Легенда о половинках. Часть 1

– О да! Это святая правда! Жаль, что ты, Хелен…

– Молчи, ничего не говори,– резко остановила сестру рукой Хелен.– Я не хочу ничего вспоминать и снова заболевать этим.

Лили виновато погладила сестру по руке и прислонилась лбом к ее виску.

– Прости.

– Бог дает, когда забирает,– завершая разговор, сказала Хелен и, поцеловав сестру, поднялась с кровати.– Доброй ночи, моя хорошая.

– Доброй ночи, Хелли.

Эль-Пачито, сентябрь 1975 года

Босыми ножками топча тонкие стебли азалий, ловя руками хрупкие лепестки, София неуклюже ступала по клумбе, направляясь в самую гущу цветов. Наклонив голову к самому большому цветку, девочка неловко перегнулась и, не удержав равновесия, присела в зелень. Горько-сладкий аромат азалий щекотал в носу, София расчихалась, воспитанно прикрывая рот крохотными ладошками.

– Софи, где ты?– раздался громкий голос Хелен из открытого окна гостиной.– Брайан, почему ты не следишь за сестрой? Ты ведь знаешь, мне некогда. Сейчас вернутся рабочие, их нужно накормить обедом…

Брайан сидел в саду, под тенью деревьев и что-то зарисовывал на клочке пожелтевшей газеты. Услышав беспокойный оклик матери, он огляделся и, заметив копошение в центре клумбы, нисколько не волнуясь, крикнул в ответ:

– София играет с цветами. У нее все в порядке, мама.

Хелен бросила быстрый взгляд на азалии и запричитала:

– О матерь божья! Софи, ты вытоптала все мои цветы!

Женщина поставила поднос с хлебом на стол и кинулась в сад. На крыльце случайно столкнулась с Ланцем, который от неожиданности выронил из рук кувшин. Хелен резко остановилась, испугавшись звука бьющейся глины, и, замерев, уставилась на осколки у своих ног. Ланц ободряюще улыбнулся, взял жену за пальцы и, поцеловав каждый, сказал:

– Милая, не надо так торопиться. Тебе нельзя напрягаться. Что случилось?

Хелен еще мгновение постояла в оцепенении, а потом дрогнувшим голосом спросила:

– Разве я просила тебя принести полный кувшин?

Ланц недоуменно взглянул на место, где лежали осколки глиняной посудины, и увидел, как тонкие струйки воды растекаются по ступенькам.

– Нет…– Дьюго растерянно взмахнул рукой и неуверенно добавил.– Хелен, дорогая, у тебя отошли воды!

Хелен громко выдохнула и в панике схватилась руками за дверной косяк.

– Неужели снова…. О Господь, помоги мне, Ла-а-нц!– воскликнула она.

На истошный крик матери прибежал Брайан. Он остановился за углом дома и тревожно нахмурился, наблюдая за отцом, который поднял мать на руки и внес в дом. Хелен, судорожно цепляясь за мужа, полушепотом умоляюще проговорила:

– Ланц, умоляю, позови Бена… доктора Логана, я не хочу умереть…

– Брайан, где ты?– крикнул Ланц.– Присмотри за Софией, маме плохо.

– Да, пусть он последит за моей принцессой,– чувствуя наступающие схватки, плача сказала Хелен.– Пусть приведет ее в дом, я боюсь за нее… Ланц, слышишь?

– Я слышу тебя, дорогая. Успокойся, Хелен, нет причин для волнения. Ты родишь еще одного здоровенького малыша… Не дергайся, мне трудно тебя нести… Еще несколько ступенек, и мы будем в спальне…

Ланц поднес женщину к кровати и положил на спину.

– Брайан, приведи Софию в дом. Следи за ней,– прокричал он в окно сыну.

– Нет… на пол меня, на пол…там удобнее…– рывками вдыхая воздух ртом, застонала Хелен.

Дьюго уложил жену на ковер, положил ей подушку под голову и, уверившись, что она подождет его возвращения, выбежал из комнаты.

Телефон не работал. Как назло, отключили и электроэнергию. Сломя голову Ланц кинулся к доктору Логану.

