Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Номинанты Российской литературной премии»

Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Номинанты Российской литературной премии»
Альманах

Альманах «Российский колокол»Литературный альманах «Российский колокол» 2020
Вероятно, многие авторы, чье творчество вошло в эту книгу, окажутся читателям знакомы, другие, напротив, станут интересным открытием. Они очень разные, и объединяет их номинация на Российскую литературную премию. В определенном смысле этот сборник представляет собой и итог проделанной работы, и некий этап – не только работы над литературной премией, но и еще чего-то важного.

Это еще один срез литературы, по которому можно изучить ее современное состояние. Это остановка, когда можно всмотреться в поэтов и писателей, увидеть самые яркие черты их творчества, постичь индивидуальность их таланта.

Сборник объединяет стихи и прозу самых разных направлений. Один рассказ звучит как голос зрелого мудреца, желающего поведать о прошлом, которое так важно сохранить в памяти не только свидетелей, но и потомков. Другой, как объективный до беспощадности фотоаппарат, запечатлевает происходящее сегодня – страшное, но и как будто далекое. Но расстояния относительны – особенно в современном динамичном мире, и человек в наши дни менее чем когда-либо может – и хочет! – быть «островом», отделенным от всех прочих. Поэтому отдаленные трагедии становятся близки живой душе – просто потому, что она живая.

Альманах Российский колокол. «Номинанты Российской литературной премии». Спецвыпуск

Спецвыпуск альманаха является Приложением к журналу «Российский колокол».

Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия 09.11.04, ПИ № ФС 77-18759.

Журнал выходит при содействии Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Предисловие

Вероятно, многие авторы, чье творчество вошло в эту книгу, окажутся читателям знакомы, другие, напротив, станут интересным открытием. Они очень разные, и объединяет их номинация на Российскую литературную премию. В определенном смысле этот сборник представляет собой и итог проделанной работы, и некий этап – не только работы над литературной премией, но и еще чего-то важного.

Это еще один срез литературы, по которому можно изучить ее современное состояние. Это остановка, когда можно всмотреться в поэтов и писателей, увидеть самые яркие черты их творчества, постичь индивидуальность их таланта.

Сборник объединяет стихи и прозу самых разных направлений. Один рассказ звучит как голос зрелого мудреца, желающего поведать о прошлом, которое так важно сохранить в памяти не только свидетелей, но и потомков. Другой, как объективный до беспощадности фотоаппарат, запечатлевает происходящее сегодня – страшное, но и как будто далекое. Но расстояния относительны – особенно в современном динамичном мире, и человек в наши дни менее чем когда-либо может – и хочет! – быть «островом», отделенным от всех прочих. Поэтому отдаленные трагедии становятся близки живой душе – просто потому, что она живая.

Иные рассказы, казалось бы, уводят в прекрасный мир вымысла, пленительного и красочного романтизма. Но присмотришься, вчитаешься – и видишь, что у необычных людей в отдаленных краях и чувства те же, и трагедии отзываются в наших сердцах. За строками прочитывается возможность единства, человеческой близости и слитности, которая бывает так нужна в нелегкое время.

Однако принятие и понимание общего не означает забвения своего. Поэтому в поэзии, вошедшей в сборник, так сильна нота гражданственности и патриотизма в самом широком смысле. Природа, воспетая в стихах, видится прекрасной не только сама по себе, но и потому, что всем сердцем любима. Верить в будущее родной страны может только тот, кто глубоко уважает ее и свой народ. А для этого нужно чтить прошлое, ни себе, ни другим не позволяя ни малейшей недобросовестности в его изучении и описании.

Неудивительно, что в сборнике немало произведений посвящено трагическим страницам Великой Отечественной войны. Свидетелей тех событий осталось немного, и потому память о войне нужно особенно бережно сохранять, чтобы она в дальнейшем не обернулась своей противоположностью. А с другой стороны – современные произведения, запечатлевающие события «здесь и сейчас» в будущем могут стать художественным документом эпохи.

Рамиз Аббаслы

Азербайджанский писатель, переводчик художественной литературы.

Родился 1 июля 1948 года в селе Паправенд Агдамского района Азербайджанской Республики. Учился в сельской школе. Очень любил точные науки – математику, физику, химию. Большой интерес проявлял к музыке, рисовал, читал художественную литературу: азербайджанские сказки, дастаны; особенно понравился ему эпос «Кёр-оглы». Учился в Бакинском государственном университете.

