Легенда о вампирах. Диаблери

– Это служитель церкви, – сказала она и посмотрела Мариану в глаза.

– В ресторане? – удивился он.

– Точно не на службе.

Снова заиграла медленная музыка, но Лия уже не хотела танцевать, ей захотелось выйти на свежий воздух. Стало душно от запаха ладана.

– Мариан, я выйду, ты не против?

– С тобой пойти? Ты себя хорошо чувствуешь?

Мариан взял ее за руку. Но она успокоила его, улыбнувшись:

– Я в туалет. Ты же не пойдешь со мной в женский туалет? Я быстро.

Он кивнул. Лия посмотрела еще раз по сторонам, но снова встретила неодобрительный взгляд друга.

– Я за тобой слежу.

Она кивнула и вышла из зала.

В дамской комнате Лия плеснула воды себе в лицо и, смотря в зеркало, вытерла бумажным полотенцем. Здесь не было запаха церкви, и ей стало лучше. Кто этот человек, говоривший о Боге? Зачем приглашать его в ресторан? Это все ей казалось очень странным. Но надо было пересилить себя, не обращать внимания на запах, держаться в стороне от Германа и наслаждаться праздником.

Девушка вышла в коридор, что граничил с раздевалкой, и собиралась уже зайти в зал, но решила, что еще ненадолго останется здесь и подышит чистым воздухом, без примесей церкви. Лию заинтересовала картина, висящая на стене, на которой прекрасная леди в белом одеянии возлагала меч на правое плечо молодого рыцаря, склонившегося перед ней на колени.

– «Акколада» Эдмунда Блэра Лейтона. Написана им в тысяча девятьсот первом году.

Лия услышала знакомый голос позади и обернулась.

– Красивая картина. – Ален смотрел на нее черными как ночь глазами. – Кстати, хорошая подделка.

– Вы и в живописи разбираетесь?

Казалось, она была ни капли не удивлена тем фактом, что видит его.

– Я разбираюсь во всем.

Сердце ее застучало сильнее, как и всегда, когда она видела Алена Дандевиля. Только сейчас что-то изменилось, что-то стало другим. Вот тот момент, которого она ждала, чтобы указать ему на его безграничную самоуверенность и заносчивость. Сейчас, именно здесь! Она тут же вспомнила Эмилиана Лоана, как его, еще совсем молодого и неопытного врача, при всех допрашивал этот человек. А Мариан? Как он обвинил Мариана в преступлении! Гнев в ней вспыхнул с новой силой.

– Вы всегда такой высокомерный? Вы всегда ставите себя превыше других людей? Вам обязательно показывать свой ум, если другие не так умны, как вы? Вы надменны. Вы обвиняете невинных людей в том, что они не совершали, а других выставляете перед всеми на посмешище. Вы испытываете при этом удовлетворение?

Лия могла бы говорить и говорить, но замолчала, потому что поняла, что перегнула палку. Он – ее начальник. Она не имеет права с ним так разговаривать. Но тут же накатила новая волна гнева – а он имеет такое право?

Ален обернулся и посмотрел на гардеробщицу, которая, открыв рот, уставилась на них обоих. Но как только поняла, что ее заметили, тут же принялась раскладывать номерки. Взгляд Алена снова вернулся к Лие.

– То, что вы мне сейчас сказали, – это ваши личные убеждения. То, как я отношусь к людям, – это сугубо мое дело. Оно вас никак не касается. Если вам кажется, что я слишком жесток к своим сотрудникам, то поверьте: на это есть свои причины.

– Люди не виноваты в том, что вы во всем видите зло. Вы вообще допускаете, что в мире есть что-то хорошее? По-вашему, люди, которые не так умны, как вы, должны быть предметом насмешек? Их надо унижать? Надо показать им, где их место? Какой вы руководитель после этого? Руководитель – тот, за которым пойдет народ, которого будут уважать и чувствовать его поддержку. А вас они боятся!

Лия замолкла, уверенная в том, что сейчас он начнет кричать на нее в ответ, но Ален лишь прищурил глаза и с ехидством спросил:

– А вы не боитесь меня?

