Дар Авирвэля

Жизнь и Подвиги, и Вера
Аля Воронова

"Детское воображение ненасытно. Детская вера прочна, как алмаз. Детские страхи пугают взрослых". Именно такого мнения придерживается Артур, чья душа бесконечно долго стремится к идеальному миру, магии, эпическим сражениям и опасным приключениям. Но что, если вера в чудеса действительно стоит того, чтобы слепо следовать за ней?

Аля Воронова

Жизнь и Подвиги, и Вера

Пролог

– Гады! – вырвалось из обожжённого рта, как из заржавевшей пушки. – Все вы – гады! Слепые, глухие сволочи без доли разума!

Взрослый мужчина, закрытый от тусклого света чёрным балахоном, плевался всеми возможными ругательствами, которые тут же смешивались с кровью. Вокруг него стояли три рыцаря, и в руке каждого блестел, купаясь в ночных лучах, острый меч. На лезвиях ярко мерцала колдовская кровь. А чёрный балахон, истерзанный клинками, так и заливался алым цветом. Из ран медленно шёл то ли пар, то ли самый настоящий дым.

– Я бы вас… проклял, несчастных! Что вы делаете, ироды?! Я к вам с беседой пришёл, в руки дался! А вы… на меня… с мечами! – грозовой голос разносился по всей лесной округе пугающими отзвуками, так что попрятались даже насекомые. – Вот увидите – я вам это припомню… Век не забудете! Я ваших детей прокляну! И внуков! И правнуков тоже!

Рыцари молчали. Они догадывались, что это вовсе не пустые угрозы, но не смели завести беседу. А желание жгло. Жгло так сильно, что самый юный из них чуть не сорвался – и худющий мужчина в этот момент победоносно улыбнулся – но самый старший, с перекошенным от гнева лицом, приказал молчать. Они представляли, на что способно это существо, даже будучи лишённым своего пугающего могущества. И они молчали так сурово, что их собственные колени испуганно содрогнулись. Но мужчина стоял. Сложился, как старик, от лютой боли, но стоял. Смотрел, изучал, прикидывал, как бы спасти свою бледную, почти мертвецкую шкуру. Зыркал лисьими глазами по бокам, над головой и под ногами. Он не боялся их. Он не боялся никого.

– Вы знаете, кто я… Или думаете, что знаете… И вам должно быть известно, как я отношусь к тем, кто выступает против моих приказов! Тебя – раскромсаю! – он злобно глянул на младшего. – Тебя – задушу собственными кишками! – потом на того, что стоял за чужими спинами, и жалобно, словно котёнок, трясся от страха. – А вот тебя… – его жадные сизые глаза уставились на их предводителя, и глядели так, словно его знают всю жизнь. – А с тобой я поговорю… И ты захочешь своей собственной смерти, – на его искажённом временем лице проступила злая улыбка, какая присуща психопатам высшего ранга. – Только обождите ещё одно мгновение…

Рыцари ждали, не только от незнания. От страха. От холода, что окутал местность. Они не ведали – не могли ведать истинно, – на что способен этот монстр, ведь прошло столько лет! Они знали лишь приказ: доставить во дворец, живым. Никак иначе. И от этого на их лица медленно стлалась безысходность. Как выяснилось лишь сейчас: когда они покидали стены города, то и понятия не имели о том, что представляет собой это отродье. Но сейчас, стоя рядом с ним, глядя в его старые, пропитанные безумием глаза, они осознали, что он такое. И на душе сделалось мерзко, сухо, очень тяжело. А всё из-за чёрно-красной магии, что сочилась через раны подбитого чудовища. Она отравляла всё вокруг: и траву, и животных, и деревья. И рыцарей, что так безалаберно вдыхали этот ядовитый дым, пахнущий горящей плотью. Он проедал их изнутри, но они не знали. Знал только он – костлявый монстр в чёрном балахоне – и молчал, и улыбался самой страшной улыбкой. Он знал, что они не проживут и недели. И наслаждался их незнанием, как ребёнок наслаждается потаканием.

