Неслучайное зачатие

– Тебе спасибо, – ответил я, но она уже не слышала. Катя мирно спала, а я смотрел на нее и думал, что стащить на том корпоративе ее полотенце – было лучшей идеей в моей жизни.

Эпилог

Перед днем, когда нам должны были сказать, являются ли рожденные мною дети детьми Богуцкого, я не спала. Алевтина и Анжелина тоже беспокоились вместе со мной, и Даня только и делал, что носил их ко мне на кормление.

С дочерьми, родившимися у нас с ним (или не с ним, это нам только предстояло выяснить), шеф помогал мне постоянно. И я была ему за это благодарна. Вставал по первому требованию крох, нес их мне и не ложился, пока дочки не отваливались от груди, сытые и довольные.

– Катя! – возопил Снежков, звоня мне в самый неподходящий момент, когда мы с Богуцким и дочерьми, спящими в люльках, ждали результатов сданного анализа днк.

– Что опять? У Лизочки понос? – устало спросила я, интересуясь здоровьем Петиной жены, которая была на седьмом месяце.

– Откуда ты знаешь? – изумился Снежков, докладывающей о стуле Лизы с завидной регулярностью. И не только о стуле. Об остальных обстоятельствах беременности Стариковой я тоже знала почти все. – Но я не об этом. Скажи, у тебя было такое, чтобы на поздних сроках ты хотела клубники и мидий?

– Одновременно?

– Ну естественно!

– Такого не бывало. А вот убить кого-то и закопать поглубже в лесу хотелось, – мрачно ответила я, что Снежков воспринял по-своему.

– Нет, таких симптомов нет, – вздохнул он.

– Зато у меня есть! Вот прямо сейчас.

– Опять? Вы с боссом снова ждете ребенка?!

Петя спрашивал это так, как будто мы с ним собирались пожениться и уже успели поклясться друг другу в вечной любви.

– Я не о том. Мне некогда, Петь. И как только Лизе полегчает… в общем – от поноса регулярно пить кефир, наращивать, так сказать, биобаланс и флору. Клубнику и мидии давай вразнобой. А то от поноса не спрятаться, не скрыться будет, – закончила я и положила трубку.

Даня удивленно посмотрел на меня.

– Опять Снежков, – угадал он с первой попытки.

– Да. У твоего бухгалтера…

– Не продолжай! – взмолился босс.

– Молчу.

Мы снова погрузились в тишину. Может и зря я послала Снежкова с его проблемами, хотя чем-то можно было бы отвлечься.

Но стоило только появиться той, которая принесла нам благую (а может и не очень) весть, как я забыла и о Петре и о его фонтанирующей новыми кулинарными сочетаниями жене.

Когда мы слушали о результатах анализа, Даня был таким серьезным, что сомнений в том, насколько это ему важно, не оставалось. Он держал люльку с Анжелиной, я – с Алевтиной.

– Вероятность того, что вы являетесь отцом Анжелины Данииловны Богуцкой – девяносто девять и девять десятых процента.

– А Али? – тут же вскричал Даня.

– Да подождите вы. Сейчас посмотрю.

– Вероятность… так-так…

Я чуть инфаркт не получила. А вдруг все же Борис Леонтьевич? Или того хуже – Снежков!

– Вероятность того, что вы являетесь отцом Алевтины Данииловны Богуцкой – девяносто девять и девять десятых процента. Оба ребенка ваши.

Она говорила что-то еще, но я не слушала. Оба ребенка были от Дани! От того полотенца, с которым он повеселился в парилке. Спасибо, провидение! Или кто там вместо него.

– Едем праздновать, – веско сказал шеф, выходя из конторы Васи, где мы и сдавали анализы. – Я сегодня напьюсь, как свинья.

– А дети?

– А дети не напьются. Им еще рано.

Вообще-то я имела ввиду не это, но такой ответ меня тоже удовлетворил. Ну и если Даня хотел расслабиться и выпить, я точно не собиралась ему в этом препятствовать. Жаль мне было нельзя, а то я тоже хотела отпраздновать то, во что до сих пор не верилось.

– Ты рада? – спросил Даниил, когда мы подошли к машине.

– Я не знаю, – призналась я честно.

– Как это ты не знаешь? Дочки мои!

– А я как будто всегда так и думала.

Богуцкий посмотрел на меня с сомнением. Я его понимала – как раз с моей подачи и были инициированы эти анализы, но иначе я не могла. И все же я так и думала, что обе дочки окажутся от Даниила.

– Кать… ты понимаешь? Дочери мои! – И он вдруг поставил люльку с Энжи в салон и привлек меня к себе. Пришлось поспешно убирать Алевтину в сторону. – Дочери мои! И все! Мои! – едва ли не вскричал Богуцкий и я громко рассмеялась от счастья.

– Аля, перестань обрывать букет! Энжи, что ты делаешь!? Не запачкай платье! Митя! – вскрикивала Вика, бегая за детьми и придерживая круглый живот. Они с Васей ждали второго ребенка.

– Оставь их. Все равно обдерут и запачкают, – остановила я подругу. – А ты дочку растрясешь.

– Вторая тяжелее дается, – пожаловалась она, плюхаясь на софу. – Возраст, что ли?

– Не возраст. Ты просто все время на ногах.

Я покрутилась перед зеркалом и осталась довольна своим внешним видом. Белое, вопреки комментариям мамы и папы, платье. Маленькая фата, совсем немного косметики.

– С Митей иначе никак. Это не просто второй Вася… Это Вася в квадрате! Постоянно в движении.

Вика снова вскочила и побежала за детьми. Девочки таскали мой свадебный букет, отбирая его друг у друга, Митя не отставал.

– Нет! Это не дети! Это наказание! – вынесла приговор нашим отпрыскам Вика и снова села на софу. – Все! С места меня отсюда не сдвинешь!

– Как это не сдвину? У меня свадьба через полчаса! А ты свидетельница.

– Как через полчаса? – Вика вскочила на ноги, ее живот заколыхался. – Самойлова-будущая-Богуцкая! Хватай детей и поехали!