Ребенок его любовницы

Хлопает входная дверь. Я опять остаюсь одна. С больным ребенком на руках и монотонно бубнящим динамиком телефона. Перекладываю Сашку в кроватку и набираю номер свекрови. Быть может, Руслан заехал к ней?

Я звоню трижды. Все три вызова остаются без ответа. Мне все больше хочется метнуть смартфон в стену, как абсолютно ненужный предмет, который не помогает, а наоборот, ввергает меня в липкое болото страха.

Захожу в мессенджер и отправляю свекрови сообщение: «Добрый вечер, мам. Руслан у вас?»

Две серые галочки превращаются в голубые, рядом с аватаркой свекрови появляется надпись «online». Минуты тянутся одна за другой, но отвечать мне никто не торопится, а вскоре свекровь и вовсе покидает сеть.

Я звоню еще раз.

Еще.

Еще.

Безрезультатно.

Начинаю листать справочник, чтобы вычислить друзей Руслана, которые могли бы знать, где его искать, но в этот миг Сашка начинает кашлять. Я сразу подрываюсь и подхожу к кроватке с бутылочкой воды в руках. Дотрагиваюсь до малыша и начинаю плакать. От бессилия. Злости. Отчаяния.

Жар вернулся. А от хриплого кашля, разрывающего крошечные легкие, волоски у меня на затылке встают дыбом.

Хватит. Я не могу больше сидеть, сложа руки!

Достаю из нижнего ящика комода небольшую спортивную сумку и забрасываю в нее вещи. Хаотично, не разбираясь и не заботясь о компактности: подгузники, бутылочки, одежду, несколько пеленок, банку со смесью. Хватаю свои документы и попутно вызываю через приложение такси, выбрав пунктом назначения детскую больницу. Перекинув ремень сумки через плечо, натягиваю на Сашку подгузник и заворачиваю его в тонкую пеленку, чтобы вечерняя прохлада не причиняла малышу дискомфорт. В машине не замерзнет, а одевать опасно, он и так снова горит.

Выхожу в коридор как раз в тот момент, когда в замке поворачивается ключ. Ручка опускается, дверь распахивается, а мое сердце совершает радостный кульбит… и падает обратно куда-то в пятки.

Потому что на пороге стоит не Руслан, а мой отец.

12

– Так. Может, объяснишь мне, что здесь происходит? – вместо приветствия спрашивает меня папа. Я хватаю ртом воздух, совершенно не готовая к встречи с ним. Черт, только разборок с родителем мне сейчас и не хватало!

– Мама тоже приехала? – отвечаю вопросом на вопрос, посмотрев на него исподлобья.

– Нет, я посчитал, что ей лучше остаться дома. А то начнуться тут бабские слезы по заболевшему малышу.

– Мне нужно в больницу.

– Это сын Руслана?

– Пап…

– Ксения!

Прикрываю глаза. Медленно веду считаю до пяти. Смотрю на Сашку, притихшего у меня на руках, и стягиваю с себя сумку, передав ее отцу:

– Отвечу на все вопросы в машине. Отвези нас, пожалуйста, в детскую больницу на Суворова.

Папа молча забирает у меня сумку и распахивает дверь, пропуская меня на лестничную площадку первой. В лифте отменяю такси, испытывая чувство вины перед водителем. Ну не ждала я отца, не ждала! Мои родители всегда предпочитали не вмешиваться в мою жизнь, полагая, что смогли правильно воспитать дочь.

Видимо, сегодня эта уверенность пошатнулась.

В салоне папиного автомобиля пахнет родным с детства одеколоном и немного табаком. Я занимаю место на заднем сидении, сразу за водительским креслом и морщусь, когда понимаю, что из-за отсутствия автолюльки могут возникнуть проблемы.

Отца правила дорожного движения, видимо, не волнуют. Он садится за руль, чуть опускает стекла и заводит двигатель. Медленно трогает с места и выезжает на оживленный проспекта, мгновенно встроившись в поток машин. Несколько минут тишины выкручивают мои нервы до предела, и я сдаюсь первой:

– Да, это сын Руслана. Он попросил помочь, пока не переведется на работу из дома.

– А тебе больше всех надо? – сурово произносит папа, не отрывая взгляд от дороги.

– А мне стало его жаль.

– Слабо верится. Ксюша, ты забыла, в каком состоянии была, когда он ушел к этой своей… – скрипнув зубами, папа явно смягчил определение, которое вертелось у него на языке: – новой пассии. Хочешь повторить?

– Мы не помирились. Я никого не прощала, да Руслан и не просил прощения. Это просто помощь. Милосердие.

– Идиотизм это, Ксень. Самой чистой воды идиотизм, – припечатывает папа. – Ты когда о себе думать начнешь? Вечно один Руслан в голове…

– Это не так! – злюсь я.

– Так. Универ бросила?

– Мы копили на свадьбу, нужно было деньги зарабатывать. И я хорошо зарабатываю, пап! С дипломом учителя русского и литературы я никогда денег таких и не увидела бы!

– Детей почему заводить не стали? Потому что Руслан не захотел!

– Вот сейчас это очень актуальный упрек, да?

– В Москву кто тебя тянул? – продолжает давить родительским авторитетом отец. – Напомнить, сколько вы там протянули, авантюристы? Почему младенец без документов?

Я растерянно моргаю от столь резкой смены темы. Нервно поправляю пеленку, в которую закутан малыш, и отвечаю, не поднимая глаз, боясь пересечься с папой взглядом в зеркале заднего вида:

– Руслан унес документы с собой. Папки перепутал.

– Мозги он свои перепутал. Вместо верхнего мозга давно уже нижним думает.

– Пап, хватит.

– Нет, не хватит. Ты не должна нянчиться с его сыном.

– Это было мое решение.

– Хреновое решение, дочь.

– Мы опять по второму кругу пойдем? – раздраженно вскидываю голову, но отец только усмехается мне в ответ.

Мы едем но вечернему городу, удивительным образом объезжая все возникающие по пути заторы. Отец знает эти улицы наизусть, уже более двадцати лет за рулем, поэтому я не сомневаюсь, что до больницы доедем очень скоро. Тянусь к боковому карману сумки, чтобы достать телефон и вздрагиваю, когда в пальцы ударяет вибрация сообщения.

Руслан снова в сети! Я тут же набираю номер, но вспыхнувшая было радость испаряется с каждым новым длинным гудком. Ветров просто не берет трубку!