Они потеряли внимание всего на миг. Но этого мига хватило, чтобы колдун исчез во тьме. Он смеялся им вслед, а они не знали, откуда идёт смех, ведь он слышался от каждого дерева, от каждой травинки и от каждой звезды. Они глядели по сторонам, пытаясь отыскать его глазами, но видели только друг друга. Их мечи грозно сверкали в свете двух подсвеченных спутников, желали впиться в мёртвую плоть злого колдуна. А его смех, тем временем, всё затихал и затихал, пока вовсе не перестал. И рыцари поняли, что колдун сбежал. Они вскочили на сильных, но испуганных коней, ударили их по мягким бокам и рванули вперёд, надеясь на одну только удачу. Они боялись представить, что будет, если это страшное создание восстановит свои силы. Скакали и скакали, а земля стучала под тяжёлыми копытами. И на сердце с каждым ударом становилось всё страшнее…

Глава I

Артур глядел в окно, на возвышающийся лес, и думал о всяких мелочах. Пасмурный весенний вечер избавил его от мыслей о школе и несерьёзных проблемах, связанных с одноклассниками. И дышалось так легко и приятно… А в ногах, ко всему прочему, раскинулся любимый бигль Мерлин. В это прохладное время его тепло грело лучше шерстяных носков. Вокруг царила райская тишина, приправленная звуками засыпающей природы. Всё это, смешанное в один сладостный миг, вызывало радостную улыбку. Артур улыбался ртом, улыбался глубоко синими глазами, улыбался даже морщинками, которые появились на его подростковом лице из-за некоторых моментов в прошлом. И чувствовал себя частью чего-то большего, как если бы стал главным героем произведения. Конечно же, это невозможно. Ведь, как говорят многие, свет на нём клином не сошёлся. Но даже с этим знанием он продолжал чувствовать некую особенную связь с будущим.

Начался дождь. С дикой неохотой, окно пришлось закрыть.

Когда Артур встал с высокого стула, преданный Мерлин поднялся следом. Он не совсем понимал, зачем делает это, но упорно шёл следом за хозяином в любой ситуации. Даже если, извиняюсь, тот отправлялся в уборную. Видимо, такова природа собак. И в этот раз пёс пошёл следом, не имея понятия о том, нравится ли это Артуру. Но Артуру это очень даже нравилось.

Они пришли в кухню. Светлую, просторную комнату, наполненную запахом риса и жареного мяса. Небольшая люстра с одной погасшей лампочкой помогала Ольге – матери Артура – в готовке. Но завидев сына, Ольга позволила себе отвлечься от варки риса, и обняла любимого ребёнка. Её нос упёрся в его плечо.

– Там дождь начался, – констатировал Артур, крепко обнимая мать. – Вроде бы, не обещали сегодня…

– Обещали. Но я тебе не сказала.

– Значит, с Мерлином я не погуляю… А он так хотел…

– Он собака. Чего ему хотеть? Вон, видишь, ему только ты важен, – Ольга указала на пса, мирно лежащего подле ног Артура. – Позже погуляете.

– А сегодня же ещё… – он остановился. Совсем забыл, что маме не хочется об этом думать. – Прости. Но, может, хоть один раз свечку за него поставим? Всё-таки, ты его так любила…

– Он не верит в Бога. По крайней мере, в нашего. Не думаю, что ему нужна свечка или молитва, – лицо Ольги сделалось мрачным и отстранённым. – Мне кажется, ему хватает и того, что мы любим его. По крайней мере, я люблю…

Артур улыбнулся и глянул на фотографию, висящую над небольшим обеденным столом. На ней счастливая мама, ещё совсем молодая и с бунтарским макияжем, которую обнимает не менее счастливый отец. Их волосы забавно контрастируют: у Ольги – светлые, остриженные «под мальчика», с фиолетовыми концами; у него – русые, длинные и закрывают уши. А глаза, будто четверняшки – синие. Как у сына. И черты лица у них очень похожие, с одинаковым вытянутым подбородком и прямым острым носом, точно у птицы. Но вот взгляд совершенно разный – это Артур всегда замечал. Его отец смотрит в камеру кротко-кротко, точно начинающий вор, который украл свой первый трофей у слепой бабушки. А у Артура взгляд совершенно иной: пестрящий мужеством и призрачной бравадой. Этим он уж точно пошёл в каких-то дальних предков, ведь оба родителя подобными качествами не владели (или владели в настолько маленьком объёме, что и говорить бессмысленно).

Когда Артур отстранился, его взгляд проскользил по матери, что вернулась к своей любимой кулинарии. В этот момент, как и годом, и ещё одним годом, и третьим, и четвёртым годом ранее, ему хотелось задать всё тот же вопрос, что и десяток лет назад: почему же умер папа? Но в последний раз – лет в восемь – когда этот вопрос вырвался из уст недалёкого мальчика, Ольга чувствовала невероятную боль, которая отразилась на всей окружающей жизни. Она так и не оправилась после смерти любимого человека, и каждый раз, когда вновь возникала тема, его касающаяся, атмосфера в помещении накалялась до невыносимого предела. Потому Артуру пришлось промолчать и сейчас. Вместо этого, он уселся на один из стульев и начал играться с Мерлином, попутно завязывая беседу с занятой матерью. Но даже несмотря на это, она старалась внимательно слушать ребёнка и как-то комментировать его мысли. А вязались они лишь в одно…

– …поэтому я думаю, что драконы существуют. Или, по крайней мере, существовали, – он улыбнулся, ожидая ответа матери. Но та будто ушла в транс. На самом деле, она очень любила говорить про магию и другие миры, но, по неизвестной Артуру причине, одновременно с этим начинала блуждать в собственных мыслях.

– Думаю, ты прав… – вырвалось, наконец, из слипшихся уст. – Я думаю, ты прав абсолютно во всём, мой мальчик, – она странно улыбнулась, глядя на сына одним глазом.

– Да, знаю! Я очень долго думал над этой теорией! Интернет перелопатил, пока собирал сведения, но оно того стоило! Жаль только, что никто в это не поверит, – последнюю фразу, на удивление, он сказал довольно бодро и нисколько не раздосадованно.

– Артур, я уже много раз говорила, что тебе не нужно всеобщее одобрение. Ты выше этого и способен на вещи, которые и не снились окружающим. Незачем растрачивать себя на их ожидания.

Её слова, как обычно, звучали логично. Артур согласился, не найдя повода для спора. И снова вернулся к обсуждению щекочущих тем, которые поднимал и понимал далеко не каждый подросток двадцать первого века. А Ольга могла лишь слушать и наслаждаться глубокими познаниями её сына. Этим он явно пошёл в её научную натуру… Разве что, в ином направлении.

Пока они беседовали о темах совершенно клишированных и шаблонных, подошло время ужина. Рис и мясо кролика – что может быть лучше? Ещё и с тем самым «секретным соусом», который мама добавляет ко многим сухим блюдам и даже супам, и всем им этот непонятный соус придаёт вкуса, превращая трапезу в беседу с Богом. Вкус такой нежный, сладкий и насыщенный, что слюнки текут даже на сытый желудок… А в глазах разворачивается кремовая буря с нотками свежеиспечённого хлеба, и настроение делается такое бодрое и живое, что бросает в дрожь! И послевкусие чарует своим недоступным волшебством вперемешку с запахом свежего новогоднего салата, добивая любого, кто попробует это неземное чудо… «Даже амброзии не стать такой питательной и вкусной, как этот соус!» – отзывались об этом поразительном явлении немногочисленные гости стола, так или иначе связанные с возвышенной литературой и наукой. И Артур отзывался точно так же, стоило вновь ощутить на языке знакомую кисло-сладкую пищу. Обобщая всё вышесказанное: ничто – по скромному мнению притязательных гостей и самих жильцов этой странной квартиры – не могло сравниться со столь необычайным чувством, кое вызывал соус из неизвестных обществу продуктов. Пару раз предположили, что Ольга примешивает в совершенно обычный соус наркотики, но доскональная проверка в оснащённой лаборатории так и не дала положительных результатов. Приходится лишь догадываться, каким образом физик-практик сумела добиться подобного эффекта от еды.

После трапезы в семье Мельховых полагалось смотреть фильм. И не важно, новый он или старый, звуковой или немой. Единственный фактор, которым довольствовалась семья – качество. Они смотрели всё значимое, душевное и интересное, и всегда придерживались логичности и новизны повествования. Потому-то в Артуре и зародился маленький эстет, склонный к романтике и историческим допущениям. «Всё во имя красоты!» – именно таковым девизом он жил.

После просмотра фильма наступила пора сна. Артур помылся, почистил зубы, оделся в зелёную пижаму с такими же зелёными дракончиками, и лёг спать. Одним ухом он слышал, как моется и ложится спать мама, а вторым начал погружаться в красочный сон. И ему снова, как и всегда, снился прекрасный мир, где он смог стать рыцарем, который борется с разными сумеречными тварями. Как бы ему хотелось, чтобы этот потрясающий сон вылился в явь…

Артур проснулся среди ночи. Из милых сновидений его вытащил лай Мерлина, да такой громкий, что в ушах раздавался оглушающий звон. И соседи наверняка придут жаловаться на окаянного пса, если он сейчас же не смолкнет! Мальчик подпрыгнул с кровати и подбежал к другу, чтобы закрыть его небольшую пасть, но пёс снова и снова вырывался, и скрёбся, как бешеный, во входную дверь! Тогда, уповая на лучшее, Артур решился на самый глупый шаг, который может допустить безответственный хозяин: он открыл дверь.

