Простая история

– Мой род деятельности подразумевает здоровье. Нас серьёзно проверяют. Очень большая ответственность. Это просто нервное.

– А у вас есть из-за чего нервничать? – тут же поинтересовалась Марина.

– Я двое суток не спал, – пожал он плечами. Получилось слишком быстро: он заставил себя пожать плечами ещё раз, самоконтролем снижая скорость. Добавил, чтобы объяснить своё движение: – так получилось.

– И сейчас не спится. – колко заметила Марина, отметив свою ядовитость. "Надо остановиться" – одёрнула она себя, так диалога не получиться. Это Том её так взбудоражил, что ли?

– Перенапряжение, – уронил он, сглотнув.

– Вы немногословны, – произнесла она, скрывая растерянность.

В самом деле, чего она притащилась выяснять отношения, которых ещё, наверное, и нет? Пригласила человека отдохнуть и донимает вопросами. Легла бы лучше спать.

Джеф резко опустил голову и промолчал, явно стараясь погасить или хотя бы скрыть дрожь.

– Надеюсь, вас не оскорбляют мои вопросы?

Он не ответил и она продолжила:

– Я пришла, чтобы спросить вас, если позволите, – она помолчала, собираясь с мыслями. Как приподнести-то это поприличнее? – Как вы относитесь к Ники?

– Очень хорошо, – удивлённо ответил он, не поднимая головы.

Только снова коротко взглянул на неё и поёжился.

Марина внимательно оглядела его сверху до низу, сознательно стараясь смутить своим взглядом.

– Это я понимаю. Меня интересует почему?

– Она помогла мне.

– Как?

Джеф несколько секунд размышлял, закусив нижнюю губу. Марина с интересом присматривалась к его жестам. Как он чуть наклоняет в сторону голову и на его напряжённой шее прорисовывается причудливый рисунок вен. Как он иногда нервно сглатывает, чуть прижмуривая глаза, и под глазами у него появляются тонкие валики. Как приподнимаются кончики бровей, едва он собирается что-то сказать. У него очень интересное лицо, выразительное, подвижное. Богатая мимика. Неудивительно, что Николь так старательно рисовала его. Кажется, он немного простыл, но раз он не хочет признаваться – его дело.

– Я падал. Опускался, если хотите. Николь научила меня бороться.

– Когда? – Хмурая Марина гадала, что бы это значило "падал, опускался".

Он опять не ответил, словно удивляясь вопросу. Повёл плечами. Дважды. Да, странные какие-то у него привычки, дублировать самого себя. Это её несколько озадачивало.

– Помогла однажды? – Продолжила расспросы Марина.

Он кивнул:

– И одного раза достаточно в такой ситуации, как подобное происшествие. Летом, я так понимаю, у Николь были другие дела и ей было не до меня.

Это было не понятно, как выпад. Прозвучало уколом.

– А сейчас? – Поинтересовалась Марина, не позволяя себе останавливаться на воспоминаниях о лете и тем более делиться ими с ним.

– Если вас интересует, почему Николь пришла ко мне сегодня, то для меня это загадка, – сообщил Джеф, нервно разглядывая её собственное напряжение и явно размышляя о чём-то.

Марине вдруг показалось, что она для него как раскрытая книга, что он всё знает о ней и видит её насквозь. И этот их диалог среди ночи, напоминающий скорее опрос в бакалее, чем беседу. Словно за каждым его словом, произнесённым вслух, таилось другое, не высказанное, но от этого не ставшее более приятным.

4

Марина наблюдала за ним, всё больше тревожась.

Её понятия о приличиях и вежливости разбивались вдребезги, когда она сталкивалась с непосредственностью детей или непредсказуемостью взрослых. Тогда нё упорядоченность начинала трещать по швам и Марина не знала, как себя вести. Том был непредсказуем, как ветер. Ники – тоже. Не настолько, конечно, как Том, порой Марине договориться с ней было гораздо легче: всё же между нею и Ники существовало какое-то скрытое, наверное подсознательное взаимопонимание. С Томом таких ситуаций, где они действовали вместе, слаженно просто по умолчанию, когда мысли совпадают, Марина припомнить почти не могла.