Путь Звезда

«Ну вот, вскоре родится моя первая звезда!» Радостью наполнялась каждая светящаяся точка в воздушном теле созидательницы.

«Я поняла, что главное здесь не отвлекаться на непрошенных гостей – посторонних думок, а твердо следовать своему – излучать светящееся море позитива».

И незаметно от самой себя, она пустила еще одну слезу. Слезная эта маковка оказалась рядом со свежепоявившейся звездой.

– Что же мне теперь делать, большая притянула маленькую! Вдруг она поглотит свою собственную сестру?

– Ничего страшного, такое бывает и называется оно – Двойная звездная система. Будут ли у такой системы планеты, это мы посмотрим, а теперь расти новую звездочку. Погляди какая красота тобой создается! – Нечто приободрило деву, и она снова принялась источать любовь.

Василиса и правда была очарована этой картиной: маленькая блистающая росинка плыла вокруг большой полногрудой звезды, которая словно бы по-родительски держала на расстоянии от себя малютку, чтобы та не упала в жаркое пекло.

Забота! Оставалось дело за малым: вырастить и эту звездочку, а потом отправиться в другое пустующее место и там зачать многие и многие сверкающие красотой миры.

Проходили эоны, вращения галактических рукавов все ускоряли шаг, а наша бесплотная дева-матерь блуждала от одного темного пространства к другому, проливая слезы счастья под мерное звучание сотен миллиардов голосов.

Она обучилась чтению мысленного потока, и в любое мгновение могла окунуться в яркую сферу, заполненную и постоянно обновляемую новыми и новыми идеями.

«Если бы я могла обратно стать человеком, то никогда бы не думала о плохом, а излучала только хорошее, ведь все оно притягивается обратно к своему же источнику».

Планеты новоявленных звездных систем никогда не убывали по материалу, а являлись только лишь подобием самих себя. Первая планета была малым прототипом родительской звезды, вторая планета являлась неточной копией первой, а также вмещала в себя и достояние своего солнца, а третья вмещала в себя не только звездное настроение, но и двух своих передних соседок.

Так и продолжалась песня, множилась славность, покуда хватало облачного, мерцающего в вечной ночи творящего вещества.

Это вещество называлось «долгоденствием познания» широкого спектра употребления. Натуральность ее сферической модели наблюдалась невидимым глазом более миллиарды лет и была создана идеальная туманная мара сна, в котором можно было конструировать самые фантастические события без урона физическому миру.

Самое ценное забиралось с собой, в «долгоденствие познания», и помещалось в общий сосуд идей и мыслей.

Особняком стояли не издававшие мерцания соглядатаи, бывшие всегда рядом с актами творения. Своей рукой они направляли созидателя на верный путь. Отобранные небом человеческие дети не всегда были годны для миссии космического творчества и именно им на помощь приходили эти самые соглядатаи.

Мягко плавился воск над свечной подставкой, в тусклом свете одинокой электрической лампочки очерчивалось лицо неправильной формы. Внутренний колокол внешней же церкви звучал сильно громко и долгим днем означилась данная миссия. Василиса смотрела на саму себя, не веря, что она снова человек и что все, произошедшее в далеком-близком космосе – чистая правда.

– Я могу возвращаться в те вечные коловерти, когда захочу, и мне стало ясно, что пороги существуют только для нерешительных и не верящих в собственные силы. – Девушка стала мазать лицо испаряющим составом, который выступал как бы маской, скрывая материальное под слоем отражающих частиц.

– Я могу разбить весь Космос и вновь его собрать лишь парой мысленных коннотаций. Вечное находится в вечном же движении. Солнечная система тоже была создана чьей-то идеей, вышедшей из густого сонма воображаемых форм. – Василиса таяла, как таял ее воск на свечнице.

Из зеркала уже никто не глядел и звук колокольницы прекратился. Единственное, миражное эхо «Путь Закрыт» витало в опустевшей квартире, но через пару мгновений и оно исчезло, уступая место своей подруге – молчанию.

В комнате повисла та же недвижимая тишина, что предваряла древнее человеческое превращение в туман вселенского вещества.

Дева-матерь плыла в темной пасти веселящегося Космоса, вновь забывая себя и вновь проливая слезы там, где им положено быть.

Путешественник, блуждающий от одного светящегося шарика к другому, верил своему взору и беспрестанно шептал в записывающее устройство о чудесном превращении, которое незримой высотой своей освещало сумрак пустоты. Вокруг пылали газовые гиганты, по непонятным траекториям мотались железные астероиды, а также планеты, сыплющие громоздкими тенями. Все оно хотело истово гоготать, привлекая дорогих гостей на изумительное по размаху шоу.

– Это невероятно, они как живые, по-настоящему Живые. Практически как мы, или даже лучше… А в чем же лучше, быть может в том, что в них отсутствует привязанность и корысть? Или помадная сладость губ, которая манит меланхолию в ворота речного омута? – Путешественник зажег спичку думы, пытаясь высветить неожиданно возникшее темное пространство.

Здесь ему и показалась, померещилась громада звездного вещества, которая мерцала миллионами светящихся точек, напоминая собой облако блесток.

– Раньше мои истории напоминали нечто из серии: упал, встал, пошел. Но теперь я понимаю, что Космоса длань воистину поражает воображение и человеческое же восприятие. На данный момент моя история происходит так: упал, встал, засветился, поплыл и исчез. Великолепно!

