Волчий огонь

– Что со мной будет? – повторяю срывающимся голосом.

– Ты знаешь, – урчит волк. Его рука перемещается на мою поясницу, когти царапают ямочки около позвоночника.

– Хочу знать как, – кусаю губы я, ощущая нарастающее тянущий жар между ног.

Неважно, что я думаю, что чувствую, тело уже привыкает к нему…Ждет, подчиняется, помнит…Прикрываю глаза. Унизительно....

– Откуда мне знать, землянка…– рычит волк раздраженно и, обхватив меня за талию, подтягивает к себе, – Ты знаешь правила. Вы приговорены. Смерть. Ничего уже не сделать. Но я не убью. Это я могу обещать. Клан или дикие, хворь, яд…Всегда что-то происходит. И даже если мне удастся спрятать тебя, и ты продержишься двадцать девять лун, на тридцатой луне конфедераты активируют твой ошейник и взорвут тебя, а округ накажут. Разве ты не знаешь?

Я ложусь рядом с ним на солому. Устремляю взгляд в потолок. Волк урчит, принюхиваясь. Зарывается носом в мои спутанные волосы, кладет тяжелую руку мне на живот.

– А если доберусь до Огня? – шепчу одними губами.

От его близости тело бьет дрожь, сознание мутнеет. И хочется скинуть руку со своего живота, оттолкнуть его лицо, чтобы не чувствовать, как жадно он втягивает мой запах…И в тоже время я позорно влажнею. И знаю, что он чует влагу в меня между ног.

– Тебе не дадут, – бормочет рассеянно мужчина мне в ухо. Его рука опускается на мой лобок, сжимает, отчего с моих губ срывается тихий сдавленный стон.

– Почему? Кто?

– Волки. Если из округа сбегает одна из сотни, потом десять жатв этому округу женщин не видать, как и если спрятать тебя здесь… В моем округе почти тысяча волков. И все они будут искать тебя, Дина. Смир-р-рись…

Мужчина вдруг убирает руку, поднимается с соломы и садится передо мной на колени. Янтарные полузвериные глаза сверлят насквозь. Волк вжикает замком на ширинке, рывком спускает штаны с бронзовых бедер. Мое дыхание прерывается, когда прямо перед глазами появляется его вставший, весь перевитый венами, крупный член. В голове начинает звенеть странная пустота, когда он перехватывает мои волосы на затылке и тянет за получившийся хвост мою голову к своему паху. В носу щекочет мускусный запах его тела, смешанный с потом, горьковатыми нотками растекается на языке. Машинально облизываю потрескавшиеся губы, рот наполняется слюной. Горло першит от одного вида…

– Как тебя зовут?

Сама не знаю, зачем спрашиваю. Какая разница…Тем более сейчас…

– Гер-р-р…– рычит волк, давя головкой на мои губы.

Послушно вбираю твердую плоть, прикрывая глаза. Резкий пряный вкус затапливает рецепторы. Крупная бархатистая головка давит на корень языка, вызывая рвотный рефлекс. Полный желудок скручивает болезненным спазмом, в уголках глаз тут же собираются слезы. Он толкается дальше в спазмирующее горло, и я инстинктивно пытаюсь отстраниться, не в силах его принять.

Дергаю головой в сторону, но волк лишь на секунду дает свободу. Лишь для того, чтобы дернуть за волосы вниз, поднимая мне голову и заставляя посмотреть ему в глаза. Они у него уже полностью звериные, затопленные дико светящимся янтарем. Становится жутко от этого взгляда, и в тоже время тело разбивает чувственная слабость. Его ментальная сила слишком велика…

Немыслимо не подчиниться.

Гер коротко отрицательно мотает головой, легонько хлопает меня по щеке и снова давит членом на мои губы. Размыкаю, расслабляю горло, стараясь не думать о скручивающимся узлом животе. Толкается глубоко, дергая за волосы на себя. Я просто тело для него, тело…Послушное и податливое. Я пока я такая, я ему нужна…

Слюны становится слишком много, и она начинает стекать по подбородку, капать на колышущуюся грудь. Инстинктивно впиваюсь здоровой рукой в его твердое бедро. Пальцы то сжимаются в кулак, то пытаются ухватить каменные мышцы. Во рту взбивается белая пена, горло саднит, но его запах и вкус…Такие острые и пряные сейчас, пропитанные феромонами, вводят в сильнейший транс, возбуждают, стирают неприятие происходящего в пыль.

