Контагио

Он вышел к району старой застройки, который находился на окраине рядом с домом Си Ван. Между домами едва могли бы разойтись два человека; выломанные грязно-серые плитки из тротуара местами освещал свет из окон первых этажей, большинство же ям было невозможно заметить в кромешной темноте. Краска на стенах домов потрескалась и облупилась, открывая слой штукатурки. Дребезжали подоконники на пронизывающем ветру, который срывал с них капли недавно прошедшего дождя – стучали и капали они при падении так, будто кто-то бежит за ученым, чтобы покончить с ним. И ветер дул; не ясно, это такая погода холодная или от страха морозит?

В очередной раз поворачивая за угол, Джейсон краем глаза заметил какую-то тень. Оглянулся – никого нет. Он уже хотел продолжить путь, как из-за здания выскочила фигура. Тусклый свет мало что давал разглядеть, но лицо было закрыто черной тканью, а в руке блестел ствол пистолета. У мужчины подкосились ноги, и он упал на землю; одновременно раздался треск выстрела с глушителем. Он вскрикнул от боли: пуля прошла через плечо. Хорошо, что не попала прямо в сердце, как задумывалось.

Генетик вскочил и, зажимая рану здоровой рукой, зигзагом побежал по переулку. В полумраке он мчался, куда глаза глядят, сопровождаемый звуками шагов и биением собственного сердца. В реальности побег выглядит куда прозаичнее – совсем не супергерой, Джейсон всхлипывал и тяжело дышал, слезы стекали по его лицу. «Куда? Куда?»

Похоже, что они следили за ним от самого дома Си Ван. Надо было догадаться раньше, что его будут поджидать именно там. Ну, что сделано, того уже не вернуть. Надо как-то сбросить хвост, но каким образом? Здесь нет пересечения дорог, чтобы запутать преследователя с направлением, а подходить к нему или останавливаться опасно из-за пушки.

Вдруг впереди стал виден конец жилого района и шоссе, а в пятидесяти метрах – супермаркет. За спиной доносились выстрелы, и чем ближе был выход, тем чаще трещало оружие. Джейсон уже выдохся и бежал на последнем издыхании, но возможное спасение придало ему сил. Он сделал усилие и ускорился, направляясь ко входу.

– Пусть он будет открыт! Пусть! Храни меня, Боже! – лепетал он на английском.

Внутри горел свет. Дверь легко поддалась нажатию, и генетик влетел туда, упав и прокатившись пару метров. Он тут же поднялся и спрятался за полки с продуктами.

– С Вами все в порядке? – спросил подошедший консультант.

«Со мной все хорошо, можете идти», – показал он жестами, потому что не понимал местного языка. За ним никто не зашел, и аккуратная вылазка показала, что и снаружи никого нет. Видимо, агенту не нужны свидетели. Поэтому Джейсон отошел к холодильникам и сел прямо там, закрытый от окон и дверей стеллажами. Надо немного отдохнуть. Снова пришлось помахать руками, что он чувствует себя хорошо и помощь не нужна.

Вообще, знание государственного языка ему не требовалось, потому что контакты с местными строго ограничены. С Си Ван он познакомился случайно, когда столкнулся с ней по пути на работу. Всего парой фраз она зацепила его и предложила встретиться снова – на этом же месте, завтра. Такие встречи не интересуют госструктуры, поэтому начальство долгое время упускало из виду запрещенное знакомство, даже когда оно переросло в нечто большее.

На самом деле, этого бы не произошло, если бы сотрудникам лаборатории запретили выход в город и предоставили бы апартаменты на самом заводе. Но это могло вызвать подозрения у местных властей, оказывающих определенное внимание каждому иностранцу, прибывшему по рабочей визе. Куда делись? Почему не появляются? Где живут? Поэтому на всякий случай ему предложили снять жилье в районе, где живет большинство заводских рабочих. Вопросам появиться невозможно – вот он возвращается домой на автобусе, вот идет пешком по желанию, здесь пошел в магазин за продуктами, а там сходил на экскурсию в выходной. К Си Ван он забегал буквально на полчаса, не больше, и раз в пару недель, чтобы не вызвать подозрений. Он оправдывался перед Джимом тем, что там живет хозяйка его жилья – и это по счастливому совпадению правда.

Конечно, он понимал, что ни к чему хорошему их отношения привести не могут. Да, Си Ван прекрасно говорит по-английски, но они остаются гражданами разных государств, одно из которых пытается уничтожить другое. Она достойна лучшего парня, чем приехавшего в страну для создания специализированного биологического оружия, настроенного на ее расу. Но каждый день, возвращаясь мыслями к этому вопросу, он понимал, что не может отпустить ее. Девушка навсегда забрала его сердце. У нее нет родственников, живет одна и работает врачом в местной поликлинике; даже не питает особых патриотических чувств к родине. Она свободна, как вольный ветер, и может уехать с ним заграницу, чтобы счастливо жить вместе на заработанные им от проекта деньги. По крайней мере, этого эгоистично желал Джейсон. И что теперь? Он сидит подстреленный в одном из магазинов посреди города, который собирался уничтожить, и скрывается от своих. Она пропала, и возможно, искать ее уже поздно. Твоя песенка спета! Чего ты хотел этим добиться? Уничтожить то, что любил? Убить ее? Убить себя и родных? Молодец! Ты прекрасно с этим справился. Теперь можешь продолжать жалеть себя в этом жалком супермаркете, чтобы потом просто сдаться, и уже на следующее утро обрести вечный покой.

