И не люби меня

– Мы… – сказала я на вдохе и закашлялась.

Данил замер, не опуская руку.

– … поссорились, – закончила я.

Данил сделал неудачную попытку улыбнуться и сказал:

– Это я понял.

– Он чуть меня не убил…

– Это я тоже понял.

Я не знала, что еще сказать, поэтому мы оба молчали. Данил хмурился, оглядывая мое лицо, а я безразлично смотрела вперед. Сознание прояснилось настолько, что я снова забоялась… да что там! Меня охватил просто вселенский ужас.

– Дань, – сказала я, когда он поднялся, закончив с моим лицом. – Что мне теперь делать?

Я не думала, что он ответит. Сложный ведь вопрос.

– Тебе есть куда идти? – спросил он.

Я молчала.

– Семья?

Я снова молчала.

– Друзья?

Не дождавшись ответа и в этот раз, Данил тяжко вздохнул.

– Что же ты такого ему сделала?

Мне не хотелось снова над этим задумываться. Еще и вслух проговаривать.

– А ты? – сказала я, когда в голову залетела прелестная догадка. – Ты мне друг?

Данил уже почти произнес ожидаемое «да», он даже начал улыбаться. Но тут же понял, к чему я веду, и сказал:

– Ко мне нельзя.

– Всего одну ночь! – воскликнула я, подавшись к Данилу, из-за чего головная боль накатила с новой силой.

Правда, я не была уверена, что одной ночи будет достаточно. По сути, ночь уже почти закончилась. Если я окажусь у Данила дома, то успею только поспать. Потом мне придется искать новый дом на ночь глядя. Вряд ли Данил посмеет выгнать меня в темноту – оставит, он добренький. Тогда я задержусь у него. Он осознавал это так же быстро, как и я. Только в отличии от меня он нашел другой вариант решения этой проблемки.

– Ты можешь остаться здесь, – сказал он.

– Андрей вернется, – отрезала я. – Если увидит меня в «передохной» после своих слов «я убью тебя, когда увижу в следующий раз», то… он убьет меня.

Данил покачал головой с улыбкой. Что он лыбится? Я едва держусь, чтобы не визжать от страха, а он лыбится.

– Не, – сказал он. – Ты не поняла. Не в «передохной». А в отеле «Эмпирея»… Деньги у тебя есть?

Идея была настолько же идиотской, насколько гениальной. Андрей не станет искать меня в комнатах собственного отеля. В моем положении решиться на такое мог только настоящий псих. Я псих.

Многие работники знают меня, как девочку Андрея. Они не станут никого обо мне расспрашивать, включая самого Андрея. Чтобы не нарваться. Я в относительной безопасности. Это не значит, что мне можно расслабляться. Но набраться сил здесь все же реально.

Я провела в отеле выходные. Покидала его лишь для того, чтобы купить еды. Здесь было прекрасно. Хотя Данил снял для меня самый дешевый номер, я блаженствовала так, словно занимала королевские хоромы. Номер был лучше, чем моя комната дома. В каком-то смысле он был даже лучше, чем квартира Андрея. Богатое убранство, золотые и бардовые оттенки, обилие фурнитуры – этого не было дома у Андрея. Наверное, поэтому он казался мне таким неуютным.

Данил расщедрился – оплатил мне первую ночь, потому что я не только говорить с администратором не могла, я едва держалась на ногах. Дальше я платила сама. Я проработала официанткой меньше месяца, но получила и аванс, и зарплату. Плюс чаевые. Андрей был прав, когда… он всегда был прав. Но сейчас я про чаевые. Они здесь основная часть заработка. Сперва мне оставляли не так уж много. Я слышала, как другие официантки хвастаются о своих чаевых, и меня брала ненависть. Что в них такого, чего нет во мне? Потом я сообразила: с гостями надо держаться вежливо. Вот тут и пошла денежка. Правда, к концу каждой смены я так уставала, что сил не хватало даже на улыбку.

