Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа

* * *

Небольшой двор таруташских аристократов не мог, конечно, сравниться с великолепием столичной аристократии. И все же они – носители голубых кровей из древних родов, стали тем лицом благородного общества, куда ввел меня Атамурлан.

Я знала, что они еще долго будут судачить обо мне. Признаться честно, я разрывалась между желанием забиться в темный угол и гордо принять вызов судьбы. Но император, как оказалось, давно позаботился о моей «безопасной интеграции» в высшее общество.

После обеда, на котором я едва прикоснулась к роскошным кушаньям (от волнения аппетит был ни к черту), меня тут же увлекла в сторону одна из двух девушек Стремительной Семерки – та, что сидела с левого края и болтала с братьями-воинами.

– Позвольте мне помочь вам освоиться в этом обществе, – с приветливой улыбкой сказала девушка, хотя в глазах ее скорее читалось беспокойство, граничащее с испугом. – Я – улуза Адрэа Ли Ланэз. Улуза – это титул. Но зовите меня просто Адрэа. Я здесь скорее в качестве наблюдателя, так что можете задавать любые вопросы.

Слушая взволнованную речь девушки, я неожиданно узнала ее – именно Адрэа была одной из собеседников, чью беседу я подслушала, разыскивая в резиденции завхоза-баура.

«От судьбы не уйдешь», – почему-то подумала тогда я.

– Не хочу быть навязчивой, но вы представляете огромный интерес для сообщества, к которому я принадлежу. Если позволите, я могу рассказать вам…

Адрэа смущенно запнулась, как будто и вправду не хотела навязываться. Девушка казалась очень искренней – меня удивило, что при дворе вообще существуют такие люди. Конечно, все это могло быть искусной актерской игрой, но я вспомнила Колку – та тоже вроде как была искренней, но в то же время играла со мной, отчего меня не покидало странное напряжение в душе. С Адрэа такого не было – во всяком случае, мой внутренний детектор лжи молчал.

– Расскажите, – позволила я, решив остаться немногословной.

Мы уселись в два кресла в углу зала – место относительно спокойное и тихое, так как в центре постоянно сновали слуги, гости и приближенные императора. Готовились к танцам.

Адрэа надела дымчатую накидку на плечи, тонкую и прозрачную, как и шелка, в которые была облачена я. Так как девушка была очень коротко подстрижена, в этот момент она напомнила мне средневековую монахиню из какого-то фильма. Большие добрые глаза только подчеркивали этот образ.

Немного потупив взгляд и стараясь не глядеть на меня, как будто боясь обжечься, Адрэа негромко промолвила:

– Дело в том, что с тех пор, как ваша легендарная мать, Эноретта Ито-Ланская, пропала без вести в горах Триниана, в столице постепенно стал образовываться женский орден. Вернее, женское общество существовало уже тогда, но после поступка Эноретты мы взяли ее имя, назвавшись Орденом Ито-Лан. Я, как понимаете, принадлежу к нему и очень горжусь этим. Мы боремся за права женщин участвовать в общественной жизни империи наравне с мужчинами. Надо сказать, Его Великолепие император сильно поддержал нас. Даже то, что я и Синая (вторая девушка в Стремительной Семерке) оказались его советниками, очень многое значит для Ордена. Хотя Синая не принадлежит к нему, она вообще из западных народов, которые зовутся у нас златокожими, но все же… Можете представить, какая для нас радость, что Эноретта не канула в неизвестность? И что вы, ее дочь, были признаны самим императором, и теперь находитесь среди нас? Вы – как сокровище, как живой талисман! Ох, простите…

Глаза Адрэа лихорадочно горели, когда она произносила свою немного сбивчивую речь. Я понимала девушку – для нее я была одновременно новоявленным членом семьи императора и настоящей диковинкой. Кроме того, я выросла в самых незаурядных условиях, которые только можно представить для аристократки – среди дикарей Триниана. Но за этим горящим взором стояло и еще кое-что – страстное служение девушки своему делу. И здесь я ей даже слегка позавидовала – наверное, этот Орден и вправду был набирающей силу организацией образованных и независимых женщин. Что-то наподобие движения феминисток на Земле. Правда, на Эбери представить подобное было крайне сложно.

Я ненавязчиво подтолкнула Адрэа продолжить свой рассказ. Во-первых, я не хотела, чтобы она стала задавать мне вопросы о моей прошлой жизни – тогда пришлось бы снова врать, а меня тошнило от постоянной лжи. Во-вторых, мне нужна была информация.

В итоге я узнала, что Орден Ито-Лан стал прибежищем женщин в основном аристократического круга, как замужних, так и одиноких. Порой там находилось место и не столь именитым богачкам: им прислуживала масса простолюдинок, нахватавшихся идей о женской независимости. Мужчины терпимо относились к существованию подобного общества, видимо, воспринимая его как женский клуб по интересам. А может, потому что женщины оказывались достаточно мудры, чтобы правильно манипулировать сильным полом.

