Мой любимый герцог

– Герцог подтвердил свое согласие взять на себя ответственность, – заверила кузину Марлена. – К тому же дал понять, что все сделано официально и ничего изменить нельзя. Он даже хотел, чтобы мы переехали в его особняк на Мейфэре.

– О да! Иначе и не могло быть! Я буду на седьмом небе! – захлопала в ладоши Джастина. – Как это будет здорово – опять оказаться на Мейфэре, где я жила с Уоллисом, рядом с моей дорогой подругой леди Уэстербрук. Неужели моя сокровенная мечта станет явью!

Джастина часто говорила о доме на Мейфэре, где жила с мужем, и о том, какую активную светскую жизнь они вели. После смерти мистера Абернати его дядя, благотворитель, сократил ее содержание вдвое и заставил переехать из особняка на Мейфэре в более скромный дом в Сент-Джеймсе. Вполне возможно, Джастина так часто вспоминала о прошлом лишь потому, что никак не могла примириться с понижением своего социального статуса.

– Конечно, мы немедленно переедем. Я скажу горничной, чтобы начала паковать вещи.

Ощутив укол вины из-за того, что придется разочаровать кузину, которая всегда была добра к ней, Марлена пробормотала:

– Джастина, я отказалась.

– Ты о чем? – нахмурилась кузина. – Герцогам не говорят «нет».

– Я не желаю жить на Мейфэре.

– Это совершенно неважно, моя девочка, – отмахнулась Джастина. – Я хочу, и герцог хочет, чтобы мы переехали. Он предложил нам кров в престижном месте, и ты не можешь отказаться. Я не позволю.

– Извини, Джастина. – Марлена не понимала, что, проявляя упрямство, ведет себя недостойно, но была исполнена решимости стоять насмерть. Ей нужно оставаться рядом с Евгенией во время сезона и продолжать работать над своим листком. – Знаю, тебе бы это понравилось, но я отказалась и он согласился. Вопрос решен. Пусть у меня теперь другой опекун, но дом останется прежним.

Джастина несколько секунд задумчиво смотрела на кузину. Судя по выражению решительности на лице, уступать она не намерена.

– Ладно, пока оставим это. Как я уже сказала, никто ничего не узнает, пока не поговорю с герцогом.

– Спасибо за понимание, – тихо пробормотала Марлена.

– Разумеется, мы останемся здесь. – Джастина громко фыркнула. – Бедный мистер Олингуорт так много делал для тебя все эти годы. Мы его никогда не забудем. Жалко, конечно, что он умер. Но мы не будем расстраиваться слишком сильно, правда, дорогая? Новость о твоем новом опекуне слишком жизнерадостна, чтобы ей не придать должного значения.

– Но мистер Олингуорт жив, хотя и очень болен. Просто решил позаботиться о моем будущем, пока еще может.

– Ах так? Ну что ж, тем лучше для бедолаги. Как это мило с его стороны, что он не отдал тебя в руки канцлерских судей. Это было бы форменное безумие. Ужасно. Никогда не знаешь, кого назначат твоим опекуном. Им нельзя доверять. Они всегда отдают предпочтение своим дружкам и тем, кто им больше заплатит.

– А мне кажется, что так было бы даже лучше, – быстро парировала Марлена. – Сомневаюсь, что для меня выбрали бы опекуна с репутацией герцога Ратберна.

– Это правда. К герцогу даже не стали бы обращаться по такому вопросу. Титулованных особ обычно не беспокоят подобными проблемами – разве что речь идет о близком родственнике, – поэтому я должна все услышать из уст самого герцога. Я поговорю с ним и узнаю, почему он согласился. Возможно, все дело в том, что он помнит меня с прежних времен и пожелал помочь, ведь, как ты знаешь, я была первой красавицей сезона.

О боже! Марлена слышала об этом изо дня в день с тех пор, как поселилась в этом доме. Сначала она надеялась, что со временем привыкнет и перестанет обращать на этот бред внимание, но ничего не изменилось.

– Я обязательно все выясню, – повторила Джастина. – Для начала скажи: Евгения знает, зачем приходил герцог?

– Да, конечно. Я ей рассказала.

– Значит, ты должна немедленно отправиться к Портингтонам и предупредить ее, чтобы ничего никому не говорила, ни одной живой душе. Думаю, она уже успела поделиться с сестрой и мистером Портингтоном, но им тоже следует молчать.

– Джастина, думаю, об этом можно не беспокоиться.

На лице кузины отразилось откровеное недоверие.

– Мы не должны рисковать. Это будет моя новость, которую я расскажу всем, кому надо, когда придет время. Вероятно, прежде всего я сообщу леди Уэстербрук. Ей это понравится, и она поможет мне составить список тех, кого необходимо проинформировать в первую очередь. А ты немедленно отправляйся к Портингтонам. Сегодня вечером мы устроим небольшой праздник. Это будет вполне прилично, даже необходимо.

