Моя поневоле

Стою перед ним, дрожа так сильно, что стучат зубы. Хочу поднять лицо, чтобы посмотреть в глаза своему палачу, но не выходит. Слишком страшно, я вся трясусь, разглядывая мысы дорогих кожаных ботинок.

Руки Далхана ложатся мне на плечи, надавливают, принуждая опуститься на колени.

Ноги сами подкашиваются, ударяюсь коленями об пол, несмотря на то, что пушистым ковром застелен. Задыхаюсь от пронзившей боли, из глаз брызжут слезы.

Поднимаю голову вверх. Надо мной возвышается огромный исполин. Ноги расставлены, взгляд суровый, никаких эмоций. Нерушимая скала.

Далхан расстегивает ширинку.

– У тебя грязный рот. Лучше займи его другим.

Больно стискивает пальцами мой подбородок.

– Открой.

Смотрю сквозь слезы, упрямо не подчиняясь приказу.

– Решила поиграть в сопротивление?

– Можешь меня убить, но сосать я у тебя не буду!

К горлу подкатывает комок. Чувство омерзительности происходящего просто невыносимо.

– Уже сосала. Смешно сопротивляться во второй раз. Ты это сделаешь, потом поговорим.

Он не шутит, не пугает. Не делает это, чтобы поиздеваться надо мной.

Он хочет получить желаемое. А я внезапно теряю волю к сопротивлению. У меня нет сил продолжать с ним борьбу. Почему-то уверена, что Далхан в любом случае добьется своего… но будет хуже.

Он полностью одет, а я – абсолютно обнажена. Почему-то это добавляет остроты происходящему. Как бы не ненавидела этого мужчину, чувствую, что между ног становится влажно. Именно эта реакция, предательство собственного организма окончательно добивает меня.

Мужчина расстегивает ширинку, вздыбленная плоть выпрыгивает так резко, что отшатываюсь.

Далхан кладет руку мне на голову, фиксируя в одном положении, не позволяя отстраниться.

Проводит по моим сжатым губам головкой, очень крупной, шелковистой. Будто оставляя свое клеймо.

– Рот открой.

Смотрю с ужасом на огромный орган, который мучил в прошлый раз мое горло. Но тогда этот человек был связан. Все что мне пришлось пережить – вина извращенца Эрика. Сейчас другое. Может быть гораздо хуже…

Далхан держит свой пенис рукой, слегка водя по стволу, предвкушая то, что будет делать со мной.

Как же страшно… Я была бы рада сейчас потерять сознание, хоть ненадолго отключиться от этого кошмара.

Но я в сознании, хотя оно плывет, я уже слабо себя контролирую. Потому что делаю вдруг нечто невероятное. Подаюсь вперед и высунув язык провожу им по головке. По стволу.

Наверное, у меня помутился рассудок. Неудивительно. Только что я готова была драться ради свободы. И вот покоряюсь… то ли от страха, то ли от похоти.

Эрик всегда говорил, что у меня не все дома.

Сейчас доказательство налицо.

Вбираю головку в рот, посасываю, ласкаю языком. Веду себя как шлюха, окончательно подтверждая мнение Далхана о себе.

Его пальцы стискивают мою голову, зарываются в волосы. Он подается вперед, член толкается в рот, глубоко, до самого горла. Меня захлестывает паника, начинаю вырываться. Я никогда ни у кого не брала в рот. Первым был Далхан. Сейчас еще страшнее чем тогда, в подвале, намного.

– Перестань. Дыши носом, – следует хриплая команда.

Я смогу. Должна выдержать. Потому что сопротивляться – еще более унизительно. Лучше доиграть роль шлюхи.

Смаргиваю слезы, старательно дышу носом, позволяя снова толкнуться глубоко мне в горло.

– Открой рот шире, – звучит новая команда. Рука Далхана сжимает мои скулы, начиная осторожно двигаться в моем горле. Дышу носом так часто, как только могу. Рвотный рефлекс отступает. Сосредотачиваюсь на плавном ритме. Все происходящее запредельно порочно, но я подумаю об этом позже. Возненавижу себя, стыд сожжет меня дотла.

А сейчас поднимаю руки, касаюсь мужского паха. Приспускаю трусы, сжимаю в руке тяжелые, крупные твердые яйца Далхана. Мужчина вздрагивает, толкается сильнее. Дрожь, пробежавшая по его телу, переходит на меня. Не отпускаю. Мне нравится трогать его. Это придает ощущение контроля, пусть даже абсолютно фантомное.

