Неслучайное зачатие

– Мы вас слушаем, Денис Яковлевич. Значит, вы типа отец, – обратилась к нему судья.

– Ну да, я же говорю. Мы с Миркой так зажигали, что я про гонд… про защиту в общем забыл. А потом она ко мне приходит и говорит – брюхатая я.

– Протестую, ваша честь! Я вижу этого мужчину впервые в жизни! – завопила Крякина, заметно оживляясь.

– Ага, держите карман шире, впервые в жизни. Не помнишь, как мы с тобой кувыркались? У нас это… даже хоум-видео есть. Показать?

– Не смей! – Миранда вскочила и набросилась на трибуну, за которой стоял Уткин. Тот в последний момент увернулся и спрятал телефон за спину.

– Прекратите этот беспредел! – Судья замолотила по столу. – Миранда Викторовна, если вы сейчас же не успокоитесь, я удалю вас из зада сула! То есть, из зала суда!

Крякина взрыднула, но на место вернулась. Судья снова обратилась к Уткину.

– Видеоматериалы пока оставьте при себе. Значит, вы отец ребенка Миранды Крякиной?

– Ну да.

– Почему же тогда она утверждает, что беременна от другого?

– Да потому что слился я. Ну как слился? Батя Миркин меня к ней не подпустил. А мне что? Мне жизнь дорога. В общем испужался – смотался от нее. А вы бы не испужались?

Судья посмотрела на Крякину, кашлянула, но на вопрос не ответила.

– Если вам есть, что еще присовокупить к делу, то говорите.

– Да что тут присовокупишь? Мирка просто себе богатенького нашла, чтобы за него выскочить. Понять-то ее можно, бабе одной с дитем несладко. Но я вообще до сих пор готов на ней жениться.

– Вот еще! Никакой свадьбы! – вскричал Крякин, тоже подскакивая с места. – Ноги твоей больше в нашем доме не будет! Я тебе давно сказал – на пушечный выстрел не подпущу!

Богуцкий повернулся ко мне и подмигнул, и моя улыбка от этого стала еще шире. За разворачивающимся действом я смотрела с неподдельным интересом. Жаль только, что вскоре оно закончилось, когда судья объявила, что суд удаляется, чтобы принять решение. А когда вернулась обратно, объявила, что иск Богуцкого удовлетворен в полном объеме. Я чуть не запрыгала от радости. Хотелось обнять шефа и прижаться к нему, но он был увлечен разговором со своим адвокатом. Мешать им я не стала, да и в моем присутствии нужды больше не было, потому я просто вышла в коридор, оставляя участников процесса заканчивать их дела.

Босс нагнал меня через десять минут, когда я шла по улице, разрываясь от желания вернуться обратно и сказать Богуцкому, что я дура и что я его люблю.

– Катя! – окликнул он меня, тронул за плечо и я обернулась.

– Да?

– Спасибо тебе за все. И за то, что приехала, и за то, что говорила.

– Не надо благодарить. Я только хуже все сделала.

– Нет. Спасибо.

И не успела я прибавить ни слова, когда шеф прижал меня к себе так крепко, что я всхлипнула, и поцеловал. Поцелуй длился не слишком долго. Шеф отступил на шаг.

– Спасибо, – повторил он. – Может, тебя до дома довезти?

– Нет, не надо. Я пройдусь пешком.

Катюха, ты дура! – прозвучал в моей голове голос Вики.

Что тут скажешь? Дура.

Даня

Я смотрел, как Катя удаляется от меня прочь и понимал, что окончательно ничего не понимаю.

Казалось, что уже все доказано – я не имел с Крякиной никаких ни отношений, ни тем более сношений. И в это Самойлова, во всяком случае, точно поверила, раз взялась выступать в суде на моей стороне. Но в остальном мы упорно топтались на месте.

Оставалось только недоумевать и думать самое худшее. Возможно, Самойлова просто не уверена? Но не в том, что это мои дети, а в своих ко мне чувствах. А я так стремительно вообразил, что она меня любит по умолчанию! Даже мысли об обратном не допускал. А вдруг дело именно в этом?

Я уже сказал ей все, что думал и все, чего хотел. И отступаться не собирался. Но, очевидно, тактика выжидания с Самойловой не работала. И ее добровольного «да» можно было ждать до второго пришествия, на что я был категорически не согласен. Значит, оставалось одно – брать эту крепость штурмом. В конце концов, кто-то из нас двоих должен был оказаться умнее!

Я не собирался ждать до самых родов возможности быть рядом с любимой женщиной на законных правах отца ее детей. Мне не хватало Кати днем, еще сильнее – ночью. Мне не хватало ее круглые сутки, а эта упрямая дурочка, так жарко откликавшаяся на мои поцелуи, явно собиралась продолжать этот марафон по воздержанию. А вот я – категорически нет.

После окончания суда у меня не было времени на то, чтобы гоняться за Самойловой (работа сама себя не сделает), но по окончании всех запланированных на день дел я направился прямиком к ней домой. Полагал, что она уже перестала играть в шпионские игры и вернулась в свою квартиру.

Оказалось, что нет. И когда я в очередной раз барабанил в ее дверь и слушал по сотому кругу трель дверного звонка, ответом мне был лишь знакомый уже лай из соседней квартиры.

– И тебе не хворать, Тузик, – вздохнул я, опираясь на безразличную к моим домогательствам дверь.

Собака пролаяла что-то еще, но на этот раз отвечать тем же я не стал. Зато хозяйка псины снова была весьма не прочь пообщаться. Если это можно так назвать.

– Опять ты! – заявила она, тряся перед моим лицом древней шваброй. – Фулюган!

– Не фулюган, а влюбленный идиот, – поправил я.

Разница, что ни говори, значительная.

– В Катьку что ль влюбился? – поинтересовалась старушка с явным пристрастием. Ну ясно, пожилая сплетница, нашедшая новую тему для перетирок на лавочке.

– Вы ее не видели, кстати? – изящно свинтил я от ответа на вопрос.

– Не, давно дома не была. Поди у этой Вики своей кукует.

Точно, Вика. В те редкие минуты, что мы с Катей, будучи наедине, не трахались, как кролики, она это имя, кажется, упоминала. Вероятно, у этой Вики сейчас и находилась.

Оставалось только достать нужный адрес, а потом поставить наконец эту ослицу перед тем фактом, что мать моих детей должна жить только со мной.

Пришлось задействовать некоторые связи и потерять пару часов времени, чтобы выяснить, по какому же адресу проживает эта самая Вика. Стоя перед дверью, я очень надеялся, что не ошибся относительно того, что Катя находится именно здесь.

Дверь открыли после первого же звонка. После безответного долбежа в дверь Самойловой этот факт уже сам по себе обнадеживал.

– Здравствуйте, – сказала мне девушка приятной наружности и посмотрела так, будто отсканировала взглядом.

– Добрый вечер, – откликнулся я столь же формально, а потом перешел прямиком к делу:

– Вы, должно быть, Вика.