Оглядев Марлену с ног до головы, она добавила:

– Пойди к себе и переоденься: у тебя юбка в грязи. Наверняка опять полдня копалась в земле. Это заметно по цвету твоих щек.

За весь день солнце так и не показалось, так что вовсе не оно окрасило ее лицо нежным румянцем. Причина тому – герцог.

Марлена действительно проводила слишком много времени на воздухе, но всегда старалась надевать широкополую шляпу, даже когда не было солнца, а сегодня, вероятно, слишком часто поднимала голову и взирала на небо, пытаясь определить, как скоро темные низкие тучи прольются дождем.

– Надеюсь, герцога не слишком возмутил твой неряшливый вид, – продолжила Джастина. – И еще надеюсь, что теперь, когда у тебя появился столь высокородный опекун, ты станешь держаться подальше от сада. Скажу миссис Додл, что сегодня у нас праздничный ужин. Мы будем веселиться, как в прежние времена.

Помолчав и мечтательно улыбнувшись, кузина прижала холеные, унизанные кольцами руки к груди:

– Надо же, ты под опекой герцога! А это значит, что и я тоже, как член семьи! Герцог! С ума сойти! Какой все-таки прекрасной может в одночасье оказаться жизнь! Скажи, что я не сплю! Нет, лучше ничего не говори.

Она направилась к выходу, но Марлена окликнула ее.

– Подожди! Скажи, разве тебя не беспокоит, что распутник, известный всему Лондону повеса отныне станет управлять моей жизнью?

Джастина растерянно моргнула, явно не ожидая от нее таких слов, потом расплылась в улыбке:

– Никоим образом, девочка! И что, если он именно такой, как ты сказала, а не хуже? Но, гром и молния, дорогая, в чем проблема? Он же будет твоим опекуном, а не мужем!

– За что благодарю ангелов, которые охраняют меня на небесах, – тихо сказала Марлена.

– Я никак не пойму, что тебя тревожит, дорогая. – Джастина опять принялась вертеть пальцами топаз. – Кстати, не вижу ничего ужасного в том, что, возможно, у него есть планы на меня. Это вполне вероятно: он же хочет меня увидеть, – а я была замужем и знаю, как доставить удовольствие мужчине.

Марлена ахнула.

Джастина закатила глаза, демонстративно приподняла свои внушительные груди, потом кокетливо поправила прическу.

– Впрочем, об этом мы говорить не будем: такие разговоры не предназначены для ушей юных девиц. А теперь, пожалуйста, поспеши к Портингтонам, пока Вероника и Евгения не начали распространять слухи, лишив меня возможности оповестить об этом свет. А потом сразу переоденься. Сегодня мы будем ужинать так, как принято в обществе, к сливкам которого теперь принадлежим. Как это вовремя, однако! Мы будем наслаждаться каждым мгновением, пока герцог не расскажет мне о своих намерениях. Он, конечно же, найдет тебе подходящего мужа: не исключено, что у него уже есть кто-то на примете. Заполучив герцога Ратберна в опекуны, ты оказалась в очень выигрышном положении: можно сказать, стала первой красавицей сезона, хотя он еще не начался. Как и я когда-то – не так, впрочем, уж и давно. Так что будем веселиться.

Джастина с довольным смехом выплыла из комнаты, а Марлена поморщилась: слова кузины огнем горели в душе.

Муж. Что ей делать с этим мужем? И главное – что делать с еженедельным скандальным листком мисс Гоноры Труф…

Глава 5

Распутник посещает неподобающие заведения и получает удовольствие.

    Мисс Труф

Повинуясь импульсу, Рат открыл дверь в магазинчик белья и разных приятных мелочей мисс Лолы, удивляясь, что никогда не был в этой обители мишуры и безделушек раньше. Он вошел уверенным шагом, снял шляпу и сразу оказался во власти приятных воспоминаний из своего бурного прошлого. Его словно окутали тяжелые ароматы, каждый из которых был связан с той или иной дамой, и ему показалось, что он попал в осиное гнездо отвергнутых любовниц, собравшихся вместе, чтобы задушить его в своих объятиях.

Первоначальная реакция оказалась недолговечной. Рат принюхался, огляделся и, конечно же, никаких женщин не увидел.

В помещении лишь царили запахи – разнообразные головокружительные ароматы, от которых воздух казался таким густым, что кружилась голова. Они пьянили, будоражили, вызывали непрошеные воспоминания.

Входя в магазин, Рат не знал, что ожидал увидеть, но уж точно не роскошную выставку соблазнительных корсетов, шелковых чулок, прозрачных пеньюаров и кружев в таком количестве, что можно было бы заполнить трюм торгового судна. Здесь все было рассчитано на то, чтобы сердце мужчины забилось чаще, а интерес к противоположному полу обострился до крайности.