Пишет на азербайджанском и русском языках. Художественную литературу переводит с английского, немецкого и русского языков. Автор пяти книг, многочисленных статей и переводов.

Там, в Кременчуге…

рассказ

Если посмотреть со стороны, наша школа была красивой. Двухэтажное красивое здание. Раньше оно принадлежало местному дворянину – Джумшуд-беку. Советская власть конфисковала его и передала в распоряжение детей местного населения. Я тоже учился в этой школе. Это было красивое здание.

Однажды во время большой перемены я поднялся на второй этаж, где в самом дальнем кабинете занимались ученики четвертого класса. Там учился и мой старший брат. Сам я был второклассником, мы занимались на первом этаже. Вообще-то я не любил ходить к брату в класс, он ко мне – тоже. Но это был особый день, поэтому я поднялся на второй этаж и зашел в четвертый класс. Была перемена, а в классе было всего два ученика: мой брат и сын председателя колхоза. При виде меня последний, зловеще улыбаясь, сказал:

– А-а, смотри-ка, у него медаль!

Он был прав: действительно, на левой стороне груди у меня была медаль, хорошая настоящая медаль. Как она блестела… Я приобрел ее недавно. Вчера случайно я заметил, что мой старший брат открыл чемодан, который всегда стоял в углу нашей единственной комнаты, а на нем лежали одеяло и одежда. Из него он вытащил какой-то сверток. А в нем, оказывается, были ордена и медали отца, полученные за участие в войне.

Отец был фронтовиком. Но в армию он был призван не в связи с началом войны. Когда на нашу страну напала фашистская Германия, он уже был в армии. Вернулся же весной 1944 года – его демобилизовали как инвалида войны. Спустя годы он иногда рассказывал о войне и, как правило, всегда упоминал украинский город Кременчуг, где он был тяжело ранен, попал в госпиталь, из которого совершил побег.

Когда я был маленьким, война казалась мне далеким прошлым. Фильмы о ней интересовали меня больше, чем рассказы живых людей – участников войны. Поэтому я не задавал отцу вопросов и даже не интересовался, где был он до Кременчуга. Отец же довольно часто вспоминал этот город и при первой возможности начинал свой рассказ: «Там, в Кременчуге…»

Позднее, когда отца уже не было в живых, на основании его рассказов я пришел к выводу, что он участвовал в широкомасштабной Полтавско-Кременчугской военной операции, которая началась летом 1943 года. Это была очень крупная военная операция, в результате которой была освобождена Левобережная Украина и советские войска форсировали Днепр. Кременчуг же был атакован 5-й и 53-й армиями, которые, вклинившись в оборону противника, в течение двухдневных боев – 28 и 29 сентября – освободили город. Значит, отец был в составе одной из этих армий, которые в дальнейшем вышли к Днепру и форсировали его. Но отец об этом ничего не рассказывал. Значит, его боевой путь закончился в районе Кременчуга.

Ранений у него было много. В госпитале вылечили все его раны, кроме одной. Осколок то ли от ручной гранаты, то ли от снаряда или бомбы, попав точно в середину предплечья левой руки, прошел насквозь между лучевой и локтевой костями, при этом не проломил их, но в какой-то степени повредил и вышел наружу. После длительного лечения остались следы от этой раны: черное, по краям морщинистое пятно величиной с куриное яйцо – это было на внутренней стороне руки, куда попал осколок; а с наружной части руки, откуда вышел осколок, – темно-коричневая вмятина длиной более десяти сантиметров, шириной же около двух сантиметров.

Уровень медицины тех лет не позволял быстро вылечить сквозную рану с повреждением двух костей. На это требовалось время. Рану в госпитале лечили несколько недель. Процесс улучшения шел очень медленно. Сам солдат с такой раной уже не годился к военной службе. Надо было его демобилизовать. Однако с такой раной отправить его домой было бы опасно из-за возможной гангрены. Ему требовалось длительное лечение, но годами держать его в госпитале тоже было нельзя. Выход из этой ситуации был один – ампутация руки с локтевого сустава. Начали готовиться к операции. Молодой человек был в курсе дел и все знал. Сами доктора, а также видавшие виды медсестры объяснили ему, что даже в условиях больницы такую рану вылечить в срок – за полгода или за год – невозможно.