В какой-то момент Далхан забывается и от его движений начинаю задыхаться. Пытаюсь оттолкнуть его, но не могу, ничего не выходит, сил не хватает.

Слезы льют по щекам, дыхание перехватывает, оглушающая паника проносится по телу.

Наконец он вытаскивает член, позволив мне сделать несколько глубоких вдохов. И снова входит глубоко в горло, сжимая мои волосы в кулаке.

Понимаю, что долго не выдержу. Колени, упирающиеся в пол, нестерпимо ноют, губы болят. Слюны так много, что она стекает по шее, груди. Я едва терплю все это. Наконец

дыхание Далхана становится сбивчивым, руки сильнее стягивают волосы, он начинает двигаться еще быстрее. Затем резко выходит из меня. Начинаю судорожно заглатывать воздух, закашливаюсь. Он не позволяет опустить голову чтобы отдышаться, больно стискивает мой подбородок и начинает кончать мне на лицо, заливать его спермой. Приходится зажмуриться, глаза щиплет. Последний раз проводит головкой по моим губам.

– Прими душ, – через минуту его голос холоден и равнодушен как обычно. Звук застегивающейся молнии. – Поговорим через полчаса.

Глава 4

Когда дверь захлопывается за Далханом, с трудом поднимаюсь, на полусогнутых ногах бреду в ванную. Запираюсь, хотя уверена, что за эти полчаса, которые он дал мне, никто не побеспокоит. Колени подрагивают, трудно сохранять вертикальное положение, прижимаюсь спиной к двери. Стою так некоторое время, пытаясь унять дрожь. Но отвращение к тому, что мои лицо и грудь измазаны спермой, перевешивает бессилие. Я должна смыть с себя Далхана. Его грубость, его животную похоть.

Как жаль, что из памяти вытравить воспоминания о том, что сейчас произошло – куда сложнее. Как хоть на миг избавиться от чертовых воспоминаний, когда головка члена касается моих губ, входит в мой рот, как огромный член толкается в горло? Двигается, трахает, унижая и мучая. Нестерпимый стыд горит в груди.

Наконец встаю под струи воды, делаю их максимально горячими. Намыливаю волосы, лицо, шею, грудь, тру мочалкой до боли. Все принадлежности для душа я нашла в пакете на полке, запечатанными, новыми. Эта забота заставила ядовито ухмыльнуться.  Повторяю одни и те же манипуляции несколько раз, не жалея ни себя, ни шампуня. Полощу рот, выдавливаю туда половину тюбика зубной пасты. Беру зубную щетку, тру ею десны, нёбо, но все равно чувствую вкус спермы. Полоскаю горло, которое саднит, ноет. Тру зубной щеткой даже губы, которые распухли и болят. В этот момент меня прорывает, позволяю себе малодушно разрыдаться, громко, отчаянно. Я не плакала так даже когда мама погибла в аварии. Не плакала, когда Эрик описывал мне всевозможные мерзости, которые собирался сделать со мной.

Это помогло. Пятнадцать минут истерики и вот я уже ничего не чувствую, кроме опустошения. Полное равнодушие. Чтобы Далхан не приготовил, не получится насладиться моей слабостью. Потому что в душе не осталось ничего живого. Все выжжено горькими слезами.

Когда выключаю воду, чувствую, как меня охватывает ощущение обречённости. Внутри засела занозой стойкая уверенность, что разговор, обещанный Далханом, мне не понравится. Не знаю почему мне кажется, что это чудовище сообщит мне нечто ужасное, что изменит мою жизнь. Хотя менять уже худшему просто некуда…

**

Пока я была в ванной кто-то приходил. На постели лежит одежда. Спортивные штаны, больше на несколько размеров чем я ношу. И огромная толстовка. Но я очень рада этой одежде. Пусть даже мой благодетель забыл о нижнем белье. Разговаривать в таком виде мне будет гораздо комфортнее.

– Готова? – в комнату заходит Мадам, оглядывает меня и морщится как от зубной боли. – Иди за мной. Только попробуй что-то выкинуть, я с удовольствием выпущу тебе кишки!

Вздрагиваю от такой угрозы, и от вида ножа, который Мадам вытаскивает из кармана джинсов, демонстрируя мне.