Это был конец Августа

Развернувшись на пятках, направляюсь к двери. Но не успеваю даже ухватиться за ручку, как сильные руки рывком разворачивают меня на месте. Тристан нависает надо мной. Наши лица оказываются слишком близко. Настолько, что запах лета сливается с моим собственным. Но я не отшатываюсь. Его близость мне знакома. Она безопасна.

Его голос опускается на октаву ниже. В нем появляются хриплые нотки, когда он выпаливает:

– Я или кухня? Выбирай. – это что, шутка? Судя по выражению его лица, он явно веселится. – Ты не можешь быть и в моей команде, и с ними. Так что выбирай.

– Ты себя вообще слышишь? – тыкаю пальцем в его широкую грудь. – Соревнуешься со своими же людьми? Какой в этом смысл?

Рукой тянется к прядке у моего лица и снова убирает ее мне за ухо. Только после этого отвечает:

– У них появился азарт. – выдает он почти шепотом, словно какой-то секрет. – У Люка даже соусы стали получаться лучше. Просто потому что он, скорей всего, раз десять пытался измельчить брокколи так, чтобы было незаметно. Они подключают фантазию, стараются выйти за рамки того, что знают.

Его взгляд на секунду опускается к моим губам и возвращается к глазам.

– Так что выбирай. Я или кухня. – медленно отходит назад, давая мне пространство для размышлений.

– Это нечестно. – притворно хмурюсь, надувая губы. – Ты мне платишь.

Он усмехается, опускаясь на край стола. Такой высокий, широкий, красивый. И как ему отказать, когда он так смотрит? Словно от моего решения зависит судьба всего ресторана.

Этим можно воспользоваться.

– Ты можешь хотя бы раз дать им выиграть?

– Не могу. – тут же отрезает он, складывая руки на груди.

– Но они уже отчаялись.

– Отчаяние рождает идею. Переживут.

– Я не буду тебе подыгрывать.

– Кажется, я этого и не просил.

Правда в том, что я всегда в его команде. По умолчанию. Не могу иначе. Тристан один из моих самых близких друзей. И меня подкупает то, что он использует азарт ребят в качестве стимула включить их фантазию.

– Но, – начинает он, как бы между делом, снова размещаясь за своим столом. – Я мог бы подумать о том, чтобы проиграть, если бы и ты поучаствовала.

Опять эта старая пластинка. Создавать новые блюда для меню, творить, придумывать рецепты и все в таком духе не для меня. Я просто люблю готовить.

– Тристан.

– Знаю. – тут же обрывает он, сдаваясь. – Тебе это не интересно.

Складываю руки на груди и киваю.

– Думала, тебя это устраивает.

– Устраивает. – твердо говорит он. – Полностью.

Тогда почему у меня снова возникает это чувство? Словно я разочаровываю. Подвожу. И не только это.

– Хорошо. – натягиваю улыбку, киваю и собираюсь уйти. Но взявшись за ручку, понимаю, что должна спросить.

– Тристан. – разворачиваюсь обратно. Он уже полностью поглощен работой, но отрывается от документов и снова отдает мне все свое внимание.

– Слушаю.

– Артуро уже больше года здесь работает.

Тристан тут же качает головой.

– Не начинай, прошу. Кажется, мы уже все решили.

– Но…

– Никаких «но», Эмма. – его взгляд уверенный, тон не терпит возражений. – Я уже говорил тебе один раз, повторюсь снова. Пока я шеф, ты мой су-шеф. Мы партнеры. Это не изменится.

Я выдыхаю, соглашаясь.

– Ладно.

Он улыбается, откидываясь на спинку кресла.

– Люблю, когда ты это говоришь.

А говорю я это крайне редко.

– Не привыкай.

– Даже не думал.

Пару секунд мы продолжаем смотреть друг другу в глаза. Он знает, что я снова подниму этот вопрос, точно так же, как и я понимаю – он будет стоять на своем.

Все ребята здесь талантливые, все рано или поздно заслуживают повышения. А я та, кто за два года даже не попыталась создать хотя бы один рецепт, уже не говорю о целом меню, над которым Артуро работает вместе с Тристаном.

С каждым днем мне все чаще начинает казаться, будто я занимаю чужое место. Просто потому что отказываюсь делать то, чего не хочу.

– Не забудь, что у тебя сегодня мастер класс. – напоминаю ему, и он тут же морщится. Это вызывает улыбку на моих губах.

– Помню.

Я киваю и выхожу в зал. Оттуда на кухню и через нее во внутренний дворик. Достаю пачку сигарет с зажигалкой. Закуриваю и выдыхаю дым в теплый августовский воздух.

Возможно, это детская позиция – отказываться делать что-то, что тебе не по душе. Во взрослом мире так или иначе сталкиваешься с тем, что приходится делать. Но я уехала из Италии как раз поэтому. Одна только мысль о том, чтобы занять место отца до сих пор вызывает мурашки по коже. И не самые приятные. Это больше похоже на тысячи муравьев, снующих под кожей. Мой организм отторгает эту идею. Как и все еще не принимает возможность стать шефом в ресторане Тристана. Знаю, он думает об этом, просто пока не говорит. Но открытие второго ресторана неизбежно приведет к изменениям здесь. Он захочет отдать мне «Таинственный сад», даже зная, что я не смогу его принять. Не смогу стать тем, кем он сейчас является.

Тристан всегда мечтал масштабно. А мне было достаточно кухни и продуктов.

Он стремится помочь. Но нельзя помочь тому, кого все устраивает.