Э.С.К.О.Р.Т.

Вот я и говорю, история – самый нудный в мире предмет. Под монотонное бормотание Кендис, я начала откровенно засыпать. Пока к монологу не подключился Айдан. Парню тоже захотелось блеснуть умом, а еще он собрался надо мной поиздеваться.

– К власти пришел императорский род Райсов, – слишком громко произнес он, практически крича мне на ухо. Я дернулась от резкого звука и едва не упала со стула. Но Айдан придержал меня за локоть и невозмутимо продолжил:

– Они разделили людей на касты. Если не ошибаюсь, то по статусу в таком порядке: правители, политики, охранники, стражи, лекари, учителя, рабочие и рабы.

– Ты забыл касту сенсогов, – вмешалась Вик.

– Сенсоры, – фыркнул Айдан, – еще известные, как интуиты – это самопровозглашенная кучка маниакальных сектантов, которая считала, что они могут видеть будущее. Это ведь они пытались внедрить веру в так называемого Бога, который живет в Раю и всю жизнь борется с Дьяволом, который обитает в Аду?

Его голос был полон насмешки, и Кендис ему подыграла:

– Еще одна из «гениальнейших» теорий древних людей. Одни верили, что произошли от животных, другие – что были созданы по подобию Бога, который сотворил все. Абсолютно все.

– Глупые сказочки, – закивал Айдан.

Конечно, во все это я тоже не верила. В нашем мире не принято выдумывать того, чего не существует. Люди поклоняются машинам, технологиям, науке. Но все же, в детстве мама часто говорила о внутреннем чутье. Она просила меня прислушиваться к своему сердцу, к интуиции, и уверяла, что в мире много неизведанного, сокровенного. Люди этого не видят, но оно есть. Она говорила о высших силах, о потустороннем мире, какой-то параллельной реальности, куда попадают души погибших. В наличие души верили многие, но они утверждали, что никакой иной реальности нет. Жизнь – вечный круговорот. Умер – возродился в новом теле. Но зачем? Какова цель всего этого – никто не знал.

До конца занятия говорила Виктория. Она рассказывала о Великой революции свободы и смене власти. О нашем обожаемом Верховном канцлере и всех его замечательных деяниях. Так усердно нахваливала, что стала не только картавить, но еще и шепелявить. В итоге, те, кто слушал, не понял и половины ее слов, а те, кому было плевать (я), нагло дрыхли на парте.

Разбудил наглецов механический голос, оповещающий о начале ужина. Я и мой голодный желудок были несказанно рады и в предвкушении мести слопали полуторную порцию – свою и Айдана, пока он отвлекался на болтовню с парнями.

– Ты ведь не спустишь им все это, верно? – с довольной улыбкой протянул друг, когда мы пошли в холл. Курицы, внимая совету синеглазки, обсели телевизор с целью впитать как можно больше новостей.

– Нет-нет! – довольно пропела я, выискивая глазами офицера Бейли. Вот он мне очень даже нужен сейчас.

Бейли у нас был главным смотрителем медпункта. А в медпункт мне нужно было в обрез. Потому прямо сейчас на глазах у всех некая мстительная курсантка резко заболела воспалением хитрости. Надев страдальческую маску и схватившись за виски, поковыляла к лысому и очень строгому офицеру.

– Офицер Бейли, – жалобно взвыла я.

Сидящий на том же диванчике Мур прищурился. Тут главное не переиграть. Мне кажется, что котяра видит меня насквозь. А ввиду недавних событий так и вовсе ждет подлянки каждую секунду. И правильно делает.

– Да, Брианна? – учтиво спросил Бейли.

Несмотря на всю его грозность, почему-то, глядя на меня, он все время давил лыбу. Ах, да! Художества.

– У меня очень голова разболелась. И тошнит жутко. Вы не могли бы мне дать какую-то таблетку? Что угодно.

– Угу, – прозвучал голос Муркэпа.

Правда, ничего больше. Только «угу».

– Давно болит? – допытывался лысый.

– После еды. Кажется, я чем-то отравилась.

Мур фыркнул и снова прищурился.

– Ну что? – не выдержала я, немного повысив голос. – У меня что, не может разболеться голова, капитан Мур? У меня вообще стресс, между прочим.

Бейли понятливо закивал головой, Мур прищурился максимально.

– Хорошо, – выдал он. – Пошли.

Я посмотрела на офицера Бейли опасливым взглядом, а тот лишь мило улыбнулся.

– Не волнуйся, капитан Мур сможет отличить аспирин от мышьяка, – успокоил он.

А я возьми да и спроси:

– А у вас мышьяк есть?

Ох и не понравилось это им. А сидевшие у телевизора курицы и вовсе стихли. Даже громкость поубавили.

– Кстати, да, – с интересом произнес Мур. – А где он у нас, Эван? Надо знать, чтобы случайно не перепутать.

На слове «случайно» был сделан недвусмысленный акцент.

– Это не ваши методы, капитан, – съязвила я. – Затренировать до смерти, вот это я понимаю.

Мур почему-то засмеялся. Даже спорить не стал. Под гробовую тишину (телевизор вообще слышно не было) мы с командиром ушли в лабиринты стерильного коридора.

– Ты, когда больная, еще вреднее, – огорошил он.

И это его «больная» звучало точно как «ненормальная». Потому я без лишних угрызений ответила:

– Больной вы меня еще не видели.

И миленько так улыбнулась.

– То есть может быть еще хуже? – заулыбался он в ответ.

Сила Вселенной, да он же опять это делает! Флиртует со мной и нагло совращает своей симпатичной мордой. А потом будет снова делать вид, что это я. Что все моя вина. И хоть я это четко понимала, оторвать от него глаза было невероятно трудно. Но я все же справилась.

Капитан открыл передо мной дверь медблока и впустил внутрь. А когда проходила мимо, зачем-то шумно выдохнул. Если бы я была спецом по физиогномике, то смогла бы разобрать, это он сейчас предвкушает или умирает со скуки. Лично я предвкушала. Но все же, было бы значительно лучше, если бы со мной пошел Бейли.

Только дверь за кэпом закрылась, ощутила нервное волнение. Я. Капитан. Закрытое помещение. По отдельности нормально, а вот вместе – опасно.

Покосилась на стоящего у двери мужчину. Он сложил руки на груди и со скучающим видом наблюдал за мной. Но мне казалось, что он был напряжен. Я тоже не знала, с чего начать. Нашла стенку с препаратами, медленно направилась в ту сторону. Никто меня не остановил, потому сделала еще несколько шагов.

– Я знаю, что ты задумала, – огорошил новостью Муркэп.

Застыла. Напряглась.

– И что же? – нервно хохотнула.

– Собираешься подсыпать в пищевой аппарат слабительное, да? Я ожидал от тебя чего-то более веселого.

Нахмурилась. А что, идея очень даже! И главное, все пострадают. А у меня же со всеми война. Но нет, мой план действительно был намного веселее. Обернувшись, я гордо задрала подбородок.