Крещатик № 91 (2021)

не хуже ваших баобабов!

Перед зимой

На совести прорехи и заплаты,
с утра до ночи дел невпроворот,
а до зимы осталось две зарплаты:
подумать страшно —
скоро Новый год!
Весна и лето жили настоящим,
а человек стоит перед зимой
в году, непоправимо уходящем,
и в отголоске музыки немой.

За пару дней до Рождества

За пару дней до Рождества,
прогуливаясь возле дома,
я встретил русского волхва,
бегущего из гастронома.
Какие звездные миры
ему провидятся в тумане,
какие чудные дары
лежат во внутреннем кармане?
Он остановится, когда
пересечемся временами,
и Вифлеемская звезда
закупоросится над нами.

Спящая царевна

1

Вчера еще листья летели
и не замерзала вода,
а нынче повсюду метели
и сказочные холода.
По всем закутам и застрехам
зима разослала конвой —
Россию засыпало снегом.
Но это для нас не впервой.

2

Когда на земле холода
и стынут слова на морозе
Россия под коркою льда
находится в анабиозе.
Как будто в хрустальном гробу
царевна из мира иного
лежит, со звездою во лбу,
и ждет поцелуя земного.

«Там, где косматые ели…»

Памяти В. Шаламова

Там, где косматые ели
знают секреты земли,
ходят по кругу метели
стрёмные, как патрули.
Там ледовитые реки
прячут остатки тепла
в дереве и в человеке
на сердцевине ствола.
Там, невзирая на климат,
стелется по небу дым;
мертвые срама не имут —
срам остается живым.

Йосси Кински /Париж/

Ореховое варенье

Ровесники, родственники и знакомые Тамары, их дети и даже внуки давно покинули этот свет. Уже давно вымерло не одно поколение дворовых кошек и собак. А бабка Тамара всё жила. Никто не помнил ее молодой.

Она стала уже совсем немощной и похожей на ребенка. Говорила с трудом. Некоторые слова ей и вовсе не давались. Поговаривали, что у нее вновь прорезались молочные зубы. Ее голова была покрыта сединой, за что дети ее дразнили тетей-жвачкой. Ею пугали и одновременно мотивировали детей. «Будешь плохо себя вести, будешь страшный, как Тамара», – говорили расшалившемуся ребенку. И тут же: «А будешь хорошо учиться, проживешь долго-долго, как Тамара». Хотя вообще деревенские ее уважали, она была своего рода местной достопримечательностью.

За Тамарой смотрела одна из ее пожилых правнучек, работавшая медсестрой. Ее муж долго болел и умер, а дети выросли. Так что выйдя на пенсию, она переехала жить в деревню и заодно присматривала за Тамарой. «Ты мне правнучка или праправнучка? А то я подзабыла», – иногда спрашивала ее Тамара. «Да я и сама уже не помню», – отвечала та.

Школьники спокойно проходили мимо Тамариного дома, но она все равно пыталась их гонять. На бегу – если только это можно назвать бегом – она раскидывала ноги в разные стороны, поэтому поймать кого-то из ребят ей удавалось редко. На самом деле ей было очень сложно передвигаться. К тому же она не любила носить обувь и поэтому всегда ходила босиком. Когда становилось жарко, она снимала себя одежду и бросала в сторону. Тамара всегда одевалась в длинную белую рубаху. Благодаря своей правнучке она всегда носила чистую одежду.

Когда-то в честь рождения Тамары посадили ореховое дерево. Сейчас этому дереву исполнилось бы 150 лет. Однако пару десятков лет назад его поразила молния, и с тех пор на его месте была лишь обуглившаяся коряга.

За долгие годы Тамара привыкла днем сидеть под ореховым деревом. И теперь она каждый божий день ковыляла на свое излюбленное место под корягой. Она продолжала любить сгоревшее дерево и заботиться о нем так, будто оно было живым.

Тамара запрещала кому-либо приближаться к коряге, особенно детям. Если кто-то осмеливался подойти, она начинала махать на него клюкой и осыпать ругательствами, которые уже не выговаривала, и оттого казалась особенно жалкой.

И вот однажды Тамара слегла и больше не могла встать с постели, чтобы проведать свое дерево. С каждым днем ей становилось всё хуже и хуже. Она не могла выпить даже глотка воды. Лишь слабый пульс и едва уловимое дыхание свидетельствовали о том, что она еще жива. Проведя в таком состоянии несколько дней, она вдруг открыла глаза и, активно жестикулируя, пыталась что-то сказать своей правнучке. Однако пересохший язык не слушался и из горла вырывался лишь сдавленный хрип.

«Ор-ор-реховое варенье!» – наконец справилась она. Правнучка раздобыла у соседей трехлитровую банку орехового сиропа и поднесла чайную ложку к губам Тамары. Та мгновенно оживилась, схватила банку обеими руками и выпила залпом. Ей стало лучше. К вечеру она уже встала с кровати, проведала своё дерево, долго благодарила его за варенье, уже не понимая, что оно сухое. Потом запела и пустилась в пляс.

К утру Тамара скончалась. Ее похоронили на местном кладбище. А через неделю на ее могиле пророс росток орехового дерева. Он вытянулся ростом в человека, однако после этого завял. «Видно, косточек наглоталась», – шутила детвора. Но соседи-то знали, что в банке с ореховым сиропом не было ни единой косточки. Просто бывают разные чудеса на свете.

Девочка из Алжира

В тихой деревне Сент-Эмильон, завораживающей своей размеренной жизнью, аккуратный, чисто выметенный дворик обрамляли уголки деревьев, под раскидистой кроной которых были разбиты благоухающие цветники. Их аромат, смешанный с запахом винограда, создавал особый, дурманящий, пряный букет, которому позавидовал бы любой парфюмер.

Когда над двориком поплыла нежная и грустная мелодия, казалось, даже ветерок замер на секунду, чтобы подхватить ритм музыки и в такт ей начать раскачивать резные звёзды виноградных листьев. Идущие вдоль ровных рядов янтарных лоз работники многозначительно переглядывались. Новенький сотрудник, нанятый только вчера и впервые вышедший на виноградник, спросил у соседа на соседней меже: