Они выбрали ночь

Джорни заметил детей и помахал рукой.

… Тысяча пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь…

Они увидели его, и на их лицах возникла довольная улыбка.

Этого Шрам не учел. Семья жертвы была здесь совсем ни к чему.

… Тысяча шестьдесят, шестьдесят один, шестьдесят два…

Тонкое лезвие коснулось шеи Джорни и мягко, словно в расплавленное масло вошло внутрь.

Краем глаза Шрам заметил, как исказилось лицо детей, какой испуг и отчаянье в один миг охватили их. Женщина смотрела на мужа, не веря в реальность произошедшего. Ее лицо сделалось бледно-серым, и из гортани вырвался ужасный, душераздирающий крик. Убийца не слышал его, но сердцем ощущал блуждающую вокруг смерть.

Мир будто специально замер и остановился, заключив странный договор с Кроносом. Секунды растянулись в минуты, и Шрам, негодуя, послал проклятия бессмертным душам. Ему ни к чему были эти сопливые стенания, рев детей и мольбы новоиспеченной вдовы. Работа выполнена. Но как ни утешал себя убийца, выполненная работа не принесла былого удовлетворения.

Поморщившись, Шрам нехотя посмотрел на багряную струйку крови, побежавшую по шеи и плечу Джорни – совершенно незнакомого человека.

– Иди в бездну! – прошипел убийца.

Резкий удар ногой должен был разрушить невыносимое наваждение. Пускай он отступит от плана, изменит собственным принципам, выдаст себя. Все и так уже давным-давно шло в обход рассчитанного плана.

Почти безжизненное тело развернулось на месте – Шрам встретился с лицом жертвы, на котором застыло лишь удивление и обида, что его прекрасная жизнь, оборвалась так внезапно.

Убийца плюнул в лицо Джорни и повторный удар заставил замершее время разбиться в дребезги и побежать с новой силой. Словно фарфоровая ваза, тело несчастного плотника распалось на миллионы крохотных песчинок, которые будто неуловимые слезинки сразу исчезли в лучах яркого солнца.

Последующая чехарда событий стала для убийцы настоящим испытанием стойкости.

Окружавшие Шрама люди очнулись и вонзили в него горящие ненавистью тысячу взглядов. Их лица исказились: лица вытянулись, носы стали крючковатые, а глаза расширись, загоревшись пламенем. Сейчас трудолюбивые плотники больше напомнили мерзких чудовищ, готовых вот-вот наброситься на беспомощную жертву.

Убийца ощутил бешеный ритм сердца. Он ликовал. Никогда в жизни его не обуревал непреодолимый страх, – и никогда в жизни он не находился на пороге собственной смерти.

– Идите в чистилище! – Шрам оттолкнул от себя несколько костлявых рук.

Толпа сжалась вокруг недавнего убийцы, готовая затоптать его или разорвать на части. На земляных лицах появился звериный оскал.

Шрам явно ощутил дыхание смерти. Его он не мог спутать ни с чем. Именно так ловили ртом воздух его бесчисленные жертвы, пытаясь, хоть как-то уцепиться за ускользающую жизнь. Сейчас на их месте оказался тот, кто так легко и непринужденно распоряжался коварной судьбой.

– Оступился!

– Проклят!

– Распорядился!

– Проклят!

–Пари закрутилось! – в унисон шелестели голоса, словно старый дремучий лес.

– Пошли вон! – Шрам ударил ногой нескольких нападавших.

Человеческие фигуры, звякнули, будто разбившийся сервиз и толпу накрыл песочный дождь. Убийцу переполняло внезапное превосходство. Еще никто не мог справиться со Шрамом!

Стилет поразил несколько податливых тел, которые разлетелись в одну секунду.

Гул накрыл округу. Убийца, внезапно ставший жертвой, отчаянно боролся за жизнь, уничтожая на своем пути одного за другим плотника. Кровавое оружие пело свою песню, наслаждаясь каждой новой смертью.

Лица мелькали по кругу. Руки, неестественно вытянулись, превратившись в кривые ветки. И как не изворачивалась жертва, его куртку разорвали в клочья, а на спине и шеи появились несколько кровавых шрамов.

Озверевшие работники дока продолжали нападать, и в какой-то момент Шрам понял, что ему явно не справиться. Силы были на исходе, а уродливые гримасы оживших мертвецов тянулись к нему, клацая зубами и стараясь дотянуться до шеи.

В следующий миг убийца взвыл по-звериному, опустив руки.

В один миг, над ним возникла огромная пасть ужасного чудовища, сверкающего чешуйчатой кожей. Вынырнув из морской пучины, извивающийся змей поглотил пирс, положив конец бесконечной схватке.

Шрам сидел посреди пустой комнаты. Напротив него стояло кожаное кресло бардового цвета, на котором словно судья Тианского правосудия , восседал недавний заказчик.

Незнакомец равнодушно взирал на убийцу, черными, словно чернила глазами.

Осмотревшись, Шрам не обнаружил в комнате ни одного окна, только дощатый пол и стены, будто его запихнули в огромный торговый ящик.

– Как ощущение? – поинтересовался незнакомец.

Ответа не последовало.

Лукавый взгляд заказчика осмотрел Шрама с ног до головы, остановившись на кровавых отметинах.

– Не привычно, не так ли? – перефразировал свой вопрос собеседник.

Убийца, наконец, кивнул и осторожно произнес:

– Кто ты? Зачем все это устроил?

– Ого, сразу два вопроса, – порадовался заказчик. – Я считал: ты более многословен. Клянусь, Серым городом, ты такого раньше не видел?

Не обращая внимания на разговор, Шрам опасливо подошел к стене и коснулся того места, где должно было располагаться окно. Обернувшись, он поинтересовался:

– Почему я это вижу? Трава чун-чун?! Ты подсыпал мне ее в еду?

– Не говори ерунды, – разочаровано поморщился собеседник и отвернулся. С шеи медленно соскользнул шарф, открыв лицо заказчика.

Он почти походил на человека. Почти лишь с той оговоркой, что у него был огромный прямой нос, занимающий чуть ли не половину лица, и напоминал стальной конус древних доспехов.

Шрам видывал и не таких уродцев на ярмарке в Диксиде и устрашающий вид незнакомца ничуть не удивил его.

– Может быть, перестанем играться? – скрипнул зубами убийца. – Если ты не подсыпал мне в еду всякую дрянь и не желал свести меня сума своими фокусами. Объясни, что происходит?!

– Я хотел поблагодарить тебя, Шрам, – простодушно ответил заказчик, не утруждая себя лишними объяснениями.

Поправив шарф, собеседник сверкнул узкими щелочками агатовых глаз.