***

Целый день и весь вечер Брайан и София провели в гостиной, ожидая, когда же кто-нибудь спустится из спальни родителей и сообщит, как чувствует себя их мать. За весь день Брайан ни разу не оставил сестру одну, он заботливо накормил ее, терпеливо выждал, когда она выспится на его коленях и, наконец, когда совершенно нечем было заняться, он развлекал ее баснями о чудесах света. Маленькая София смотрела на брата большими синими глазами и улыбалась, когда тот строил смешные рожицы или оживленно рассказывал ей что-то интересное. И половины того, что рассказывал брат, было непонятно, но она всегда радовалась, когда он уделял ей внимание.

Софию все ласково называли стрекозой. Синие, как озера, глаза, обрамленные длинными бархатистыми черными ресничками, пухленькие губы, крупные темные кудряшки, спадающие на лоб, делали ее похожей на ангела. Но сегодня София была грустной и молчаливой: она не понимала, почему рядом нет мамы и почему так взволнован Брайан.

Когда солнце зашло и в гостиной стало темно, на втором этаже послышались радостные возгласы. Позже к Брайану и Софии спустился доктор Логан и, устало расправляя рукава белой рубашки, с улыбкой громко сказал:

– Живчик, у тебя еще одна сестричка!

Брайан тряхнул головой, удивленно посмотрел на сонную Софию и громко выдохнул:

– Вот это да! А на следующий год у меня кто появится?

Бен добродушно рассмеялся и похлопал мальчишку по плечу.

– Ах ты, Живчик!

Лежащая на диване София, подняла голову, недоуменно поморгала ресницами и, надув губы, захныкала.

Бен нащупал рукой край дивана и присел.

– Иди ко мне, моя девочка,– успокаивающе заговорил он.– Давай я отнесу тебя в спальню, ведь тебе давно пора спать. А завтра ты проснешься и увидишь свою маленькую сестричку.

София затихла и протянула свои крохотные ручки к крестному. Логан с отцовской любовью взял девочку на руки и, прижав к груди, нежно поглаживая по спинке, унес из гостиной. Следом убежал и Брайан.

***

Шли годы. Ферма Дьюго стала приносить доходы, разительно отличающиеся от предыдущих лет и даже от соседних хозяйств. Ланц приобрел породистых скакунов и удачно их разводил. На вырученные от их продажи деньги дом, которому было около двадцати лет, впервые отремонтировали, построили новые конюшни, облагородили задний двор и сад, где поставили беседку и развели цветники. Хелен исполнила свою давнюю мечту – иметь библиотеку, полки которой сверху донизу были уставлены разными книгами.

Но долго радоваться хорошей прибыли не пришлось: местные власти повысили арендную плату за землю, и весь свободный капитал вновь уходил на поддержание фермы, зарплату рабочим и на мелкие расходы семьи.

После рождения второй дочери Ланца, которую назвали Милиндой, отец семейства активнее стал заниматься фермой и все меньше уделял внимание детям и жене. Хелен же, напротив, обратила всю свою материнскую любовь на своих малышей, тратила все силы, чтобы воспитать из них самых лучших людей, вложить как можно больше знаний. Она устраивала им вечера чтения истории, классической литературы, параллельно со школой давала расширенные знания по географии, биологии и анатомии – то, в чем хорошо разбиралась сама. Старалась развить трудолюбие и умение соблюдать принятые в обществе правила. Хелен воспитывала в детях лучшие моральные качества, поощряла проявление добродушия, сочувствия, терпимости. И на всех троих у нее одинаково хватало внимания, ласки, нежности. Но все они росли разными, абсолютно не похожими друг на друга, однако каждый трепетно относился к своей семье и проявлял ответственность друг за друга.

Брайан как старший старательно исполнял свой братский долг: охранял своих сестер от обидчиков, придумывал игры, развлечения, водил их за собой в места, которые были известны только ему.

Хелен гордилась сыном. Она могла полностью положиться на него, когда ее не было рядом с дочерями. Подрастающий Брайан с уважением относился к родителям, был ответственным, уравновешенным и серьезным. Он никогда не распространялся о проблемах в семье и всегда держал слово. От своих сестер Дьюго младший отличался энергичностью, выдержкой и способностью быстро принимать правильные решения.