– А ты умеешь читать мысленный поток, путешественник. Я когда-то была человеком, но теперь я облако газовой пыли, которое создает всю красоту вокруг. Ни я одна этим занимаюсь, нас великое множество. И нет конца Вселенной, а только лишь горизонт возможностей приотворяется перед взором внутренних наблюдателей.

– А мог бы я попробовать эту ипостась, уж очень она выглядит многообещающе сказочной, а главное – фантастической? Вся моя родня любит фантастику и мне вот передалось, потому и пошел в межзвездные путешественники. Сейчас занимаюсь тем, что собираю информацию о великолепных находках, которую мы включим в большую книгу Галактики.

– Ты можешь все, главное горячо этого хотеть.

Путешественник закрутился вокруг своей оси, и вовремя себя остановил воздуходувами, чтобы не улететь невесть куда. Так он был полон радости и зачинающимся ощущением новизны, что ему захотелось прямо здесь и прямо сейчас озвучить криком переполнявшие тело эмоции.

Он завертелся пуще прежнего и случаем досадной оплошности отомкнул шланг, через который поступает поток кислорода.

– Упс! Ничего такого, у меня есть еще, все в порядке! – Он поправил костюм, нажал пару плоских кнопок, что находились на предплечье в полупрозрачных «домиках». – Эти эмоции… так часто они выбивают почву из-под ног!

– Тебе нужно действительно сильно захотеть стать сразу Всем, а потом пройти экзальтацию, отпустить себя и уснуть. Именно так я появилась здесь в таком облике. Первое время тебя будут блюсти соглядатаи, а потом ты, проплывя многочисленные галактические системы, ощутишь неведомый раньше поток безмерной радости, льющийся отовсюду и тебя заполнит светящимся золотом.

– И после этого я смогу создавать звездных существ!

– Совершенно верно. – Васи заблестела внутренним туманом грез, – а ты смышленый человек, небось много книг читал в земной жизни?

– Просто наблюдал за людьми. Много наблюдал, были дни, что я вообще ничего кроме наблюдения не совершал. Только смотрел и подмечал. Спустя два месяца я решил отправиться в путешественники, чтобы совместить приятное с полезным.

Облако все мерцало своими точками, наталкивая гостя на молчаливый лад. Оба глядели вглубь себя и отрывалось им пречудесная картина:

Голубое небо рассекали соловьиные стайки, редкий ветерок наполнял лесные недра сказочным звуком отдохновения, а нижний предел, где причудливым колокольным звоном расхаживали люди, наполнялся совсем иным ветром и другим светом.

Солнце пело особую песню для неустанной жизни, Луна подсвечивала темные уголки светового отсутствия. Люди галдели нескончаемым полем информации, обводя себя атмосферой невидимого вращения.

Мысли перетекали от одного человека к другому, иногда чудно видоизменяясь, а иногда принимая совсем угрожающие формы, что внешним смотрителям за порядком даже приходится вмешиваться.

Смотрители эти не имеют тела, но имеет крепкое и нацеленное сознание: на радость мира, людей и себя. Все ходит под общим небом. Славна молва Космическая, которая помнит о своих детях и окропляет их фантастическими видениями восхищающей душу красоты.

Это галактические улыбки или облачные странники, чьи слезы создают звездные же единицы. Это пожелтевшие листы любимой книги, истершейся от частого чтения, или весенний, теплый дождь, что особенным настроением умащает проголодавшихся по любви.

Освежает разум гармоническая песня и образ свыше стал таять, вновь обнажая темноту Космоса.

– Ну что, путешественник, все еще хочешь стать звездной пылью?

Мерцание блесток не унималось ни на миг, все более и более завлекая собой непривыкший к постоянному сиянию взгляд гостя.

– Мне кажется, и на Земле несметное великолепие есть, и оно часто прямо перед нашим носом, а мы, желая чего-то Вне, просто проходим мимо. Это печально. Я стану путешествовать по своей планете, горит внутри меня огонь смельчака и душа, жаждущая знаний! И если я достаточно напитаю свое сердце окружающей красотой и все увижу, то с удовольствием стану облаком, и буду плыть меж блистающих систем, улыбаясь им самой широкой улыбкой, на которую только способен. – Путешественник улыбнулся и Василисе, которая тоже вспоминала о своей земной жизни.

Слезы стали сыпаться из мерцающего облака одно за другим, и сверкающие шарики множили перепончатое небо. Все расцветилось в туманные полуяви, путешественнику пришлось крепко закрыть глаза, чтобы не ослепнуть, а облачное очарование девы-матери продолжало плакать.

– Отчего же ты проливаешь слезы, красота небесная?

– От того, что вмиг тоской меня накрыло, я теперь никогда не смогу приблизиться и на шаг к своему физическому воплощению на Земле, мне запретили соглядатаи. Я это узнала, когда в последний раз навещала свой дом, растворяясь в зеркале и свете одинокой свечи.

– А есть ли на Земле то, что ты любишь больше всего? – Путешественник вдруг вспомнил, что подобный вопрос однажды спас его земную подругу, которая от долгого отсутствия Дома внутри себя прониклась тоской по родным душе местам.

– Литература и творчество! – Облако все проливало и проливало слезы, а темного пространства вокруг становилось все меньше и меньше. Грозило это катастрофой всемирного масштаба.