Он отпустил меня с Петром Алексеевичем и что-то начал втирать Виктории на ухо. Уверена, это были не комплименты.
– Ну вот, Полиночка, у вас получается!– заметил Петр Алексеевич, выписывая па между другими парами.
– Нет, не получается,– ответила я.– У меня внутри сто тысяч чертей так и рвутся наружу.
– Я же говорил, что вы сильная натура!
– Силы на исходе,– улыбнулась я.
– А вы проще к этому относитесь, рисуйте свои картинки, когда осточертело смотреть на «умные» лица. Вы думаете, что здесь все те, кого они из себя корчат? Из всех присутствующих только человек десять, стоящих уважения, а остальные прилипалы, живущие за счет этих десяти.
– Ну, это заметно. Хм, интересно! А Виктория входит в десятку?
– Она вам не соперница, Полиночка,– сморщив нос, уверенно заявил Петр Алексеевич.
– А меня и не это интересует!– почти возмутилась я на первой ноте, но быстро усмирила эмоции и продолжила:– Хочется понять, она из кожи вон лезет ради Ярослава или на самом деле такая вумная?
Петр Алексеевич хрипло рассмеялся и закружил в вальсе.
– Она действительно умная женщина. Но я бы заменил слово «умная» на «талантливая». Умная бы не рисковала своим положением, репутацией ради сердечных дел. Бизнес не терпит сантиментов.
– А-а, железная леди проржавела?– усмехнулась я.
– В вас еще проскальзывает безжалостность!
– Это жалость.
Петр Алексеевич сомнительно пожал плечами.
– Хорошо, а Ярослав?
– Безусловно,– тут же последовал ответ.
– А могли бы и не отвечать. Я и так знаю это. Просто хотела убедиться.
Я оглянулась на зал, поймала улыбку Ярослава, улыбнулась в ответ и внимательно посмотрела в глаза Петру Алексеевичу.
– Можно вас спросить?
– Спрашивайте.
– А почему вы не женаты и всегда без дамы? Разве вам, человеку публичному, не пристало иметь рядом женщину-картинку?
Петр Алексеевич усмехнулся.
– Ой, только не говорите, что вы голубой?– прошептала я.
Он уставился на меня удивленными глазами и снова рассмеялся. А потом замолк и еще несколько секунд танцевал молча.
– Ладно, я бестактна, конечно,– аннулируя свой вопрос, проговорила я.
– Я отвечу вам так, Полина: публичному человеку действительно нужна женщина. Так заведено в нынешней тусовке. Но умному публичному человеку нужна женщина, которую он будет уважать. Это дает уверенность в себе. А картинка – только бельмо в глазу, а нередко и головная боль.
– Вы, значит, головную боль иметь не хотите, а уважения еще ни одна не заработала?
– Ну, зачем мне, старику, при гипертонии и язве еще и головная боль?– посмеялся над собой Петр Алексеевич.
– Верно,– я поддержала его звонким смехом.
– Но вот вас я бы взял в жены,– неожиданно произнес он.
– Вы?!
– Да, Полиночка, я. Но это я образно. Ни в коем случае не хотел вас смутить. Если такая женщина, как вы, полюбит, то будет стоять горой за свое счастье. А эта поддержка помощнее всяких связей. И думается мне, Ярослав это знает.
Я посерьезнела, перевела взгляд на зал, отыскала Ярослава и задумчиво рассмотрела его с головы до ног.
Значит, вот ты какой, северный олень! Молодой, перспективный – достойный, а я не люблю! Интересно, что бы у нас с тобой получилось? Пока не получается даже нормального поцелуя без Кирилла за спиной.
– Я надеюсь, это не он вас подослал?– подумала я вслух.
– В таких делах я не помощник. Вы, Полиночка, и сами разглядели его, уверен.
– Хм, может быть…
Чего-то я там не углядела!?
– Полиночка, в конце следующего месяца у меня состоится прием по случаю удачной сделки,– сменил тему Петр Алексеевич.– Будет ограниченный круг людей. Думаю, среди них вам будет комфортно. И даже больше скажу: вам удастся и спеть, и станцевать, – все они люди без комплексов и творческие. Вам будет хорошо. Я буду вас ждать.
О-о, какие дела!
– Придется захватить Ярослава,– усмехнулась я.
– Конечно, он тоже приглашен.
– А-а?! А я думала, отдохну,– пошутила я.
– Отдохнете. Обещаю,– клятвенно заверил старик.
Уже два танца мы кружили по залу, то в медленном ритме переминаясь на месте, то в лихом вальсе или что-то вроде того. Ярослав уже начинал поглядывать на нас с беспокойством, будто мы замышляли переворот. А когда Загвоздский благодарно вернул меня кавалеру, тот сразу начал свой допрос:
– Вижу, вы подружились?
– И это тоже. Но не могла же я мешать вашему с Викторией разговору?– беззлобно поддела я Македонского.– Сколько раз я могла бы уже прервать наш с тобой контракт… Уф, извини, я опять по больному месту.
И пока Ярослав соображал, как отреагировать на мое безобразие, не удержалась и снова взялась за старое: пританцовывая, заняла место у микрофона на маленькой сцене и попросила поставить минусовку на романс «Молодая».
Ну, просила душа песни!