Потерять Бога. Обрести Бога

Потерять Бога. Обрести Бога
Анастасия Зильберман

Дорогие читатели!Сейчас в жизни каждого из нас достаточно много негатива, а так хочется испытывать теплоту и доброту, взаимопонимание и уважение. В суете повседневной жизни мы, мало делимся друг с другом своими переживаниями и эмоциями, порой не замечаем горе, постигшее знакомого нам человека, радость, которую испытывает близкий нам друг. Мы мало говорим, закрываемся в своих эмоциях, а ведь все это так естественно былораньше. Я благодарна вам за внимание к моим произведениям, в которых я рассказываю о дополнительном смысле реальности, общей для всех, но открывшейся с новой точки зрения.С уважением и любовью к вам,Анастасия З

Анастасия Зильберман

Потерять Бога. Обрести Бога

Нет, ну что это такое?..

Я ощутила, как злость разбирает меня. Вот сколько можно говорить?! Сколько можно!

Сколько можно мне говорить, и как можно быть таким беспамятным? Я этого не могла понять. Ведь нормальный человек должен такие простые вещи помнить раз и навсегда. Какая может быть программа в мозгу, которая не дает задержаться простейшей информации?.. А только одна и может быть: когда человек не хочет слушать, что ему говорят. Сознательно, а большей частью бессознательно отторгает все, что идет от того, кто ему неприятен или безразличен. Сам не сознает, как нечто в нем блокирует слова, и они исчезают, растворяются где-то, будто и не было их. И вправду не помнит, что было сказано, пусть бы оно говорилось изо дня в день.

Я неприятна или безразлична мужу, с которым мы прожили двадцать лет. Вот какое открытие.

Мстительно вдохновляясь этим, я не сразу пошла ругаться. Постояла в кухне, старательно вливая в себя темную силу, вызывая в себе образ мужа и чувствуя злобу к нему. Это мне доставляло сумрачное злое удовольствие, и я понимала, что это плохо, но остановиться не хотела, наливалась и наливалась мглой. И наконец, собрав в себе невидимую грозовую тучу, пошла.

Муж сидел в кресле, смотрел смартфон. В последнее время он полностью перешел на него. Ну, газеты, журналы всякие давно пропали из нашей жизни, а книги еще держались; но потом исчезли и они. Весь мир для него собрался в электронной коробочке. Да и для меня тоже, что там говорить.

Он листал смартфон с таким блаженным видом, словно это и есть то, ради чего стоит жить. Все свои сорок с лишним лет он жил именно ради этого. Рос, учился, работал – и добился. Взошел на вершину. Можно сидеть в кресле, смотреть чушь из интернета и улыбаться. А весь прочий мир – да пропади он пропадом! В том числе, конечно, и я. Кто ему я со всеми моими словами, заботами, бедами, болями?.. Да никто! Я ему не нужна. Я так, приложение для его комфорта. Ну!..

У меня не нашлось слов. Тучу огненно пронзила молния.

– Можно тебя отвлечь? – вкрадчиво произнесла я, подойдя.

– Да, конечно… – благодушно отозвался он, не отрываясь от экрана.

Ливни молний брызнули во мне. Я выхватила у него смартфон и бросила на диван.

– Я понимаю так, что другого способа обратить на себя внимание у меня нет?! Я для тебя не существую, это понятно. Ты не слышишь, что я говорю. Вообще!..

И дальше меня прорвало. Я орала, махала руками, переходя на истерический визг. И вправду я не могла совладать с собой, уже не хотела орать, а орала, зло, мстительно, и старалась словесно ткнуть мужа побольнее – ну, это не сложно, у всех людей есть такие слабые места, о которых говорить, вспоминать лучше не надо, это царапает, рвет душу. И у близких наших такие места мы, конечно, знаем. Вот я и знала, и безжалостно втыкала злые слова, и мне очень хотелось, чтобы он взбесился, психанул – а он лишь улыбался, что-то пытался вставить, но я не давала этого, ожесточенно говорила и говорила, нарочно не давая ему не слова произнести, просто на повышенном тоне несла пургу, чтобы только говорить и говорить, не дать ему сказать – и при том лихорадочно искала самые обидные слова, еще сильнее злясь оттого, что они не действуют.

А суть бури – он не выбросил мусор, о чем я просила его еще утром. Сейчас вечер. Причина – забыл. Естественно! Он все забывает, о чем я его прошу. Вот такой блокиратор стоит у него в мозгу, направленный на меня. Как мне еще с ним говорить, как достучаться до него?! Я не знаю. Я не знаю. Не знаю, как жить дальше.

– …сейчас, сейчас схожу, – виновато говорил он. – Вот прямо сию минуту и иду.

Не дослушав, я прошла к себе в комнату, сильно треснув дверью. Слышно было, как он возится, собирает мешки с мусором, потом копошится в прихожей… потом щелкнул выключатель, негромко хлопнула входная дверь.

Ушел.

Я вроде бы начала остывать, но раскаленная душа все бурлила. Вот сейчас придет, надо еще ему припомнить что-то!.. Я стала припоминать разные прегрешения супруга, выкапывала из памяти всякие мелочи, представляла, как сейчас стану высказывать ему, когда он придет… Правда, он почему-то все не шел, и это начало раскалять меня по второму кругу. Решил, видимо, пошататься где-то, не видеть, не слышать меня!.. Ладно. Придешь, будешь видеть и слышать вдвое, не думай, что сбежал и выключил меня. Я так включусь, что тебе небо с овчинку покажется!

Так я продолжала клокотать, а он все не шел и не шел, и злость моя стала превращаться в нечто, что я почему-то не могла осознать. Странное чувство, его отродясь и не было. Мы вообще-то тонко ловим оттенки сложных эмоций, более или менее можем назвать их. Вот светлая печаль, вот смутное тревожное предчувствие, вот память об утраченном или несбывшемся… Но сейчас в меня вошло иное. И я не могла найти ему имени. Но точно это было нечто темное, гнетущее, и я устремилась к телефону. Зачем? И на этот вопрос я тогда не могла ответить. Ответила потом, когда этот ответ уже ничего не значил.