Стратоsphere

Стратосфера взял со столика кружку с остывшим кофейным напитком и, прежде чем приниматься за ответ, сделал большой глоток.

– А вы знаете, что космос это не только тишь да гладь фантастических картин, о которых такое множество любителей загадочного любят воображать? – Сказал персонаж и сделал еще один громадный глоток кофе.

Мы с кубиком улыбнулись, прыгнули на месте, а потом сделали двойное сальто. Стратосфера глядел на нас как на полоумных пришельцев.

«То, что нужно», – думали мы, перебирая конечностями, притворяясь игрушечным ракообразным. Закат обозначил на небе свежий поход звездного пламени, и мы возликовали, ибо начиналось время чудесных преображений.

– Знаем о том, а еще знаем о том, что ты не потому такой угрюмый и никудышный, не из-за неизмеримости космоса и не из-за его адских коловертей. Однажды, когда ты был еще молодым кристальчиком тебя бросила цветочная фея, с которой ты состоял в близких и очень доверительных отношениях.

Дядька ошалело выпучил на нас свои заиндевелые глаза и хотел было дотянуться до своей спасительной кружки, но был повержен эмоциональному удару, с которым пришли к жизни давно скинутые в тайный ящик воспоминания.

Больно было смотреть на Стратосферу, на его отчаянные, отрывистые вздохи, полные ужаса. Он задыхался, а мы были рядом и занимались тем, что только лишь фиксировали происходившие реакции.

– Ничего-ничего, – говорили мы. – Это было необходимо вызвать к жизни. Чтобы ты смог стать свободным, и чтобы на твоем лице снова появилась счастливая улыбка.

А персонаж делался все меньше и все активней в нем просыпались затолканные картинки памяти. Сущность мялась. В приступе острого кризиса его тело выгибалось дугами и раскрашивалось в самые агрессивные тона. Мы наблюдали, делая лаконичные записи в дневничок.

Символьные завитушки рассказывали о нисхождении материи в темные кладовки. Под действием пессимистического пресса, они (материи) вырабатывали многие известные яды, отравляя носителя, делая его меньше и искажая видение мира, превращая окружающее пространство в гнилостную салфетку-промокашку.

Так оно и круговращалось, покуда наша двоица не решила прийти на помощь. С чего бы это нам вообще понадобилось заниматься угрюмым путешественником? Ну, чтобы сделать мирок чуть ярче, избавив его, хоть на немного, от влияния неулыбчивого дядьки.

Его хлипкий и замызганный столик стал превращаться в стартовую площадку, на которой уже материализовывался небольшой корабль в виде остроносой вытянутой ракеты.

Тело персонажа перестало выгибаться как от острой боли, а сделалось крепким и даже омолодилось на добрые пару десятков лет. Стратосфера вытянулся во весь свой новый рост и неверяще перебирал губами, говоря, мол, что за чудо произошло со мной.

– Освобождение с преображением произошло, а завершающим штрихом выступит твоя встреча со старой знакомой. Ты прекрасно знаешь о ком речь!

Путешественник зачесал свои черные блестящие локоны за уши и стал приближаться к нашей двоице, сверкая улыбкой радостной, но еще не полностью свободной. Он протянул нам обе руки, и мы протянули наши руки. Рукопожатие благодарности. Нам стало хорошо. Мы слушали наши сердца, и они говорили о успешном начале творческого подъема.

– Без вас мне бы пришлось еще долго ковылять на избитых покосившихся палочках. А теперь я могу самостоятельно завершить свое дело. Как вижу, ракета уже готова. Спасибо ВАМ!

Да, спасибо. Нам и вам спасибо. Космический корабль готовился к далекому путешествию в галактику Андромеда, в соседство двухзвездной системы под названием N358. На экзопланете приблизительно равной размеру нашей Земли, в супе идейного природного вдохновения плыла и творила Фея, что была и заводилой всего и исполнителем всего. На планете были и другие живые сущности, но они выступали больше как умиротворенный фон, не вмешиваясь в дела сказочной красавицы.

Путешественник глядел на действо словно через какое-то пыльное зеркало или фильтр. В космонавте просыпались странные слова и картины ему казались какие-то заоблачные, не смешиваемые с представляемым образом. А может это Фея морочила ему голову, напуская бредовых туманцев?

Летело и летело судно, а герой все больше падал в некие дымные состояния.

Ракета-корабль остановилась в стратосфере, не желая сближаться с планетой больше, чем того требовала ситуация. А ситуация требовала, чтобы персонаж взял себя в руки и выплюнулся из железной скорлупы и полетел навстречу с планетой.

С той самой, которая когда-то вылепляла такие красочные мирки, и они вместе (космонавт и чудесница) играли ими, погружаясь то в один фантазийный мир, то в другой. Они меняли их как одежду или резиновые галоши. Иллюзорности гладили персонажей по их головам умным, забирая с них излишние смысловые нагрузки.

Фея сразу заметила путника, хотя тот еще только плыл по направлению к далекому знакомому-незнакомому миру. Красавица активно занималась тем, что создавала армию зомби-поклонников, которые были бы безотказными и делали все, о чем только не попроси.

