Неслучайное зачатие

В офисе начались шепотки, предметом обсуждения, конечно же, были босс и его невеста. А меня это так разозлило! Почему он разбрасывал своих головастиков там, где с ними могли свести знакомство девственницы вроде меня? Почему не трахал свою невесту ночи напролет? Здравый смысл подсказывал, что в день, когда в бане была вечеринка, шеф просто не знал свою будущую невесту, но гормоны твердили иное. Накажи его! Пусть знает, как неосмотрительно кончать в чужие полотенца!

Процессия вышла, у Лизочки случилась истерика – и она что ли беременна? Навряд ли, я же держусь, хоть у меня и шалят мыслишки тоже устроить показательные рыдания.

Босс остался наедине со своей тетей, и мне пришлось призвать на помощь выдержку, чтобы не прислушиваться к тому, что происходит в кабинете Богуцкого. Весь офис, видимо, занимался тем же самым.

– У нас не работа, а Санта-Барбара какая-то, – буркнул Снежков, проходя мимо меня. Так и было. Настоящий телесериал, в котором я оказалась в главной роли.

Тетя Варя вышла от шефа минут через двадцать. Прошествовала к лифтам и скрылась из поля зрения. Я посмотрела на часы. Был вечер, рабочий день закончился больше десяти минут назад, но все оставались на своих местах. Интерес к личной жизни Богуцкого был важнее семейных ужинов и отдыха.

Я подошла к кабинету шефа и решительно постучала.

– Да войдите уже! – ответил Богуцкий. Наверно устал от потока посетителей, но увидев меня, выпрямился в кресле, в котором до этого сидел с видом растекшегося киселя. – Катя? Что-то случилось?

Закрыв за собой дверь, я переступила с ноги на ногу и выпалила:

– Даниил Леонидович, у меня к вам серьезный разговор. Не подумайте, я не увольняюсь из-за вашей скорой свадьбы, но разговор действительно важный.

Даня

Лучшая защита – это нападение.

Именно этой тактики я и решил придерживаться против застрявшей в дверях моего кабинета тети.

– Тетушка, что же ты стоишь? – с проникновенной заботой в голосе вопросил я. – В твоем возрасте вредно долго находиться на ногах. Заходи, присаживайся.

– Вот уж не думала, что воспитала хама! – откликнулась тетя с драматичностью, достойной лучших театров мира.

Я тоже много чего о себе не думал, но пришлось смириться – и с кучей попорченных брюк, и с перманентным стояком на Самойлову. Ну а кому сейчас легко?

– У тебя еще дети есть? – ужаснулся я в ответ на тетину реплику и состроил физиономию такой же драматичности, что и тон тети Вари. Ну а что, может, и во мне погиб великий актер? Причем, судя по перекошенному от попытки не ржать лицу моей секретарши – как минимум Джим Керри.

Тетя растерялась на несколько драгоценных секунд и этого мне хватило, чтоб под белы рученьки оттеснить ее внутрь кабинета и отгородиться дверью от любопытствующих.

– Никого у меня, кроме тебя, нет, и ты это прекрасно знаешь! – тетя обвинительно тыкнула в меня пальцем. – И, судя по твоим успехам в личной жизни, и не будет! Кстати, что это была за женщина?

Переход на другую тему оказался столь неожиданным, что мне поначалу показалось, будто тетя что-то знает о моих лифтовых лобызаниях пальца Самойловой, но этого быть никак не могло. Поэтому я не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Какая женщина?

– Та, что рыдала у тебя на груди!

А, Старикова.

– Работница бухгалтерии, – ограничился я кратким, но исчерпывающим ответом.

– У тебя с ней что-то есть?

На этот раз в голосе тети звучала надежда. Жаль, конечно, было ее разочаровывать, но позволить подозревать меня в связи с Лизой я не мог.

– Абсолютно ничего, – ответил честно, как на духу.

Это тетю подкосило окончательно. Рухнув на стул, она запричитала:

– Вот и что мне с тобой делать?! Внуков нет, а я ведь не молодею! Совсем ни о ком, кроме себя, не думаешь!

Вот неправда ваша. Я думал о Самойловой – куда чаще, чем хотел бы. Но тете этого знать не полагалось.

– А как я соседям теперь в глаза посмотрю? – сменила, тем временем, тему стенаний тетушка.

Я мужественно вытерпел молча всю оставшуюся часть спектакля, по опыту зная – чем меньше вставляешь своих реплик, тем быстрее все кончится. Так и вышло.

Минут через пятнадцать тетя наконец выдохлась. Я – тоже, в основном от попыток молчать.

– Расстроил ты меня, – заключила наконец тетя Варя и мне вдруг стало даже стыдно – почти как в детстве, когда возвращался домой в разодранных в футбольных баталиях штанах и совестно было смотреть тете в глаза, зная, что денег на новые нет.

Что ни говори, а я был ей многим обязан. И потому хотелось сейчас хоть как-то ее утешить.

Положив руки на тетины плечи, я сказал мягко:

– Тетя, родная, всему свое время. Будут еще тебе внуки.

Однако, говоря это, я даже не подозревал, насколько скоро появится первая претендентка на то, чтобы осчастливить тетю этими самыми внуками.

– Ну, говори, что там у тебя, – поторопил я топтавшуюся у двери Самойлову, пожаловавшую ко мне аккурат после ухода тети. Никакого продыху!

– Мне нужен… совет, Даниил Леонидович, – начала она издалека.

И ради этого она отнимала мое время?

– Самойлова, у меня на двери, по-твоему, что написано? – спросил я, не скрывая раздражения.

– Простите? – моргнула Катя и я повторил, чеканя каждое слово:

– Что. написано. на. моей. двери?

Самойлова посмотрела на меня, как на сумасшедшего, да я уже и сам начал сомневаться, не сошел ли с ума среди этого дурдома на выезде.

– А вы не знаете? – поинтересовалась она с подозрением. Видимо, проверяла, в своем я уме или уже нет.

– Я – знаю. Но хочу, чтобы ответила ты!

– Там написано: Богуцкий Даниил Леонидович, генеральный директор…

– Вот именно! – перебил я. – Генеральный директор, а не психотерапевт! Так какого х… – взгляд почему-то снова, как это было недавно в лифте, уперся в живот Самойловой и готовое сорваться с губ ругательство застряло в горле. – Какого хрюши лысого ты пришла ко мне за советом?!

– Я же сказала, это действительно важно… – Самойлова шмыгнула носом и я понял, что перегнул палку. Только еще одной рыдающей женщины мне и не хватало.

– Но почему ко мне? – спросил устало, сделав это скорее на автомате, чем потому, что реально хотел знать.