Фикция

– Здравствуй Илья, – Алексей достал из стопки амбулаторную карту и добавил вслух: – На счету пять однотипных убийств реализованные за короткий срок. Душил и расчленял. Из костей делал сувениры. А оставшееся сжигал у себя в печке. Генетика хорошая, здоровая. Семья благополучная. С работы характеристика положительная.

– Я животных люблю, – улыбнулся мужчинка, словно ребенок робко. – У меня дома остались две собаки, четыре кошки и зайчик в сарае.

Его черты лица обрисовывали слишком добрую мимику выражений. Но колкие черные глаза наводили кошмар. Речь заторможена как следствие от лекарств.

– Мучал животных в детстве? – задал вопрос Алексей.

– Нет что вы Алексей Максимович. Никогда! У меня у маленького ужик был и маленький паук. Я их обожал за странность.

– Как ты себя чувствуешь? Выздоровел?

– А я и раньше не был болен.

Алексей кое-что допечал на компьютере и задал следующий вопрос:

– Сможешь ли ты выйти на улицу с полной уверенностью, что вреда никому не причинишь?

– Только под вашим контролем! Чтобы вы за меня отвечали и консультировали. Охота, конечно, выйти у меня ведь там питомцы. Ну и на работу хочется вернуться.

– Если ты ранее чувствовал себя здоровым, почему тогда здесь, а не в тюрьме?

– Потому что вы так решили. Не можете найти мотив.

– А он был? В чем жертвы провинились перед тобой?

Алексей задавал вопросы мягко, но уверено и вел беседу так, будто они разговаривают о погоде.

– Не знаю. Я приглашал в гости… Я общительный очень. Мы выпивали, разговаривали, а потом ничего не помню… Не помню, как расчленял, отделял мясо.

У Кости волосы встали дыбом. Раньше он сталкивался с последствиями от рук вот такого убийцы. Но Беркутов никогда не задумывался о том, с каким смаком и как детально маньяки расправляются с несчастной жертвой.

Следующим привели каннибала.

– Ты помнишь, как ел человеческую печень?

– Да. Жарил и ел, – спокойно ответил тот.

И отвечал на вопросы, будто хвастался. Будто считал достижением или талантом предпочтение в поедании человеческого мяса. При том, что его узенькие хитрые глазенки постоянно бегали.

– И как на вкус?

– Обычно.

– Это был ритуал?

– О вовсе нет.

– Тебе нечего было кушать?

– Нет что вы. Зарабатывал хорошо и продуктов целый холодильник.

– А жалость?

– Не было, – пожал плечами больной. – Вы жалеете курицу, которую хотите приготовить?

***

У наряженной елки, облокотившись спинами о стену, сидели три подруги. Смеялись и пили шампанское.

Полненькая брюнетка с мальчишечьей стрижкой – Юля. Манерная и ухоженная Зарина с длинными лоснящимися волосами, с наращенными ресницами и ногтями, одетая по последней моде. И Жанна с густой копной волнистых волос. Простецкая и очень жалостливая.

– Так не хватает Оли, – выдохнула последняя из девушек.

– Это точно. Кто-нибудь с ней связывался после того как Оля в истерике хотела приехать к нам на такси? – вдруг загрустила и Юля.

– Ой, чего ей унывать? – возразила Зарина. – Живет как у Христа за пазухой с богатым мужиком. Где б такого отыскать? Нужны мы ей были!

– Ты что Оля не такая, – воспротивилась Жанна. – Наша дружба не могла закончиться просто так!

***

Тамир, с первого взгляда, несчастного вида и трясущимися руками встал у стола Алексея. Глаза убийцы, слегка отведенные в бок, буравили свои собственные ступни в черных носках и тапочках. Смущенная улыбка сжатыми губами рисовала вовсе не маньяка, а вежливого пациента на приеме у терапевта. Пока Тамир не поднял свои холодные глаза будто охотника, который смотрит на свою жертву под ломаными бровями.

– Присаживайся, – кивнул Алексей. – Сколько ты уже с нами помнишь?

– Пять лет по сто пятой. Но статью должны были переквалифицировать как убийство по необходимости. Я и деда убил, который мешал спасать людей.

– От чего?

– От этой жизни. Мне сам бог повелел. А дед постоянно настаивал лечиться.

– Сейчас ты продолжаешь общаться с богом?

– Мысленно. Но он обещал, что меня скоро выпишут.

– Зачем же тогда убил деда?

– Бог отдал приказ. Не мог ослушаться.

– А дед не снится?

– Снится и молчит. Дед простил меня.

Тридцатилетнего Максима Стрельцова, насильника и педофила выслушали уже, когда за окном стемнело. Беркутов внимательно всматривался в человека похожего на мертвеца с безжалостным взглядом. И в эти минуты Косте, поймавшему ни один десяток преступников, вовсе не хотелось оставаться в этом кабинете наедине с душевнобольным, хотя он без проблем мог дать отпор любому. Только один Князев чувствовал себя как в своей тарелке среди психов.

– Это все, – развернулся к Косте Алексей. – Ну что? Есть выводы? Помогло?

Константин протер лицо ладонями: