Оконце в Навь

Оконце в Навь
Анастасия Афонина

Дорогой читатель, приходилось ли тебе управлять сюжетом: выбирать дороги и союзников? Тебя ждет Навь – родина Тридевятого царства. Люди стали ее обывателями и зовутся тёмнодушниками неспроста. К ним попадает незнакомка. С ее появлением посмертный мир торопит весну, добавляя хлопот царю – Кощею Бессмертному. Прошлое незнакомки размыто. Подлатать память можно, но в Нави ничего не проходит бесследно, и лихо уже подкралось к порогу. Ах да, к тебе присоединится бард – он не пропустит это приключение!

Оконце в Навь

Анастасия Афонина

Корректор Татьяна Киселева

Иллюстратор Сергей Ларин (Das_Xenon)

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

© Анастасия Афонина, 2024

© Сергей Ларин (Das_Xenon), иллюстрации, 2024

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-5651-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Самую искреннюю благодарность хочу выразить моим близким родственникам, которым я с особым трепетом посвящаю эту книгу:

Родителям Михаилу и Оксане. Вы научили меня

мечтать.

Сестренке Марии, моему мужу Андрею и его маме

Марине. Вы поддерживали меня на протяжении всего

творческого пути.

И, конечно же, дочке Лидочке. Без тебя эта сказка

не была бы возможна!

Спасибо за вашу бесконечную веру в меня и за вашу любовь, которая всегда была и остается моим источником вдохновения…

ГЛАВА 1

?

Все кругом было занесено снегом. Он мягкой ватой лег на крыши деревянных изб и скромных мастерских, валом накрыл питьевые колодцы да поленницы, окутал деревья. Снег облепил плетеную деревенскую изгородь вместе с оголевшими ягодными посадками. Одни сугробы выросли с курятник и напоминали пушистый белоснежный стог, другие наметались в низкие округлые кочки, а последние примкнули к избам.

Сизые вечерние сумерки спустились на землю, окутанную белым покрывалом. В льющемся из окон свете, тени будто бы начали жить собственной жизнью, придавая окружающим предметам причудливые формы.

Жители деревни столпились у главной калитки, дыша холодом зимы. Здесь, на протоптанной закраине, собрались здоровые детины и их отцы, а ребятня и красные девицы по избам спрятались. Вот, с ноги на ногу переминаются, руки для тепла потирают, носы в вороте овчинных шуб прячут. Стоят, нежеланного гостя ждут, чтобы о помощи просить. А что поделать – беда в деревню пришла.

Впереди всех находился староста: человек почтенных лет, невысокого роста, с бородой по локоть. Сгорбившись слегка, он с внимательным прищуром всматривался в узловатые стволы деревьев. Рядом со старостой стоял пришлый бард, который нашел здесь приют неделю назад, спасаясь от обрушившейся снежным бураном непогоды. Любопытничая, бард поинтересовался о таинственном госте. Раз староста собрал у калитки жителей, значит, каким-то образом прознал о его приближении. Не отрываясь от горизонта, старик пояснил хрипловатым голосом, что приметы еще с рассвета сбываются: вся животина смолкла да по углам схоронилась, а череп, помещенный на выступе опорного столба калитки, загорелся нездешним пламенем. Бард посмотрел на сию диковину. Череп был повернут к лесу, а в его полости тлела свеча. Яркой лазурью горели пустые глазницы, освещая часть заснеженной тропинки, пролегавшей между деревней и Дремучим лесом.

Долго ли, коротко ли, а под покровом наступающей темноты, среди стволов деревьев, появилась человеческая фигура. То был мужчина, не молодой и не старый. Высокий и худой, он был широк в плечах при узкой талии, с длинными, прямыми и белоснежными волосами, обрамлявшими бледное лицо. Незнакомец не носил бороду. Его серебристо-голубые глаза, похожие на звезды, смотрели из-под густых темных бровей сурово и мрачно. Этот человек шел по тропинке, приближаясь к деревне. Мужчину облачала черная мантия до пят. Нет надобности носить меховую шубу, коли не страшен зимний холод.

– Мы премного благодарны за то, что ты откликнулся на наш зов. Низкий тебе поклон, – скрывая волнение в своем голосе, староста ударил челом, как только беловолосый мужчина подошел к калитке.

Несмотря на почтительную вежливость, приглашения не последовало: жители не позвали человека в гости, не оказали радушный прием, не повели к накрытому столу и не угостили караваем хлеба с солью.

– Что заставило тебя поместить свечу в черепе? Зачем позвал? – нехотя разомкнув тонкие губы, спросил бледный человек.

– В нашу деревню чудище из леса стало захаживать. Оно брюхатое, с шестью рогами, с выпученными червонными глазами, на большущего вепря похоже, хотя носит змеиный хвост. До наступления снежной непогоды оно трех жителей в чащу леса уволокло, даже косточки не нашлись. Опасаемся, что воротится оно, неладное.

Бард молчаливо рассматривал корону незнакомца. Она тонким обручем обвивала голову и была вылита из загадочного металла. Черная, будто бы смолью напиталась, она блестела при свете, льющемся из пустых глазниц диковинного черепа. Корону не украшали ни злато, ни самоцветы, а только девять зубцов.

– Судя по твоему описанию, чудище не кто иной, как Чудо-юдо. Не обыкновенный зверь, а один из наших, нечисть, – внимательно выслушав старосту, со знанием дела молвил человек. – Вы своими силами с ним не сладите.

