Легенда о половинках. Часть 1

– А вы, мистер Дьюго, явились с той же убежденностью, что и мистер Ахматов?

Брайан, не отводя глаз, решительно ответил:

– Сэр, я счел бы за честь служить на благо страны. Однако хотелось бы ясности…

Карие глаза Дьюго впились в лицо Макстейна и требовали откровенности.

– Какой горячий!

Билл поднялся, вышел из-за стола и смерил парней строгим взглядом.

– Нам нужны такие парни, как вы: целеустремленные, преданные, с энтузиазмом, наконец.

Каждое его слово было взвешенно, ответственно, без тени лукавства. Ахматов молча глянул на Дьюго и еле заметно кивнул.

– Мы можем обсудить ваше предложение?– спросил он с дипломатичностью политика.

– Конечно, парни. Но недолго. Даю вам двадцать четыре часа.

– Хорошо. Мы дадим ответ завтра. Мы можем идти?

Макстейн кивнул, и молодые люди незамедлительно покинули кабинет. Он задумчивым взглядом проводил парней и сразу поднял трубку телефона.

– Стивенсон, зайди ко мне.

В кабинет вошел мужчина лет тридцати, среднего роста, со светлыми волосами и глазами, почти бесцветными, со строгим, ничего не выражающим лицом. Он встал у стола и ожидал приказаний.

– Видел двух парней?

– Да, сэр,– отчеканил Стивенсон.

– Начни с сегодняшнего дня неофициальную слежку. Отчет веди только для меня, с архивом не работаем. С кем контактируют, чем живут, что едят… В общем, мне тебя учить не надо. Подготовь к завтрашнему утру программу стажировки. Иди, Эд, на сегодня свободен.

– Да, сэр.

Стивенсон вышел. Макстейн откинулся на спинку кресла и расслабленно выдохнул, так глубоко и долго, будто его легкие нуждались в очистке. После нескольких вдохов он привычно надел на нос очки и с серьезным настроем устремил взгляд на досье Ахматова и Дьюго, составленные его аналитиками. Его губы зашевелились в быстром бесшумном чтении.

«Александр Ахматов, 22 года; владеет пятью языками – немецким, французским, итальянским, испанским, русским; физически вынослив; высокие артистические данные; выраженные черты характера: коммуникабельность, энергичность, мобильность, гибкость, упорство в достижении цели; эмоционально устойчив; ярко выражен аналитический склад ума, уровень IQ равен 138 единицам[1 - В норме у здорового взрослого человека показатель IQ равен в пределах от 80 до 125.]».

Пристально рассмотрев фотографию Ахматова, Билл удовлетворенно погладил затылок.

– Н-да, а этот парень далеко пойдет!

От чувства гордости за свой наметанный глаз и безошибочное чутье на таланты Макстейн решил побаловать себя кубинской сигарой. Закурив, Билл внимательно вчитался в характеристику Брайана Дьюго:

«… 21 год; владеет тремя языками – французский, латинский, испанский; физически вынослив; выраженные черты характера: последовательность, обстоятельность, уравновешенность, целеустремленность; эмоционально устойчив; аналитический склад ума, уровень IQ равен 132 единицам».

– И этот неплох! Эх-х, хороших парней отхватил!

***

– Есть мысли?– спросил Ахматов у Брайана, выходя из здания.

Брайан задумчиво помолчал и с легким сомнением в голосе высказался:

– ООН – это неплохое начало. Думаешь, нас так просто выбрали? Кто будет тратить время на слежку за простыми студентами?

– Но мы ведь не простые студенты?– гордо улыбнулся Алекс.– Может быть, это именно так и делается? У меня сложилось впечатление, что они знают о нас все. Я думаю, что стажировка в таком месте, – неплохой трамплин в будущее. У нас будет кое-какой опыт работы в государственных структурах. К тому же, если попадется более стоящее место, всегда можно перевестись. Но представь себе, Брайан, какие возможности! Мы можем объять весь мир. Дело не в деньгах и престиже, а в том, как ты будешь чувствовать себя, находясь в таком положении. Специализироваться можно в чем угодно: в ООН широкая сфера деятельности. Ты можешь быть простым служащим на посылках, а можешь вырваться в члены ассамблеи…

– Ого-го! У тебя разыгралось воображение?– перебил Брайан.– Ассамблея – для толстых, занудных, выживших из ума политиканов, а мне же хочется чувствовать себя полезным, выполнять реальную работу и видеть результат. А разглагольствовать о том, как нужно строить международную политику, – это не по мне.

Ахматов остановился и, сунув руки в карманы брюк, поиграл бровями, широко улыбнулся, обнажив белые ровные зубы.

– У тебя будет такой шанс.

– Я доверяю твоей интуиции. Главное – попасть в струю.

– Вот именно!– оживленно подтвердил Алекс.

Но молодые люди и представления не имели, что стояло за деловым предложением Билла Макстейна. Их следующая встреча с ним была так же официальна и неконкретна, как и предыдущая. Ничего не навело парней на мысли о странном и подозрительном в этом деле: ни контракт на стажировку в ООН, составленный с соблюдением всех прав и обязанностей сторон, с возможностью внести коррективы в пользу стажеров; ни доскональное досье на обоих, которое было простой предусмотрительностью при подборе кадров; ни загадочный блеск в глазах Билла; ни его тонкое, деликатное увиливание от любопытных вопросов.

Конечно же с молодые люди подписали соглашение о неразглашении информации, им были разъяснены условия стажировки и даны ориентиры на первое время деятельности.

Первые полгода Ахматов и Дьюго должны были находиться под руководством Эда Стивенсона, молодого руководителя программы стажировки. Основная программа подготовки молодых кадров должна была начаться со второго полугодия, когда будут определены и закреплены индивидуальные направления деятельности. Все условия сотрудничества были разумны и приемлемы для обоих.

Постепенно сомнения в правильности своего выбора оставили их мысли, бурное восприятие нового перетекло в серьезность и увлеченность. Стажировка увлекательная, интригующая – гармонично вписывалась в процесс обучения в университете и шла параллельно с ним. Ахматову без труда удавалось совмещать дневные учебные нагрузки с вечерними выездами со Стивенсоном и уделять должное внимание разным сторонам личной жизни. Дьюго по-прежнему отстранялся от всего легкомысленного и был поглощен открытиями в новых направлениях профессиональной деятельности.

Наслаждаясь ощущением полноты жизни, Ахматов уводил Брайана от глубокого погружения в работу и учебу, и учил не отвлекаясь отвлекаться.

– Работай над собой, Брайан. Учись уделять время всем сторонам жизни. Веселись, но держи на заднем плане пару рабочих идей. Умей расслабляться, друг, – жизнь прекрасна, загадочна, капризна, она ждет своих покорителей.

– Поэт!– усмехнулся Дьюго.– У тебя это здорово получается, но у меня так не выйдет.

– А ты научись не сдерживать свои порывы. Посмотри, сколько в этом мире интересного! А женщины?! Сколько их – разных, милых, очаровательных, соблазнительных и страстных…

– Да, я заметил твое особенное внимание к женщинам,– засмеялся Брайан.– У тебя дар без стараний завоевывать их сердца.

– Только не говори, что тебе это трудно дается!– возразил Алекс.– Я помню тех блондинок, из-за которых ты чуть экзамен не провалил.

Ахматов не удержался и заливисто рассмеялся. Дьюго хитро прищурился и отвесил внезапный подзатыльник другу. Тот продолжал смеяться, уклоняясь от повторных попыток Брайана заставить не болтать чепухи, и оба они катались по траве парка в шутливой борьбе друг с другом.

***

Весна заполнила дни молодых мужчин очередными экзаменами, а сердца – переживанием чувств, проснувшихся с приходом нового времени года, рождением радужных надежд на проведение приближающихся летних каникул где-нибудь на природе, подальше от городской суеты.

Время шло, оставляя за собой багаж накопленных знаний. Оно проходило и щедро одаривало их новыми качествами и глубоким осознанием своих возможностей. Новые знакомства, активная практика, новые ситуации, в которые попадали Ахматов и Дьюго, к их бесконечному удивлению, заставляли переоценивать весь прежде полученный опыт, четко определяться в своих интересах и ориентироваться в стремительно изменяющихся условиях, быть гибкими и постоянно учиться новому. Это сначало утомляло, разрывало на части, смешивало чувства противоречиями, но их характер закалялся.

Строгость, непреклонность и безоговорочные требования Стивенсона при обучении стажеров некоторым хитростям добывания информации, бескомпромиссности в особо важных ситуациях и умению держать под контролем себя и окружение подстегивали в молодых мужчинах самолюбие, воспитывая силу духа и стремление к саморазвитию.