В огонь и в воду

– А кто знает! – сказал Коклико.

Два дня спустя, Гуго, еще обдумав свой план, опять собрал своих товарищей.

– Маркиз приезжал к нам, – сказал он; мы должны отдать ему визит. Он съел наш обед в Красной Лисице – хотите-ли, съедим и мы его ужин в его замке Сен-Сави?

– Хотим! хотим! – крикнули все, в восторге от одной мысли съесть ужин маркиза.

– Итак, завтра утром будьте готовы на рассвете и идите за мной!

Назавтра все сошлись на сборное место; все были выбраны из числа самых решительных. Гуго сделал им смотр и предупредил их, что игра будет серьезная и может кончиться смертью.

– Итак, если кто-нибудь из вас не хочет идти до конца, еще время есть, пусть выйдет из рядов и уйдет домой… Я сердиться не буду…

Никто не тронулся.

Уверившись, что ни один из них не убежит, Гуго повел их прямо в заброшенный старый домишко, показал в углу, под соломой, целый ворох разных потешных костюмов и велел переодеться. Каждый надел, что попалось под руку. Нарядившись в платья, в чепчики, в кофты, в плащи всяких фасонов и цветов, молодеже походила на труппу фигляров или цыган-гадальщиков.

Молодые люди хохотали, глядя друг на друга. Между этими нарядами ярмарочных комедиантов было столько париков и фальшивых бород, что, напялив их, все они были неузнаваемы.

– А теперь, – сказал Гуго, – поищите в другом углу и спрячьте под платье оружие, что там приготовлено.

Здесь за разобранными бочками было спрятано столько кинжалов и пистолетов, что каждый мог выбрать себе всё, что ему нравилось.

Это еще было не все. Тут же нашлось множество разных музыкальных инструментов, которых достало бы на все кошачьи музыки в провинции.

– Разберите себе трубы и барабаны, – сказал Гуго, – тут особенного искусства не требуется…. Вы сами увидите, что эти вещи нам тоже пригодятся.

Инструменты разобраны были со смехом и прицеплены рядом с оружием.

Как только все это было покончено, Гуго приказал:

– А теперь, нам пора и в путь!

Замок, в котором жил в это время маркиз, находился в глухом месте, в окрестностях Сен-Сави, и потому назывался тем же именем. Толпа весело повалила в ту сторону. На дороге не без удивления они встретили фигляра с медведем, которые как будто поджидали их за углом забора.

– А, Виктор! – сказал кто-то…

Компания еще больше удивилась, увидев, что медведь с хозяином двинулись вслед за ними и тем же самым шагом, как и они.

– Ну, это мне пришло в голову, – сказал Коклико со скромным видом.

– Тебе? такому болвану!

– Мне, такому болвану! Это-то именно мне и удивительно.

И развеселившийся Коклико повесил бубен на шею Виктору.

– Он участвует в экспедиции, – сказал он; – надо, чтоб он участвовал и в оркестре.

Дойдя до ворот замка, по приказанию начальника, толпа остановилась и, выстроившись в ряд, принялась бить в барабан, трубить в трубы и в дудки, играть на мандолинах и лютнях, и притом с таким усердием и силой, что все слуги высыпали к окошкам.

Увидевши музыкантов, все население кухни, передней и конюшни испустило крик восторга и не устояло против искушения посмотреть поближе на эти странные вещи. Все бросились бегом на лестницы и к дверям, и в одну минуту были на дворе.

Гуго ожидал их невозмутимо, с огромной меховой шапкой на голове и в пестром плаще, совершенным царём-волхвом. Подле него Коклико, тоже в пресмешном костюме, бил в барабан.

Как только высыпала толпа слуг из замка, Гуго подал сигнал деревянным золоченым скипетром. Оркестр прибавил жару, а медведь, ободренный этим адским шумом, принялся плясать. выделывая с ловкостью и быстротой самые лучшие свои штуки.

