И не люби меня

Данил поджал губы. Выглядело так, словно он меня поминает.

Кажется, на всей планете Данил – единственный человек, который меня жалел. Без него я бы, наверное, сошла с ума. Он меня понял, хотя многие не понимали. Я рассказала ему, что происходило за эти месяцы. Все свои мысли, даже самые подлые и грязные. Он слушал со спокойным лицом. Думаю, рассказ его не поразил, потому что Данил и раньше догадывался о моих мотивах.

Я сказала ему, что всего пару дней назад осознала, что люблю Андрея. Так чисто и искренне, что чувства казались чужими, а не моими, что не способна на них моя душа. Данил и это понял. Он чем-то походил на меня, хотя на первый взгляд казалось, что мы полные противоположности. Даже во внешности. У меня длинные темные волосы – у Данила светлые и короткие; у меня тонкие запястье – у него такие, что не обхватишь, сложив указательные палец и большой; у меня к Андрею любовь, граничащая с ненавистью – у него ничего, кроме уважения.

Мы недолго помолчали. Данил пялился в пол, я – в потолок. Потом он сказал:

– Думаю, ты знатно попала.

Он не ошибся.

Если бы не жестокость, которая так внезапно в нем проявилась, я бы называла Андрея лучшим представителем человечества. Все в нем было хорошо: он умен и, когда надо, хитер. Он всегда добивался того, что хотел. А сейчас он хотел уничтожить меня.

Я осознала это ясно, лишь когда заметила его в кухне ресторана. Я уронила едва приготовленное блюдо. Что там было?.. Кажется, утка. Неважно. Мне так все равно на нее было, на гостей, на поваров, которые ее готовили, на штраф за бой посуды, и за долгое ожидание гостем блюда по моей вине.

Андрей был настолько ужасен, насколько красив. Из-за влажности чуть закрутились его волосы. Я хотела заплакать, но сумела лишь заскулить. Я почти не владела собой – конечности отмерли от страха – когда он схватил меня под локоть и поволок в темную подсобку.

Мы уже не один раз в таких местах оказывались лишь вдвоем, прямо во время смены. Но сейчас все пошло не как обычно. Я боялась, но не до ужаса – сразу поняла, что сегодня он не сделает со мной ничего плохого. Разве интересно было бы разделаться со мной просто в один вечер? Я видела: Андрей хочет подольше меня мучить. А потом он открыто об этом заявил. Причем сделал это так, что меня обдало волной какого-то ненормального восторга. Мне было до слез страшно, но вместе с тем его близость будоражила, и я не могла всерьез воспринимать угрозы.

Весь ужас я осознала лишь когда выбралась из подсобки.

Стоило ли мне приходить на следующую смену? Я боялась боли, которую Андрей мог мне доставить. Причем не метафорическую, а самую настоящую, как в ту ночь, когда он меня возненавидел. Чтобы я могла лишь сидеть, скрючившись, и смотреть в темное небо, мечтая туда попасть.

Но и бедности я боялась. Так же сильно, как и боли. Отсутствие работы гарантировало бедность. А вот присутствие на смене еще не значило, что Андрей снова устроит мне взбучку.

Я недоумевала о том, как он до сих пор не понял, где я живу. Впрочем, позже я осознала: Андрей правит лишь казино. В ресторане я его видела редко и, кажется, лишь тогда, когда он сам мне это позволял. В отеле я его не видела ни разу. Здесь были другие работники, другая атмосфера. И хотя Андрея, а, следовательно, и меня многие знали, на их работу он особо не влиял. Мне удавалось прятаться в логове врага – ну что за ловкость. Хотя, конечно, убегать надо было раньше, гораздо раньше. Дело не в Андрее. Дело, как всегда, в деньгах.