Пёс рванул наружу, прямо по Лесной, и замедлялся только из величайшей преданности человеку, который его взрастил. Но стоило наспех одетому Артуру догнать его – маленькие лапы снова неслись вперёд, игнорируя любые опасности! И очень скоро это небольшое преследование привело их в лесную чащу. Холодную, тёмную и совсем недружелюбную чащу, полную свежего запаха весенних растений. На единственный миг Артур пожалел, что позволил Мерлину так просто удрать! Но в следующий – он приметил одну странную деталь: пёс встал столбом перед упавшим деревом. Перед большим дубом, чьи корни вились к небесам из внутренней пустоты. Широкое, очень широкое и некогда высокое дерево походило на нечто… значимое. И Артур зажёгся любопытством. Больным, возможно, любопытством, которое вело его в самые странные места города. И сейчас синие глаза блестели энтузиазмом и интересом, разглядывая толстый дуб, поваленный наземь то ли человеческими силами, то ли силами Всевышнего. И эти догадки добавляли обычному дереву некоторую загадочность, манящую мальчика в свою тёмную суть… Буквально. За корнями, внутри самого дуба, будто специально разверзлась чернота. Нет, не земля. И не насекомые. Только странная полость, сквозь пол которой пробивались травинки и цветы. И тогда любопытство окончательно возобладало над разумом. Артур сделал шаг внутрь упавшего дуба, желая найти ответы на щекочущие вопросы…

Перед его лицом выскочил Мерлин. Залился отчаянным лаем, моля оставить эту затею. Толкал, толкал хозяина назад, и жалобно скулил вслед за каждым ударом о его ноги. Но не понимал, что это странное поведение лишь усилит нездоровый интерес мальчика. Артур поднял Мерлина на руки, крепко обнял и посадил на землю. Пёс недовольно мыкнул, изо всех сил борясь со своей сутью, но продолжил сидеть. Смотрел на удаляющегося хозяина, как на погибающую надежду, и глаза его полнились горечью. Он не выдержал. Встал, переходя через команду «сидеть» с невероятной душевной болью, и ринулся вперёд, в пугающую неизвестность. Вслед за Артуром. Его преданный пёс.

Шли они долго. Казалось, целую вечность. А вокруг – мрак, запах древесины и травы. И какие-то отдалённые звуки леса. Под ногами трескаются ветки, мнутся одинокие травинки и спящие цветы. Но откуда здесь цветы? Ведь солнце не может согреть их своими лучами сквозь дубовую кору… Значит, место необычное. Возможно, волшебное! А если место волшебное, то, соответственно, они держат путь в другой мир. Возможно, очень похожий на мир из фантазий или снов. Или же, наоборот, совершенно иной. Но кого это волнует? Если в этом мире можно стать рыцарем и сражаться с монстрами – подойдёт хоть планета вулканов! Но желательно, конечно, чтобы в этом мире можно было дышать маловредным кислородом… В ином же случае, стоит повернуть обратно.

После долгой дороги глаза окончательно привыкли к темноте. Именно поэтому, завидев в конце тоннеля свет, они сощурились, а зрачки сузились, как фокус объектива. И в первые секунды перед Артуром предстал мир белоснежный и монотонный, будто бы врата Рая распахнулись перед ним. Но думать о том, что единственное чудо, произошедшее в лесу – это собственная смерть, вовсе не хотелось. Потому, подождавши, пока глаза свыкнутся с размытой картинкой, Артур обнаружил себя на лесной полянке, омытой солнечным светом. Сахарное небо над кронами высоких деревьев блистало своей пустотой, и лишь блёклый свет звёзд красовался на его фоне. Они наверняка шли всю ночь, совершенно забыв про усталость. И глаза, не видавшие сна много часов, изумлённо глядели на окружающие картины природы. Но стоять на одном месте было неразумно. Позвав Мерлина поближе, они двое двинулись в путь, в надежде обнаружить какое-нибудь поселеньице или город.