В Турмалоне за последние двадцать лет открылось четыре учебных заведения специально для женщин. Женские курсы при центральном Университете, где обучали в основном точным, экономическим и юридическим наукам. Естественно, женщин-юристов в Эбериане не было, а курсы предназначались в основном для помощи высокородным дамам в ведении крупного хозяйства.

В академию наук принимался определенный процент особенно одаренных женщин, которые в будущем расценивались, как ученые, и оставались в стенах Академии для преподавания или проведения исследований (оказалось, в Эбериане немало людей интересовалось наукой). Надо сказать, что именно там и зародились первые идеи о создании подобного ордена.

Академия искусств отвела отдельное здание, где обучались женские группы. К искусствам зачастую относились не только музыкально-художественные занятия, но и, к примеру, ораторское искусство, правила этикета и множество дополнительных курсов по шитью, прядению, танцам, языкознанию и даже истории. В академию искусств поступала большая часть девушек из высшего общества, чьи отцы хоть как-то были заинтересованы в образовании своих дочерей.

Четвертая же школа была тайной, и о ней даже Адрэа знала крайне мало. Это была некая жреческая гильдия женщин-воительниц. Туда попадали одаренные простолюдинки, «падшие женщины», незаурядные аристократки из разорившихся семей и прочие сомнительные для общества личности. На выходе, как можно было понять, получались женщины-воины, врачевательницы и жрицы, обладающие обширными знаниями. Их общество было закрытым, они даже носили определенные метки и выполняли тайные задания Ордена. Хотя, как упомянула Адрэа, нынешний император сам нередко прибегал к помощи эберианских амазонок и доверял им порой больше, чем некоторым из своих офицеров.

В Турмалоне, столице империи, заседал так называемый Законодательный Совет. Он разрабатывал и принимал законы, которые в готовых проектах передавались на рассмотрение лично императору. Некоторые области, в основном касающиеся культуры, искусства и хозяйства, частично были отданы в ведение Ордену. Глава Ордена и три ее главных советницы могли выступать на Совете, когда дело касалось принятия законов именно в данных областях. Этой небольшой, но все же значимой для Ордена власти женщины добились именно с позволения Атамурлана. Было заметно, что весь Орден обожает нынешнего «современного во взглядах» императора и готов выполнить любую его просьбу.

«Атамурлан не зря провел свое детство на Земле. Он свободен от предрассудков здешнего общества и мудро применяет это себе на пользу», – подумала я, анализируя рассказ Адрэа.

Пока Адрэа посвящала меня в особенности роли женщин в высшем обществе Эбериана, я продолжала исподтишка следить за перемещением императора.

Атамурлан, представив меня, занял место на отдельном троне в бальной зале. Он держал в руке кубок и периодически подносил его к губам, особенно выслушивая какие-нибудь глупости от придворных. Иногда в беседу вступал каганетт Амирош – его ближайший друг и советник, которого я по привычке продолжала звать про себя Князем.

На данный момент меня больше всего заботило два вопроса: как поживает Меф, оставленный мной еще сегодня утром, и кто же все-таки распорядился доставить нас обоих в резиденцию, куда якобы по стечению обстоятельств вскоре прибыл император.

Глядя на Амироша, я понимала, что дело не обошлось без его приказа. Но подойти к нему и прямо задать вопрос у меня не хватало смелости. Честно признаться, внутри я была очень сильно напряжена и безумно рада, что Адрэа увела меня в укромный уголок и спрятала там ото всех.

– Вы наверняка вскоре станете каганеттой, – услышала я ее немного детский голос.

– Кем? – не поняла я.

– Каганеттой, как каганетт Амирош Бивир Кур. Это высший титул при дворе Их Великолепия. Им он удостаивает только ближайших родственников и друзей.

– Император мне ничего не говорил, и, увы, я пока ему не друг, – скромно улыбнулась я Адрэа.

– Уверена, он именно так и поступит. Вы слишком значимая персона при дворе. И, пока вас не увлекли в круговорот придворной жизни, хочу сразу пригласить вас в Турмалон от имени нашего Ордена. Для нас это большая честь. Может, я тороплю события, но ваше участие поднимет его авторитет, укрепит нас в этом мире, где всем распоряжаются мужчины.

Адрэа явно была взволнована и говорила очень искренне. Но мне вдруг показалось, что меня, как новую, но уже значимую персону, пытаются поскорее завлечь в местные дела, преследуя личные интересы. Впрочем, Атамурлан наверняка знал, что будет рассказывать мне Адрэа и, видимо, счел это уместным. В конце концов, Орден назван в честь женщины, которую он выдал за мою мать, да и Дима мог просто решить, что история женской борьбы за равные права хорошо ляжет на мое земное восприятие.

– Не будем торопить события, я сначала с удовольствием познакомилась бы с другими членами Ордена, – вежливо ответила я.

