей массой песчинок. Сарра после родов так и не пошла работать. Некуда, да и не брали.

Идиш стал языком non grata.

Советская власть начала борьбу с религиозным мракобесием, сионизмом и еврейским шовинизмом.

Приступила к баталиям против всех и каждого и в других направлениях. Одно объединяло все вектора – цель. Уничтожение, искоренение.

Сталинская свора за короткий срок отправила в ГУЛАГ более 18 миллионов граждан Советского Союза. Из этих 18 миллионов почти 2 миллиона из лагерей так и не вернулись. Это вам не два миллиона, это четыре, шесть, восемь, десять миллионов людей утопленных, растворявшихся в горе.

Расстреливали, скидывали в огромные ямы, посыпали хлоркой, закапывали. Тех, кто рыл ямы и закапывал, расстреливали, бросая трупы в соседнюю яму. Четко отлаженный процесс. Безотходное производство.