Именно так он подумал. Потом закрыл глаза и помахал головой из стороны в сторону, будто вытряхивая эти дурацкие мысли. Настало время заняться делом, а не философскими рассуждениями. Оставим это специалистам.

К счастью, пуля прошла навылет, при этом не задев костей и органов. Рукой шевелить больно, поскольку повреждены связки и мышцы, но по сравнению с возможными последствиями это не то, о чем стоит переживать. Он не был уверен в своих медицинских знаниях, поэтому не знал, тот ли это случай, когда нужно зашивать рану. Как это делать, можно ли использовать обычные нитки и иголку, тоже не знал. Рана уже кровила не так сильно, и если не шевелить рукой, то жить было можно – по крайней мере, так он подумал. Рукав рубашки использовал как бинты, чтобы наложить повязку. Получилось откровенно плохо, но лучше, чем ничего.

– Извините, – на этот раз подошел консультант, говорящий по-английски. – Мы скоро закрываемся. Вам точно не нужна помощь?

– Нет, не нужна. Когда закрывается магазин?

– Через полчаса.

– Хорошо. Я уйду к тому времени, – и как пробраться мимо убийцы незамеченным? – Извините! – обратился он к работнику магазина.

– Да?

– У вас есть задний вход или какой-нибудь подвал с другим выходом?

– Отделение, в котором принимают товар, находится там, – парень указал на металлическую дверь рядом с холодильными камерами. – Почему вы спрашиваете?

– Я могу туда пройти? – второй консультант громко разговаривала на местном языке по телефону, сильно раздражая Джейсона. Кому можно звонить в такое время и так кричать в трубку?

– Конечно, – мужчина не поверил своим ушам. Задавая вопрос, он даже не надеялся получить разрешение. А вышло вот как..! Сумасшедший день.

Джейсон раскланялся и хотел уже выбежать на улицу, пока работник магазина не передумал; потом решил еще купить еды, но поискал по карманам и не нашел денег, поэтому отбросил эту затею и вышел.

Куда идти? Домой возвращаться нельзя – его определенно там поджидают. Раз его не стали убивать в присутствии других людей, значит надо постоянно находиться в компании. А лучше всего – вообще не попадаться на глаза подосланным агентам. Однако в условиях города и постоянной слежки это возможно только в одном месте – темном и забитом людьми под завязку.

Над крышей здания напротив возвышалась яркая горящая вывеска: «Cool Night Club»

***

Джейсон сидел в ночном клубе третий час подряд и успел к этому моменту изрядно подглохнуть. Хорошо, что вход бесплатный – предпраздничные акции. Совершенно дикими представляются танцы ночи напролет под эту музыку, от ритма которой сбивается сердце. Чем дольше он здесь находился, тем хуже ему становилось, и он понял, что это не от царящей вокруг атмосферы. Адреналин, на котором он смог убежать от убийцы и скрытно пробраться от супермаркета до клуба, кончился. Больше он не притупляет боль, и огнестрельное ранение проявляет себя во всей красе. Оставаться дольше нельзя: час-другой, и он сляжет прямо здесь. По сценарию предвидится скорая, государственная клиника и печальный конец в канаве, неважно, от своих или чужих. Теперь все чужие.

С каждым шагом сквозь толпу танцующих он чувствовал, как остается все меньше и меньше сил. Если его поймают в таком состоянии, он не сможет даже пошевелиться в сторону клуба. Прощай, родина, на благо которой он трудился и чьими руками был убит.

«Угадал»

На первом же повороте во дворы его кто-то схватил за воротник и прижал к стенке. Лоб охладило стальное дуло пистолета.

– Ну здравствуй, Джейсон Уиллс. Долго же ты от меня прятался. Обычно дольше пяти минут не живут, – медленно, с расстановкой, наслаждаясь каждым словом сказал убийца. Тусклый свет фонаря едва давал разглядеть его прищуренные глаза с колючим, пронизывающим взглядом. Генетик с трудом схватился за рукав агента, пытаясь снять его руки с одежды. Однако пальцы расслабились сами собой, и он безвольно повис.

– Где Си Ван? Куда вы ее дели, черти? – на выдохе.

– Твоя азиаточка? Не в курсе. С тех пор как вы слили все наработки местным властям, вот только тебя удалось найти. Что, бросили крысу-перебежчика, да? Слоняешься по улицам, предатель, – агент разгорячился и решил немного расслабиться, дав Джейсону под дых.

– Какие наработки? Я?

– Естественно! Наши шпионы сообщили, что данные о разработанном вирусе поступили с твоим, подонок, личным кодом. И не смей притворяться, что не при делах!