И я уже чувствую, как по внутренней стороне моих бедер стекает влага, как пульсирует лоно, жадно хватая пустоту, как мне хочется его…И не беспокоят уже ни подступающие рвотные спазмы, ни саднящее горло, ни странные звуки, вылетающие изо рта, ни немеющая челюсть и залитое слезами лицо. Больной, повисшей до этого плетью, рукой аккуратно начинаю гладить себя, не в силах терпеть.

Сначала бедро, потом сжимаю лобок, оттягивая волоски, раздвигая половые губы. Волк рычит, толкаясь глубже мне в горло от того, что ощущает мой запах острей. Начинает то и дело вжимать мое лицо в свой пах. Держит на три- четыре счета и резко отодвигает, давая вздохнуть. Опять. Опять…

Кружится голова, кружатся мои пальцы, давя на пульсирующий клитор, кружится вся эта чертова комната, пропитанная животной отравляющей похотью, кружится…

Я оказываюсь полностью дезориентирована, когда Гер вдруг резко отстраняется. Инстинктивно тянусь за членом, сглатывая слюну. Волк замечает и хрипло смеётся у меня над головой. Почти нежно толкает меня вперед на солому. Вдавливает щекой в пол. Ударяет под коленками, чтобы высоко подняла зад. Прикрываю глаза. Трясет от нетерпения и стыда одновременно.

Подставленную промежность холодит легкий сквозняк. Откашливаюсь, пытаясь убрать саднящее чувство в горле, жмурюсь сильнее и чувствую, что Гер начинает меня нюхать. Медленно ведёт носом по покрытой испариной коже, рассеянно ощупывая моё тело рукой. Будто карту составляет у себя в голове, стараясь ничего не упустить. Покрываюсь мурашками, когда он ведёт носом по моей шее, плечу, лезет в подмышку, лижет колыхающуюся грудь, чувствительно прикусывает сосок и ведет носом дальше по ребрам, вверх, широким языком проходится по желобку позвоночника, слизывая пот, задерживается носом на бедре, глубоко втягивая воздух, перехватывает мои ягодицы руками, раздвигает в стороны и приближает вплотную своё лицо.

Накрывает сильным трепетом, когда я ощущаю, как он втягивает мой запах в себя. Сама не замечаю, как начинаю стонать. Слишком странное, острое чувство… А когда проводит языком по мокрым половым губам, словно током прошибает насквозь. Выгибаюсь в пояснице до предела, зарываясь лицом в солому.

Боже, боже, боже…Он будто взасос целует меня…

Бедра начинают ходить ходуном, подаваясь навстречу, из растревоженного горла вырываются сиплые всхлипы. Хочется плакать и смеяться, и черт знает, что… Когда он отстраняется, распробовав меня, я чуть не реву. Нет…

Но язык в лоне тут же сменяет толстый член, и плач перерастает в рваный счастливый стон.

По телу проходит крупная колкая дрожь, от которой немеют ноги. Пальцы судорожно хватают солому в попытке удержаться во время сильных быстрых толчков. Бедра жжет от его выпущенных звериных когтей, до крови впивающихся в ягодицы. Задыхаюсь, чувствуя, как подступает болезненный оргазм. Волк рычит, ускоряя темп, нагибается к моей шее и прижимается приоткрытым ртом к шее. Клыки, вдавливаются в тонкую кожу. Меня накрывает экстатической судорогой, слабею, раздавленная какими-то слишком животными ощущениями, распластываюсь на соломе под ним. Гер делает еще несколько резких фрикций, вколачивая меня в пол, замирает во мне, кончая, и тут же отстраняется.