В «Эмпирее» публика была благодарной. Бывало, оставляли на чай целую ставку. Бывало, сверх того. Мужчины, конечно, оставляли больше женщин, и я радовалась, когда мне доставалась компания парней, и досадовала, когда приходилось обслуживать подружек или парочек.

Я бы могла получать еще больше. Мне об этом не раз намекали, касаясь ладонью бедра или заглядывая в глаза так, что невозможно было ошибиться в подтексте слов. Но я на такое не соглашалась. Даже у меня есть свои границы, которые я не осмеливалась переступать.

Может, и стоило. Еще неделя в отеле «Эмпирея» и еды из ресторанов, как деньги закончатся.

Я понимала, что пошел обратный отсчет до моего краха. Особенно когда увидела Андрея в зале ресторана. На первую смену после нашей ссоры я шла, как на эшафот. На самом деле я старалась не думать о том, что будет. Я бы сошла с ума. Наверное, не стоило идти… Андрей ясно дал понять, что со мной сделает.

Но, во-первых, он остыл за два дня моих выходных, что мы не виделись. Во-вторых, меня никто не увольнял. Ну поссорилась с тем, кто здесь заправляет персоналом, ну с кем не бывает… Хотя, наверное, настолько сильно и правда ни с кем не бывало за все время, что Андрей здесь работал. По крайней мере Данил сказал, что катастрофа такого масштаба случилась лишь со мной.

– Ты у него такая первая, – сказал он.

Я хохотнула. Хохотать – именно то занятие, которое соответствовало этим мягеньким перинам. Я лежала, как и последние часов двенадцать. Смотрела в потолок, пытаясь наслаждаться прекрасным мгновением, пока оно не сменилось на ужасное, где я в нужде чувствую, как голод стягивает желудок.

Стоило пробыть в отеле лишь одну ночь. Ну максимум две. А потом возвращаться домой, к бабке, и молить о прощении. Я знаю, она бы меня не выгнала. Может, даже обрадовалась… Впрочем, не знаю. Я бы себе не обрадовалась.

Живи я все это время дома – не истратила бы все деньги. Но… О, возвращаться так не хотелось. Здесь было хорошо. Я хотела как можно дольше наслаждаться красивым видом на Крамольск, а не тем, что открывается из моей комнаты – на стволы тополей, с которых от старости сходит кора. Я хотела подольше не убираться, а радоваться, что пыль сметает кто-то за меня. Хотела жить в одиночестве и не слушать хриплый бабкин кашель по ночам. И, как бы ужасно это ни звучало, я бы не хотела быть той, кто первой обнаружит, что она умерла.

К тому же здесь, в комнате на последнем этаже комплекса, Данилу было легче меня проведывать.

– Нет, правда, – продолжал он с серьезным лицом. – Он еще никого не учил… искусству крупье.

Мой хохот, уже сходящий на нет, резко оборвался. Если правда то, что говорит Данил, тогда я значила для Андрея гораздо больше, чем мне казалось.

– Да ну, – сказала я, не желая верить Данилу, хоть и понимая, что он прав. – Прям ни одну свою шлюху?

Данилу от этого слова всегда становилось плохо, поэтому я при нем так часто его произносила. Оправившись от культурного шока, Данил нехотя произнес:

– На самом деле, насколько я знаю, у него их и не было… Разве что до «Эмпирея». А здесь только ты и Даша.

Даша. Я видела ее с ним. Сложно не заметить ту, кто смотрит на тебя так, что кажется будто ты под прицелом огнемета. Но сейчас она меня не интересовала. Я понимала: вряд ли я льщу себе, когда думаю, что Андрей вернул ее просто чтобы позлить меня. Это такой жалкий, такой мелочный поступок… Хотя и Андрей уже не тот благородный юноша, с каким я познакомилась век назад.

– Не может такого быть, – сказала я. – Андрей, он… Видный парень.

– И тем не менее… Впрочем, ты же его знаешь, он если любит кого-то так со всей страстью…

– … а если ненавидит, – продолжила я вместо Данила. – Так всем сердцем.