Он пнул упавшего ученого и прошипел:

– Лаборатория исчезла без следа. Теперь твоя очередь.

В этот момент кто-то набросился на убийцу сзади, повалив его с ног. Лязгнул упавший пистолет, попавший в неосвещенный закуток. Агента душили, но он сопротивлялся и бил цепкого противника в лицо и корпус. Из кармана второго вылетел какой-то небольшой кейс. Джейсон немедленно схватил его и открыл: там лежал шприц, а в полумраке можно было увидеть на крышке китайские иероглифы. Похоже, что ситуация была гораздо запутаннее, чем он думал раньше. Местные его тоже ищут.

Когда удушающий прием был сорван, азиат приступил к ножевой атаке. Попытки агента оттолкнуть его провалились, и вскоре он затих. «Битва вооружений проиграна», – с горечью подумалось Джейсону в полубредовом состоянии.

Фигура встала и что-то сказала для беспроводного наушника, поддерживающего соединение с головным офисом. Кто-то его спас. И этот кто-то обычным законопослушным гражданином явно не был – с такими шприцами гражданские не ходят. Тогда Джейсон решился на безумный поступок в попытке спасти свою жизнь: он из последних сил кинулся на приближающегося к нему человека, втыкая шприц ему в живот и вводя содержимое. Область быстрого всасывания; яд – ученый не сомневался, что это был именно он – подействует моментально.

Так и произошло. Гулко отозвалось тело при падении на тротуар. Генетик схватил нож, торчащий из бока первого погибшего, и засунул его в ножны и затем в ботинок, прикрыв брюками. При быстром осмотре в карманах обоих агентов нашлись деньги, которые он тоже забрал – еще пригодятся. У местного пистолета при себе не оказалось, что было очень странно.

Джейсон сбежал с места преступления, передвигаясь по самым темным переулкам и постоянно оглядываясь. Больше за ним никто не следил. Видимо, подумали, что с ничтожным генным инженером справится и один. Минуты шли, и ему становилось все хуже. Адреналин снова закончился. С ватными ногами и пустой головой он заскочил в первый попавшийся хостел, который выглядел скорее как сарай из двух комнат. Идеальное место, чтобы укрыться на время.

Хозяйка назвала какую-то цену на местном языке, и мужчина выложил всю сумму денег, слабо понимая, сколько у него вообще было. Она вскочила и затрещала на своем, утаскивая за собой в душную комнатушку и тыкая пальцем в одну из коек. Джейсон подошел к ней, еле шевеля ногами, и упал без сознания.

Он долго лежал в бреду. В редкие минуты бодрствования чувствовал, как его бросало то в жар, то в холод; как менялись постояльцы, но каждый непременно пытался пошариться по его карманам; как заходила хозяйка и открывала маленькое окошко под потолком или давала попить. Плечо невыносимо болело. Но постепенно воспаление прошло, опухоль вокруг ранения спала, и мужчина наконец-то проснулся при ясной памяти.

***

В мышцах явно чувствовалась слабость, и ходить было еще тяжело, но все равно самочувствие гораздо лучше, чем раньше. С такими мыслями Джейсон встал в первый раз за много дней с кровати и пошел, придерживаясь стенки, в соседнюю комнату к хозяйке хостела. При виде него она немедленно вскочила с дивана и запричитала, усаживая в кресло. Вскоре на столике перед ним появился скромный обед из чашки риса и жареной рыбы. Голова прояснилась, и боль в плече почти прошла; судя по поведению женщины, это была большей частью ее заслуга. Яро кивая головой и взмахивая руками, она предлагала ему выпить некую круглую белую таблетку. По внешнему виду определить вещество невозможно, но что бы это не было, оно все равно помогло ему выздороветь. Мужчина принял лекарство и съел все предложенное. Теперь можно было попытаться выяснить, сколько дней прошло и что нового произошло за это время.

– Спасибо за еду, – в ответ ему раздались радостные восклицания и активные жесты руками. Понять ее было невозможно, но зато стало ясно, что владелица хостела по-английски совсем не говорит.

Она достала из кармана купюру и тыкнула в нее пальцем, приговаривая на своем языке. Затем она мечтательно развела руками. Видимо, он дал ей достаточно денег, чтобы получить высококлассное обслуживание. Однако в этот момент женщина села рядом с ним, и он разглядел многочисленные морщины на ее кажущемся издалека молодым лице, потускневшие от старости карие глаза и небольшие седые пряди в пучке смоляных черных волос. По щекам стекали слезы. Она трясущимися руками нежно погладила его по голове и затем заключила в крепких объятиях, что-то успокаивающе нашептывая.

И здесь он ошибся? Сбегая от посланных родиной убийц, разочаровавшись в самой идее разработки биологического оружия, он ни разу не подумал о духовном богатстве этой расы. Он размышлял о праве на жизнь, данному каждому человеку, и противился геноциду просто потому, что замараются его руки. На самом деле глубоко внутри он считал этих людей в какой-то мере недостойными хорошей жизни, радости и счастья, просто потому, что они выглядят иначе и живут на другом континенте.