Лежу, уткнувшись в солому, тяжело дыша, влажные волосы налипли на лицо, между ног опять невыносимо мокро, хочется ополоснуться… Вставший было на ноги, Гер вдруг присаживается рядом со мной и дотрагивается до моей шеи. Ведет пальцами по саднящей от его клыков коже и, крепко ругнувшись, отдергивает ладонь. Поднимается с корточек, снова натягивает свои видавшие виды армейские штаны. Тоже прижимаю пальцы к месту укуса, поднимая на волка настороженный взгляд.

Что? Метку поставил???

Нет, крови нет…Царапнул только…Да и говорят, такое не пропустишь – метка пары – это очень больно.

Но…Хотел?

– Нет там ничего, – раздраженно рычит волк, застегивая ширинку, – Да и тебя бы это не спасло, землянка.

Молчу, наблюдая за ним, вдруг четко осознавая, что всё-таки хотел…Вернее, его сущность вынуждала его сделать это. Отвожу глаза и натягиваю шкуры на свое голое, остывающее после него тело.

"Не спасло"…

Но он хотел! И даже не так важно, почему именно. То ли изголодался по самке в принципе, то ли ему так подхожу именно я. Метка – это всегда защита. Всегда. Пару не отдают просто так…А значит ему пришлось бы делать для меня больше… Я кусаю губы, чтобы не начать улыбаться. Потом и вовсе отворачиваюсь в другую сторону, чтобы волк не заметил выражения моего лица.

Если он поставит метку…Если я вынужу его, то…

– Кто тебя признали бракованной? – его резкий недовольный голос возвращает меня в реальность.

Прежде, чем ответить, сажусь на соломе, чтобы видеть его, и укрываюсь шкурой, поджимая под себя ноги. Гер в это время наливает в миску воду и ставит ее на огонь, затем достает какие-то тряпки из сундука…

– Как обычно, не смогла вЫносить, – пожимаю плечами я, с любопытством наблюдая, как волк выуживает еще маленькую склянку из сундука, а затем его закрывает.

– Выносить…То есть зачать от вервульфа смогла? – уточняет он, когда кидает лоскуты ткани в миску с закипающей водой, и взгляд его янтарных глаз очень выразительно упирается мне в низ живота.

Невольно сильнее поджимаю под себя ноги, обнимая себя руками, будто пытаюсь от него спрятаться.

– Мне сломали ген, когда подстраивали под хозяина, чтобы дотянуть процентную совместимость до положенных семидесяти пяти. Организм теперь отторгает волчью ДНК очень быстро. Меньше двух недель. Легче было списать, чем пытаться сохранять, – признаюсь и опускаю глаза.

Во рту собирается неприятная горечь…Перед глазами мелькает моя прошлая жизнь, которая ничего, кроме боли, мне не принесла…Мой хозяин вервульф, которому я плохо подходила как пара, что было даже хорошо, так как он практически не трогал меня, и мучительные недели, проведенные в лабораториях, когда мне пытались сохранить плод. После третьего выкидыша хозяин отказался от меня, продав в жертвенную сотню. Самая обычная судьба…

– Ясно, – бормочет волк, доставая прокипячённые лоскуты из жестяной миски.

Открывает склянку, и один из лоскутов щедро намазывает какой-то черной пастой. Потом приближается ко мне, садится напротив и с сосредоточенным видом начинает разматывать больное плечо. Затихаю, наблюдая за ним. Его лицо очень близко сейчас – суровое, смуглое, высеченное будто из камня. Вижу, как Гер сосредоточенно хмурит брови, аккуратно снимая повязку, рассматривает подживающие уже глубокие следы от зубов, окруженные фиолетово- зеленым кровоподтеками, а потом прижимает свежий простерилизованный лоскут с мазью к моему плечу и снова крепко перевязывает рану. Немного морщусь от боли, но терплю всё молча, ни о чем не спрашивая. Какая разница, если точно помогает…

Закончив, волк поднимает на меня свой янтарный завораживающий взгляд. Его лицо так близко, что я вижу каждую коричневую крапинку в его нечеловеческих радужках.

– А кто хозяин был, Дина? – вкрадчиво интересуется Гер, смотря мне прямо в глаза.