Она на секунду перестала дышать. Конечно, она боялась его. Но боялась не так, как начальника. Она боялась его как мужчину.

– И да и нет. Можете начинать говорить. Сказать мне, что я всего лишь обычная медсестра, что должна соблюдать субординацию и что не должна была переступать границу дозволенного, границу между «никто» и «царь». Можете уволить меня, если хотите, чтобы больше не слышать правды. Остальные сотрудники вам будут улыбаться и льстить.

Одним движением он оказался совсем рядом и вплотную прижал ее к стене. От неожиданности Лия чуть не ахнула, спиной касаясь стены, понимая, что оказалась в ловушке. В его ловушке! Снова! Его запах опять одурманивал ее, его дыхание щекотало ей ухо. Сильная рука оказалась на ее щеке в нежном прикосновении. Большим пальцем Ален провел по ее губам.

– Вы уже достаточно сказали. Теперь слушайте меня. Я такой, какой есть. Таким меня сделала жизнь. Вам этого не понять. Однако вы ошибаетесь в одном: в границе «никто» и «царь». Если вы смогли переступить ту границу, значит, ее могу переступить и я. Если сейчас сюда кто-нибудь войдет и увидит нас в такой позе, боюсь, моей репутации «царя» конец. Но я все еще стою и прижимаю вас к стене, и мне наплевать. – Он повернул ее лицо к себе так, что их губы были в паре миллиметров друг от друга. Лия уже не слышала и половины тех слов, что были им сказаны. Она только слышала стук его сердца и собственное сбитое дыхание. Он стоял так близко, что эта близость вызывала два желания: прикоснуться губами к его губам и клыками впиться в его шею, чтобы насладиться вкусом его крови. Наверняка она терпкая и вязкая.

Лие пришлось закрыть глаза, потому что она точно знала, что из голубых они превратились в красные, а клыки пробивают десны, она чувствовала, что неподвластна своему превращению. Это не в ее силах! Близость Алена пробуждала в ней вампира!

– Дандевиль, убери от нее свои руки! – закричал Мариан и рывком вытащил Лию из его клетки.

Освободившись из мучительных объятий, она кинулась в туалетную комнату и закрылась. Надо было прийти в себя: отдышаться, вновь стать человеком. Девушка посмотрела на себя в зеркало: красный цвет радужки плавно превращался в голубой. Она закрыла глаза. Клыки тоже вставали на свое место. Лия выдохнула и сползла по стене на пол.

– Какого черта?! – кричал Мариан на Алена. Рядом с ними стояла Мери и пыталась его успокоить:

– Мариан, не надо, прошу. Успокойся. Ничего же не случилось.

Ален подошел к стойке гардеробной, облокотился на нее и закрыл лицо руками. Мариан буквально нависал над ним с таким грозным видом, что гардеробщица спряталась под стойкой.

– Контролируйте себя, доктор Дандевиль, не смейте к ней приближаться! Даже несмотря на то, что вы мой шеф, я готов с вами драться.

Мери открыла рот, услышав эти слова, а Ален выпрямился и спокойно произнес:

– Вы разберитесь в своих женщинах, доктор Визард, мне кажется, их становится слишком много.

От этих слов Мариан взбесился вконец. Он замахнулся на Алена, но тот с легкостью отбил удар и заломил руку противника за спину.

– Лучше не надо, доктор Визард, я не хочу с вами драться.

Мери вскрикнула и закрыла лицо руками, чтобы не видеть этого ужаса.

– Ален, что ты делаешь? – в гардеробную вошли Димитрий и Герман.

Ален тут же отпустил руку Мариана, и тот выпрямился, делая вид, что все в порядке.

– Ничего, просто шутим, – сказал Дандевиль, гневно посмотрев на Мери, и зашел в зал.

– Доктор Мариан, все хорошо? – спросил начальник. – Не знаю, что вы не поделили, но простите его, если он виноват, в последнее время слишком много проблем навалилось. Нервы. Сами понимаете.

Мариан кивнул. Сказал бы он, какие нервы, но, пересилив себя, смолчал.

– Ничего, мы отрабатывали один прием. Плохо у меня получается.

Начальник кивнул, и они с Германом тоже пошли в зал следом за Аленом.