Гость задумался. Это что же могло случиться, раз Чудо-юдо вышел из подчинения, ослушавшись царского наказа: покинул темную чащу и на деревенских жителей напал? Бледный человек обратился ко всем людям, толпившимся на закраине:

– В одиночку выслеживание Чуда-юда повлечет за собой длительное блуждание по лесу. Мне понадобится помощь ваших родичей. Тех, что покоятся в земле.

Ситуация навевала страх и тоску. Староста нахмурил седые брови: негоже усопших беспокоить и к посмертной службе призывать. А если откажешься – лесное чудище воротится в деревню и пополнит безмолвные ряды. Деваться некуда. С предчувствием недоброго, староста согласился:

– Так тому и быть. Ступай за мной.

Старик вышел за калитку и поплелся по узкой тропинке вдоль заснеженной изгороди. Следом – его сыновья. Не отставал и любопытствующий бард. Последним, чуть поодаль, шел беловолосый мужчина в черной мантии. Остальные жители остались в деревне: не по себе им было в компании гостя.

В скором времени староста привел незнакомца на погост. Здесь усопшие находили свой последний приют. Несмотря на обилие снега, вглубь погоста вели свежие следы, и обрывались у поминальных голбцев с двускатной крышей.

Люди остановились. Гость обошел деревенских жителей и двинулся дальше – вглубь погоста. Затем бледный мужчина вскинул руками. Пологи мантии разлетелись в стороны, обнажая замысловатые ножны на поясе. Из них был вытащен серебряный и вечно острый меч, клинок которого был длиннее обычного. Гарда меча представляла собой необычную крестовину с зубцами по краям, окруженную шестью ребрами, напоминавшими когтистые пальцы, держащие лезвие меча цепким хватом. Эфес был выполнен из того же чернильно-черного и блестящего материала, что и корона. Навершие меча украшал череп, глазницы которого в один момент вспыхнули лазурным огнем. После этого над человеком появились маленькие искорки. Утягивая за собой снег, они летали вокруг хозяина. Снег постепенно таял в колдовском водовороте. Погост накрыло лазурным заревом, а земля отозвалась тихой дрожью. Староста сложил ладони в молитве.

В середине кружившегося потока находился человек, преклонивший одно колено, с мечом, воткнутым в землю перед собой. Невероятно тощий и сухой старик, с остатками седых длинных волос на голом черепе, увенчанном черной короной. Его бледная кожа была изборождена глубокими морщинами, и сквозь нее отчетливо проступали кости. То было истинное обличье Кощея Бессмертного.

Голбцы зашатались, по снегу пронеслась рябь, а из сугробов тихо поднялись человеческие скелеты. В их пустых глазницах горел лазурный пламень. Он же колдовскими искрами проносился по гладким костям, поддерживая их незримой силой. Когда староста увидел оживших мертвецов, то подумал, что сходит с ума, и вместе с сыновьями глубже в молитву погрузился. Только бард ощущал прилив воодушевления, воочию наблюдая за колдовством и жалея о том, что оставил в избе перо и бумагу. Погостная магия, или, как ее еще называют, некромантия, была отличительной способностью Кощея.

Мужчина поднялся, вложил меч в ножны, и былой облик вернулся к нему. Кощей нашел тропинку и отправился к Дремучему лесу. Но перед тем он пообещал деревенским жителям, что их родичи вернутся на погост после окончания охоты. Староста долго смотрел гостю вослед. Высокая фигура в черной мантии отдалялась, а за ней по сугробам тащились две дюжины скелетов. Когда безмолвная дружина вошла в лес, и последний лазурный огонек исчез за линией горизонта, погасла свеча, стоявшая в диковинном черепе. Затем наступила ночь.

?

Переждав долгую непогоду под навесью могучих елей, Чудо-юдо отряхнулся, скинув с жесткой щетинистой шерсти снег, и вновь направился к деревне. Голод точил его изнутри пуще прежнего. Червонные глаза так и рыскали в поисках чего-либо съестного, но кругом был лишь лес, утопавший в белом покрывале. Блистало холодное зимнее солнце. Вдруг откуда ни возьмись среди однообразного пейзажа возникла человеческая фигура, обернутая в черную мантию, а за ней – две дюжины скелетов. Узнав Кощея, Чудо-юдо встал посреди опушки как вкопанный и издал пронзительный визг:

– Хви-и-и! Уйди с дороги, Бессмертный, и моралей мне не читай! – сказал Чудо-юдо и яростно засопел, аж пар повалил из ноздрей.

– Когда ты приполз ко мне сотню лет назад, до полусмерти побитый богатырями, я отвел тебя в Навь и даровал землю от лесов до кикиморовых болот, но при одном условии: людям вредить нельзя. Так ты отплатил мне? – голос Кощея обволакивал колючим инеем, а взгляд был суров и непреклонен. – Сейчас ты воротишься в чащу, а в месяц брезень, когда наступит посевная пора, поможешь деревенским жителям три поля вспахать, за те три жизни, что ты отнял.

– Я не стану услуживать людям! – взъерепенился Чудо-юдо, поднимая дыбом шерсть вдоль хребта. – Люди не должны населять Тридевятое царство. Они словно болезнь, ядом просочившаяся из Яви. Твой брат давно бы спалил все их поселения, и камня на камне не оставил бы! А ты, младший сын Чернобога, помогаешь им! Хви-и-и!

– Люди попали в Навь не по своей воле, а возвратиться уже не могут. Они такая же часть Тридевятого царства, как и ты, – пытался вразумить сородича Кощей.