Как только все развеселились, Гуго, увидев дворецкого, которого нельзя было не узнать по золотой цепи на шее и по важному и величественному виду, пошел к нему и, поклонившись самым почтительным образом, предложил сыграть комедию. Он хочет, прибавил он, показать свое искусство ему первому, и если человек с таким образованным вкусом будет доволен их игрой, то заплатит за труды, сколько сам захочет, a теперь пусть велит подать несколько кружек вина актерам, которые так счастливы будут повеселить его милость.

Польщенный этой речью, дворецкий улыбнулся, самым величественным шагом пошел впереди труппы и ввел ее в замок; медведь шел опять вслед, с бубнами в лапе.

Веселая компания очутилась в длинной галерее, из которой винтовая лестница вела на внутренний дворик, обнесенный со всех сторон высокой голой стеной. На стоявших в этой галерее столах скоро появились жбаны и кружки и вокруг них столпилась вся прислуга маркиза. Рядом, через большие стеклянные двери виднелся в соседней комнате накрытый стол с дорогой посудой.

– Это столовая самого маркиза, – сказал дворецкий, снимая шляпу; – если мне понравится ваше представление, я доложу его милости: и он сам пожалует вас посмотреть и послушать.

– Какая честь! – вскричал Гуго, кланяясь почтительно.

У молодежи были в свежей памяти разные фарсы, виденные ими в Оше на ярмарке, и скоро устроился спектакль на славу, в котором они вставляли в готовую рамку всё, что только им на ум приходило. Для медведя и для его хозяина тоже нашлись роли. Развеселившись, один из конюхов налил себе стакан, охотник сделал то же, а за ними и прочие все принялись усердно попивать. Скоро повар с двумя поварятами принес огромные куски холодного мяса и попотчивал комедиантов ими.

– Кушайте сами прежде, – отвечал вежливо Гуго.

Прислуге такая вежливость очень понравилась; она принялась есть, а шутки шли своим порядком. Все кричали и хохотали до упаду. Коклико, набеливший свое красное лицо мукой, старался изо всех сил и вызывал самые громкие аплодисменты расходившейся публики, Медведю тоже доставалось их немало.

Ободренный таким успехом и видя, что публика порядочно нагрузилась, Коклико крикнул:

– Все это сущие пустяки! а вот, чтобы вы сказали, если бы увидели страшный скачок медведя при дворе китайского императора? Вот это так истинно чудо! славный вышел бы финал!

– Страшный скачок! – закричали со всех сторон. – Давайте страшный скачок!

Коклико раскланялся и провозгласил:

– Хозяин мой, знаменитый и великолепный дон-Гузман Патрицио и Гомез Фуэрас Овиедо, от души желает потешить честную компанию; но в этой зале слишком низко!

– Как слишком низко? – крикнул дворецкий, обидевшись.

– Да, ваша милость, так точно, и вот сам китайский император – Коклико указал своим скипетром на медвежьего хозяина, который поклонился – сам китайский император вам скажет, что медведь здесь разобьет себе голову об потолок…. У него такая удивительная легкость, что он легко достает, когда скачет, до облаков, а раз как-то чуть не зацепился за рог месяца!.. Страшный скачок надо делать в чистом поле или на дворе… вот тут бы, например, отлично было!

– Во двор! во двор! – крикнули все в один голос.

И все бросились на лестницу и побежали вниз с шумом и смехом, толкая друг друга.

– Не зевай… смотри за Виктором, – шепнул Коклико фигляру, а тот кивнул только в ответ.

Актеры вышли из галереи вслед за прислугой, которая уже рассыпалась по двору; вдруг показался и медведь без намордника; раздались крики и публика кинулась толпой к противоположной стене.

– Теперь смотрите, господа и дамы, начинается! – крикнул фигляр.

Воцарилось мертвое молчание, все головы вытянулись вперед, чтоб лучше видеть, а фигляр взял медведя осторожно за ухо и привязал на веревке к кольцу, вделанному в стене, у самой двери.