– Ты молодой, здоровый человек, – сказали ему. – Не будешь же годами лежать в больнице и лечиться. Люди живут без двух рук, без двух ног, иногда бывает даже хуже. А у тебя не будет только половины левой руки, ниже локтевого сустава, – в этом ничего страшного нет.

Раненый солдат внимательно выслушал все эти доводы. Но у него было другое мнение: можно обойтись без ампутации. Да, понятно, у докторов нет времени с ним долго возиться. И обстановка не позволяет – очень много раненых. А у него самого же времени предостаточно: строго соблюдая предписания врачей, в домашних условиях он сам занялся бы лечением своей руки. Но увы. На следующий день назначена ампутация. Этого не избежать.

Молодой человек долго думал и наконец… Ведь недаром же говорят, что даже из самого трудного и, казалось бы, безвыходного положения есть минимум два выхода. Раненый солдат тоже нашел выход.

В полтретьего ночи он открыл глаза. Фактически он не спал, просто дремал, делал вид, что спит. Была глубокая ночь. Весь персонал и больные спали. Солдат встал, оделся, взял необходимые вещи, которые уже заранее были подготовлены, открыл окно палаты и через него выбрался из госпиталя, осторожно закрыв его за собой.

Зима была в разгаре. Куда ни глянь – везде лес и снег. Воздух был холодный и чистый. В ночной тишине был слышен хруст снега под ногами. Он шел не оглядываясь и не останавливаясь. Это был побег. Но он не был дезертиром. Он сбежал не из тюрьмы или лагеря. Он был не согласен с решением докторов и без их разрешения покинул госпиталь. В его действиях не было криминала. Но все равно отец боялся, что за ним придут, поймают и заставят его вернуться назад. Поэтому старался до рассвета как можно дальше удалиться от госпиталя.

Наконец стало рассветать. Оказалось, он движется куда надо – прямо на восток. Интересно, а в темноте куда он шел: на восток или на запад? Если ночью он шел на запад, а днем будет идти на восток, то через несколько часов окажется в окрестностях госпиталя, где, наверно, его уже начали искать. Нужно прояснить ситуацию. Он остановился, озираясь, изучая свои следы, вернулся назад. И, к его радости, оказывается, даже в ночной темноте он интуитивно шел примерно на восток. Это, конечно, хорошо. А теперь, ориентируясь по зимнему солнцу, он точно пойдет на восток. Как военный человек, он хорошо знал свои физические возможности, и, по его расчетам, уже был примерно на расстоянии пяти километров от госпиталя. Но это не означало, что опасность миновала. Пока светло, надо по возможности увеличить это расстояние.

Вокруг были снег и лес. Раненый солдат шел не останавливаясь. Его беспокоила усиливающаяся боль в раненой руке и голод. У него не было ни пищи, ни возможности найти в зимнем лесу что-нибудь съестное. Вокруг лежал снег, а это значит, что проблем с чистой водой нет. Но и этим нельзя злоупотреблять, иначе можно заболеть. И в таких условиях надо идти не останавливаясь – только это спасет его от жестоких врачей и от замерзания.

Был уже полдень. Наступило время обеда, и голод давал о себе знать. Но пока надеяться было не на что. И солдат продолжал свой путь. По его расчетам, госпиталь остался далеко позади на расстоянии около десяти километров. Приличное расстояние. Интересно, что сделали врачи и медсестры, не найдя его в палате?

На западе солнце вплотную приближалось к горизонту. Скоро ночь. Мороз крепчал. Усилились и боли в раненой руке. Чувство голода не давало покоя. В последний раз он ел вчера вечером. Потратив много сил на длинный марш-бросок – и на таком чистом воздухе! – он сильно проголодался. Вот были бы сейчас тарелка борща с мясом, полбуханки черного хлеба и сто грамм водки… Для полного счастья человеку иногда не очень-то много надо. Но не надо дразнить себя. Еды нет, и неизвестно, когда будет. Мысли о ней обостряют чувство голода. Лучше думать о чем-нибудь другом… Нет, не получается! Украинский борщ с мясом не выходят из головы. Все мысли крутятся вокруг этой тарелки, порой натыкаясь на буханку хлеба…