«Подумать только, – рассуждал Артур, оглядываясь на высокие деревья и светло-жёлтое небо. – Мы действительно оказались в каком-то другом месте. И оно выглядит точь-в-точь, как в моих снах! Может, всё действительно происходит не просто так? Поразительно…»

Он ещё не свыкся с той мыслью, что попал в другой мир. Его глаза летали от одного дерева к другому, от одного цветка ко второму, и всё казалось таким естественно-привлекательным, что душа устремлялась в пятки! Ему повезло принадлежать к тому типу людей, которые смеются вслед любой странной ситуации, и принимают изменения с пугающей быстротой. Именно поэтому Артур не закатил истерику, не пожелал вернуться к маме и не устроил в лесу настоящую сцену, от которой стало бы стыдно любому уважающему себя человеку. Он шёл вперёд с ледяной уверенностью в том, что попал в иное место, и чувства голосили во всю глотку о том, что его мечта наконец-то сбылась. А на сердце сделалось тепло и приятно, как под мягким пледом в зимнее утро!

Размышления прервал глухой топот, идущий из-за далёких деревьев. Ветки громко трескались под чьими-то ногами, шуршала листва многочисленных ягодных кустов, создавая ощущение неоднозначное и любопытное. Вот, топот стал ближе, и Артур осознал, что это стук тяжёлых копыт. И ног, определённо, тоже. Вдали показался чей-то чёрный силуэт, бегущий навстречу, а ещё дальше – два коня с вооружёнными всадниками в доспехах. Они явно гнались за неизвестным, мчащимся впереди них, и в обнажённых, свободных от забрал лицах читалась неописуемая злость.

Артур так и не понял, что произошло. Он очнулся не сразу, и первым, что увидел, был какой-то странный полумёртвый человек, сокрытый под чёрным-чёрным балахоном с серебряными рунами на рукавах. Его глаза извергали то ли темнейшую ярость, то ли страшную боль и тоску, от которой потускнел прежний настрой Артура. Но длилось это не долго. Всё впечатление об этом странном человеке приобрело иной окрас, когда он решил бросить хриплое предупреждение: «Беги!» Не поняв ни слова, мальчик не сумел ответить ему хоть сколько-то вразумительной фразой, и незнакомец, заметив это, схватил его за руку. Бледная ладонь оказалась такой холодной, что тело прошиб озноб, и мысли наконец-то начали возвращаться в сонную голову. Ко всему прочему, Мерлин вновь залаял, как умалишённый. Но незнакомец, обозлившись на пса, пнул его так сильно, что тот отлетел к ближайшему дереву! Скулёж друга моментально вернул Артура к реальности. Он толкнул незнакомца в сторону, грозно глянул в его худющее лицо и подскочил к Мерлину, лежащему у корней дерева.

– Ты что творишь?! – вырвалось из груди подобно драконьему пламени. – Ты же мог убить его!

Незнакомец не ответил. Только буркнул что-то ворчливо-невразумительное и скрылся среди кустов. В этот момент к мальчику подоспели рыцари в сверкающей сталью броне. Один из них – тот, что покрепче и постарше – положил подрагивающую руку на рукоять меча и оглянулся вокруг. После, не найдя на горизонте беглеца, уставился на сидящего подле пса мальчика.

Вид его сложно описать словами. Коренастый мужчина с тяжёлыми и грубыми чертами лица. Много чего повидал на этом свете и наверняка собирается тащить весь этот груз в следующую жизнь. Суровый, жёсткий. Артур подумал, что, скорее всего, с подобным типом невозможно найти общий язык и что его волнует одно лишь задание, данное свыше. Второй рыцарь выглядел не так угрожающе, но говорить явно не собирался. Значит, главный – именно этот неприятный тип.

– Ты не видел здесь кого-нибудь в чёрных одеждах? – голос оказался ещё более грубым, чем внешность его обладателя. Поэтому Артур замешкался.

– Да я… – зачем ему покрывать того, кто чуть не убил его лучшего друга? – Видел. Он побежал туда, – мальчик указал верное направление. – А что он сделал?

– Легче объяснить, чего он не сделал. Он никогда не демонстрировал свои добродетели. Я не удивлюсь, если у него их нет.

– Он преступник?

– Он безумец. Преступником он был, когда грабил и убивал. Но теперь мы точно знаем, что он самый опасный безумец, – рыцарь сощурился, придавая окружающей атмосфере пугающую ауру. – Так что спасибо за то, что решил не покрывать это существо. Король будет благодарен нам и тебе, – несколько секунд длилось молчание. – Кстати говоря, что сульрин делает в подобном месте? Насколько я знаю, здесь никогда не было никаких врат.