И вот Гость прибыл, гаданно-жданно. Чудесница знала, что они еще встретятся, и этому вскоре предстояло свершиться. Игривое возбуждение играло в существе Феи. А космонавт обливался горячим и холодным потом, сближаясь с иными землями.

Летело время сквозь воспоминания. Где-то мрачные облачные существа замирали при виде летящего Гостя, и им даже хотелось разорвать вторженца, чтобы тот лопнул и размылся как водяной пузырик. Ввернуть бы его обратно в его гладкую стеклянную утробу…

– Вазилевский! Где тебя носило, кот дивных прерий?

Со всех сторон на космонавта обрушился звук неистового голоса. Испуг достигал своего предела, что мозговые мяшности уже заводили последнюю мелодию, как тут, совершенно внезапно, разверзлись небесные кручи и из них вышла сияющая неимоверной красотой Фея. А рядом с ней клокатала аморфная масса зомби-почитателей.

– Ты пришел сюда, чтобы заново познакомиться со мной и моим миром, так? – Спросила чудесница.

Пришелец потупился и обнаружил, что его тело теперь уже не летит, но парит на одном и том же уровне. Ему вдруг пришла в голову дикая идея о времени, которое вместе с ним Гостем проникло на эту планету. Его боялись планетарные энергии, а вместе с ними и Фея. Интересно, почему?

Пришел черед отвечать.

– На путь меня благословила девушка с кубиком. Они помогли мне вспомнить о тебе и том, что и как мы расстались. Это было весьма болезненно для моей психики, и я все произошедшее сбросил в дальние ящики. Оно пылилось в позабытых загашниках, а я медленно умирал, подминаемый угрюмым настроениям. Не было им конца, веришь ли нет!

– Откровенность располагает к себе, Стратосфера. Так уж и быть, будь моим гостем. И мы с тобой разомнем наши сокровищницы памяти, чтобы освободиться. Уж насовсем…

Путешественника подхватили десяток другой зомби-рук, и вся процессия понеслась вниз, вероятно в царское логово чудесницы. Мягкие тела поклонников исходили ароматами свежей мучнистой выпечки, и Стратосфера понял, как хочет есть. Голод холодными пальцами сжимал желудок с кишечником. Тело сгибалось в угол.

– Мы и накормим тебя и отмоем от звездной пыли, а еще сделаем с тобой много всего приятного и душе, и телу. Ты отдыхай пока. Лететь нам еще долго. Лучше бы тебе прикрыть глазюшки свои. Ха-ха!

Этот голос словно бы не Фее принадлежал, а ведьме-колдунье старых древесных сказок. В нем была слышна игривость с азартом. А еще нотки жалящей жестокости, чьи потоки медленно, но, верно, оплетали средоточие путешественника.

Глаза пришлось прикрыть, так как местная луна вышла из-за облаков и буравила процессию ярким серебристым светом. Делался сон, подумал путник, а еще делалась игра, в которой мне представится роль провожатого в далекие-близкие ментальные миры. Чего задумала Фея? И что нужно мне самому?

За чудесницу отвечать мне не пристало, зато за себя ответить я могу попробовать.

Память расставляла передо мной карточный столик, на котором яркими рубашками пестрел расклад игральных карт. С противоположной стороны от меня образовался персонаж в ярко-зеленой рубашке. Его лица не было видно, зато я сразу приметил форму его эллипсоидной головы, с волосами темно-красного вина. Захотелось пить и есть.

– Вы можете откушать несколькими колодами карт, на ваш выбор. Ими можно хорошо напитать свое тело. Все-равно мы здесь как бы во сне и потому можем делать странные диковинные вещички. – Сказал персонаж-крупье.

– Таким образом я могу и тебя отведать. – Сказал я с усмешкой.

Персонаж улыбнулся, но отвечал серьезным голосом:

– Не можете, потому что я не ваша проекция, а проекция Феи.

– Чего она тут делает, если видение мое?

– Не совсем ваше. Оно принадлежит обоим. Или обоям. Видели же, в своем мире, какие обои могут быть интересные, особенно те, что с блестящими засечками в виде цветочного орнамента?

«О чем эта чертовщина вещает…»

Я стукнул по столу, и колоды карт подпрыгнули, разлетелись по бархатной поверхности столешницы. Крупье не выказал каких-то особенных эмоций на мое действие. Он словно бы не заметил короткого всплеска агрессии.

– Ладно, я съем эти колоды. Но съем я все, и играть нам станет нечем.

– А мы и не собирались играть. – Ответил персонаж.

Я пожал плечами и стал брать одну колоду за другой, помещая красочные карточки себе в рот и разжевывая их очень тщательно. Что мне пришлось заметить, так это то, что карты были не из бумаги сделаны, а из тонких слоев довольно вкусной субстанции, напоминавшей миндальную пасту с добавлением различных вкусовых оттенков.

– Специи выбирала сама чудесница Фея, а карточки вылепляли ее зомби-поклонники. – Объяснял крупье. – В каждой колоде карт содержится от 150 до 200 килокалорий, добрая часть которых принадлежит белку и жирам. Углеводов здесь минимально, если это важно для вас.

– Мне абсолютно все-равно на эти циферки, для меня главное, чтобы еда была вкусная и ею можно было насытиться без громадных ее объемов.