Я старалась держаться ровно и следить за каждым своим жестом, но с непривычки мне становилось все хуже. Я много выпила и почти ничего не съела. Поэтому неудивительно, что сердце мое сбилось с ритма и перед глазами все пошло кругом.

Незаметно вздохнув, я немного пришла в себя. Вся эта напыщенная обстановка, куда меня загнали обстоятельства, вызывала тошноту.

– Извините, я отлучусь, – сказала я куда-то в сторону Адрэа, стараясь спокойно встать на ноги.

Мне удалось выйти из залы, не привлекая внимание, и скрыться от ослепительного света, надоедливой музыки и запахов надушенных человеческих тел.

«Как я ненавижу это все. Ненавижу этих искусственных людей, эти интриги, это высокомерие. Все следуют этикету, носят маски и восхищаются императором. Отвратительно».

Я быстро шла по коридорам резиденции, стремясь очутиться подальше от зала, стремясь просто убежать. В моей душе все клокотало, но на лице сохранялась привычная маска выдержанного равнодушия. Если бы я была смелее, я бы бежала… неслась бы по этим приторно роскошным коридорам.

«Месяц назад меня привезли сюда, одетую в тряпки, а сейчас чествуют, как принцессу. Я просто игрушка в руках провидения, и на мне оно, видимо, отыгрывается за какие-то свои личные обиды. Даже Мефу наплевать, что я ушла и пропала на целый день. Возможно, он даже рад».

Я поняла, что не хочу идти к нему. Мы могли бы держаться вместе, могли бы помогать друг другу в трудный час, но он невзлюбил меня с самого начала. Он не доверял мне, а я невольно искала его поддержки. Ну уж нет, раз теперь я – родственница самого императора, пусть хоть выложит всю мою историю, я не буду больше унижаться перед ним. Пусть посчитает меня еще большей интриганкой, увидев однажды в этих великолепных шелках, пусть возненавидит меня, но он как был никем, так и останется никем в этом мире!

Я задрожала от обиды и гнева, хотя понимала, что мои чувства к Мефу явно преувеличены. Захотелось вскочить на коня и уехать как можно дальше. В принципе, это было вполне осуществимо – надо было только найти верховой костюм, а в моем нынешнем положении конюхи беспрекословно выделят любого коня.

Размышляя над этой идеей, я бросилась в свои покои. Их распорядился выделить мне Дима, как и двух служанок, которые приводили меня в порядок перед балом. Я немного поплутала по крылу резиденции, но вскоре смогла сориентироваться в многочисленных коридорах и достаточно быстро нашла отведенные мне комнаты.

Спальня была огромной. Большие окна выходили в сад, а со второго этажа даже можно было увидеть крышу лекарского домика за деревьями. Легкий тюль колыхался под освежающим летним ветерком. Весь пол был устлан мохнатыми коврами, а кровать застелена шелковым бельем. Здесь же, в углу за ширмами, располагалась бадья, в которой меня вымыли, натерев нежнейшими маслами.

У одной из стен стояло сразу несколько сундуков. Служанок не было, и я, захлопнув поплотнее дверь, бросилась к ним, на ходу срывая с себя верхние шелка. В тот момент все мое нутро дрожало где-то на грани между отчаянием и яростью.

Тяжелые крышки пришлось поднимать обеими руками. Здесь слоями лежали самые разные платья, в основном такие же, в какие была одета я сама. Легкие, разноцветные и безумно дорогие – я ничего не смыслила в таких нарядах. И ничего похожего на ездовой костюм, не говоря уж о привычных штанах и тунике.

Перерыв оба сундука до дна, я со злостью захлопнула крышки и обессиленно села на кровать.

«Я уже придумал, как все уладить», – вспомнила я слова Димы, которые услышала, очнувшись после короткого обморока. Он уложил меня на диван в той же комнате, куда увел для расспросов, и спрыснул мне лицо водой, чтобы я пришла в себя. Больше всего на свете мне тогда хотелось посидеть в тишине и все обдумать, но мой одноклассник-император уже вовсю излагал свой план. Тогда я узнала о его пропавшей в горах Триниана тетке (наверное, она и вправду погибла, потому что Милоа ничего о ней не знали), и что по возрасту я как раз могу быть ее дочерью – да, получится, что родила она меня примерно в тридцать лет, поздновато по местным меркам, но кто там будет считать, если сам император уже все решил? И да, совершенно непонятно, как я очутилась здесь – неужели жрецы что-то намудрили, надо бы направить к ним кого-то там (при этих словах я насторожилась, но Дима уже перешел на другую тему), а сейчас давай-ка вставай, скоро начинается бал, и я представлю тебя своей найденной в горах кузиной. Какая удача, что ты попалась мне на глаза! Надо будет обсудить с Амирошем (тогда я еще не знала, что так зовут моего старого знакомца Князя)…

Что именно он собирается обсудить, я не поняла, потому что Дима, не закончив, встал, схватил меня под локоть и потащил к выходу. Через час меня уже намывали и наряжали служанки в моих новых покоях, а еще через несколько часов я оказалась на балу.