Он остановился в полной темноте. Впереди его ждет длинная холодная зимняя ночь. Кругом голые деревья и снег. Он страшно устал, уже еле держался на ногах. Куда он идет? Конечно, на восток. Нет, неправда. Сейчас нет уверенности, что он действительно идет на восток, потому что уже ночь и ориентира нет. Скорее всего, он крутится вокруг какой-то неизвестной точки. А если даже идет на восток, от этого никакой пользы не будет. Сколько можно? Когда же кончится этот марш-бросок на восток? Кажется, спасая свою раненую руку, он совершил роковую ошибку и окончательно погубил себя… Да, вот дела… А если вернуться назад? Нет, это тоже не спасет. Уже поздно. Он по своей собственной глупости загнал себя в такой тупик, что оттуда нет выхода. Он сам себя погубил. У него уже нет сил идти ни на восток, ни на запад. В эту ночь он погибнет непременно. Мало осталось, скоро ему конец.

Несмотря на эти пессимистические думы, заблудившийся зимой в бескрайнем лесу раненый солдат хоть мало и медленно, но все равно продолжал идти. Он не знал, куда идет. Но это неважно. Сейчас главное – не остановиться. Оказывается, вся эта затея от начала и до конца была смехотворно глупа. Да, видите ли, какая гениальная идея: совершить побег из госпиталя, чтобы спасти свою руку! Это ж надо было додуматься! Вот тебе и результат. А теперь пожинай плоды собственной глупости.

Все равно пока есть силы – а их уже совсем не было, – он не остановится. Но для того чтобы всю ночь двигаться, ему на какое-то время надо присесть и чуть-чуть отдохнуть. Ноги как устали. Нет, давайте не заниматься пустяками и делать то, что нужно. Без короткой передышки не обойдемся.

Он уже нашел удобное место, где, прислонившись к дереву, можно посидеть и сделать короткую паузу. Но как только он сел и, расположившись поудобней, вытянул ноги, тут же заснул – и спал как убитый. А когда проснулся, уже было поздно: руки и ноги окоченели, он не мог сдвинуться с места.

Раненого солдата в таком состоянии – полуживого, полумертвого – нашли женщины близлежащего украинского села и привели домой. Оказывали ему всякую помощь. Полумертвый солдат оживился, постепенно пришел в себя. Со временем стал даже говорить. Его раненая рука сильно опухла, временами боли так обострялись, что больной стонал, корчился, как раненая змея. Докторов и медикаментов не было. Крестьянкам пришлось лечить его руку дедовскими методами.

Прошли недели. Раненый солдат встал на ноги. Краснота и опухлость руки постепенно начали убывать. О нем сообщили представителям местной власти. Пришли люди, проверили его документы, спросили, откуда он, из какой воинской части и каким образом оказался в лесу, где его нашли женщины села. Связались с руководством армии и госпиталя. Все сопоставили, сверили, и все было правильно. К этому моменту состояние раненой руки заметно улучшилось. Учитывая все это, ампутацию отменили. Солдат был демобилизован. Ему дали указание: дома продолжай лечиться дедовскими методами украинских крестьянок. Но одновременно дали и прописали ему кое-какие лекарства, и он должен был минимум два раза в месяц обращаться к профессиональному врачу.

* * *

Прошло пятнадцать лет. Ордена и медали бывшего фронтовика, припрятанные в чемодане, были обнаружены моим братом. До этого момента я о них ничего не слышал. Брат же, видимо, кое-что знал и выбрал благоприятный момент для того, чтобы как следует рассмотреть их. А я случайно стал свидетелем и в качестве пассивного наблюдателя присоединился к нему. Мое присутствие даже в таком статусе явно не понравилось брату. Но все равно он продолжал свое дело: вытаскивал из свертка блестящие штучки, переворачивал туда-сюда, поднимал до уровня глаз, отодвинув чуть дальше от себя, внимательно, даже с каким-то изумлением на лице осматривал их, потом клал обратно, брал другие… Вдруг в его руках блеснула медаль, которая мне очень понравилась. Забыв о своем статусе, я сказал:

– Дай я тоже посмотрю!

– Нет, – сказал брат, – нельзя.