Сквозь топь и туман

– Будьте впредь осторожнее, – предупредил старший чародей таким тоном, будто отчитывал провинившихся детей. – Никаких поездок после заката. Ночуйте на постоялых дворах. Вам повезло, что мы оказались поблизости.

– Да ясное дело… Благодарю. Шкуру мою спасли. И девочкину. Возьмите вот мёда. Дорогущий нынче.

Греней суетливо потянулся к бочке, но чародей остановил его, тронув за плечо.

– Не стоит. Где ваша лошадь?

Греней закрутил головой, будто только сейчас понял, что они остались в телеге посреди дороги, ещё и в сумерках.

– Я… отпустил её.

– Зачем?

– Чтобы… отвлечь их. Думал раньше, ремни пристегну к шлее, такие, чтоб быстро отстегнуть можно было, самому на спину прыгнуть, а телегу оставить и быстрей умчаться. А тут… девчонка, как оставить одну? – Он положил руку на затылок, растерянно заморгав, и добавил уже совсем беспомощно: – Ну… хоть лошадку спас. Сглупил, признаю.

Младший чародей хохотнул, но белоглазый прервал его.

– Больше так не поступай. Упырям не нужны животные. Они питаются человеческой кровью. И только ею. Как теперь вы будете добираться домой?

Греней обернулся к Мавне.

– Добираться? А и правда… Ох, старый я дурак…

Мавна положила руку ему на плечо.

– Не переживай. Доберёмся.

Старший чародей вздохнул, молча спешился и впряг своего коня в телегу, а сам устроился на облучке.

– Откуда вы?

– Так… из Сонных Топей, – пробормотал Греней.

Мавна сжалась в углу, спрятала ладони под мышками. Греней сел рядом, покряхтывая и растирая руки. Костяшки у него были содраны, одежда местами разорвалась. Мавна хотела бы его приобнять и пожалеть: досталось старику, тут и молодой бы перепугался до смерти, но сама не могла даже пошевелиться, будто оледенела. Из головы не шли вопли нежаков, стоило моргнуть – и перед глазами вставали чёрные брызги упырячьей крови. Если бы хоть капля её попала на кожу, получился бы гнойный нарыв. Ещё и этот чародей, тоже страшный и молчаливый, с козлиным черепом у седла…

Мавна разглядывала его прямую широкую спину и затылок. Волнистые светло-каштановые волосы свисали до плеч, одежда во мраке казалась то ли тёмно-бурой, то ли грязно-багряной. Трое других чародеев окружили телегу и, не спрашивая ничего, двинулись следом за своим предводителем.

«Что будет, если мы так заявимся в деревню? – с тоской подумала Мавна. – Сколько дней все будут это обсуждать?»

Глава 3

Свидание

Обсуждали и правда долго. Но Мавна с удивлением поняла: ей всё равно. Она почти привыкла к тому, что за её спиной постоянно доносятся шепотки, а стоит ей обернуться, как все поспешно отворачиваются, будто и вовсе не смотрели в её сторону.

Охрану деревни усилили. Помимо привычных дозорных выставили дополнительные отряды: с вечера мужчины по очереди уходили к ограде – не за околицу, просто стояли у границ деревни и слушали до рассвета: не послышится ли за переливами жерлянок и пением соловья мерзкий скрежещущий упырячий вой?

Мавна привычно провожала Илара в дозор. Брат собирался молча, стиснув зубы. Резким движением забросил лук за спину – на миг под рубахой проступили крепкие мышцы, сунул за пояс нож и охотничий рожок. В груди у Мавны сжалось: если придут упыри, разве успеет подойти подмога? Что толку дуть в рог? Она видела их: стремительные свирепые тени, отвратительные, не люди и не звери, сплошные сгустки ярости.

– Осторожнее, пожалуйста, – попросила Мавна.

Илар замер и обернулся. Его губы дрогнули в улыбке, на щеках, покрытых светлой щетиной, выступили ямочки.

– Не волнуйся, сестрёнка. – Илар с нежностью приложил ладонь к лицу Мавны, и она ощутила, какая грубая кожа у него на руке. – Не впервой же. С пятнадцати лет хожу – и ничего, живой.

Он кивнул на крынку молока, накрытую свежим, ещё тёплым ломтём каравая. Мавна засуетилась: чуть не забыла отдать, хороша сестрица.

– Держи, держи. – Она поспешно сунула ужин Илару в руки. Каравай качнулся, и было слышно, как плеснулось молоко, ударяясь о стенки крынки.

– Спасибо. Ну, спи крепко, сестрёнка. Я посторожу.

Илар снова ободряюще улыбнулся, а у Мавны от его бравады сжималось сердце. Одно хорошо: Илар не увидит во сне Раско и не вскочит с криком, потому что вовсе не будет спать.

– Сразу зови подмогу, если что.

– Непременно.

Илар поправил лук и шагнул с крыльца. Мокрая от росы трава прильнула к его ногам, оставляя влажные полосы на штанах. Несколько шагов – и широкоплечую фигуру брата скрыл туман.

Вздохнув, Мавна поёжилась: из-за тумана вечер был особенно влажный и студёный. Она уже и не помнила, когда были тёплые вечера. Наверное, прошлым летом всё-таки были… Но с тех пор минули осень, долгая зима и затянувшаяся весна, и нос Мавны, казалось, постоянно мёрз.

Развернувшись к двери, Мавна оступилась. На крыльце сидела лягушка и пристально смотрела на неё золотистыми глазами. Лягушка как лягушка: буро-землистая с крапинами по бокам. Тельце едва заметно вздымалось от дыхания.

– Иди домой, – шепнула Мавна. – Тут тебе не болото. Болота за околицей.

Лягушка не пошевелилась. Мавна огляделась – не видит ли кто, что она беседует с лягушкой? – и присела рядом.

– Или ты тоже боишься выходить за околицу? Да ну нет. Чародеи говорили, упыри не едят зверей. Им нужна человечья кровь. Чтобы жить. Но разве это жизнь? Носиться стаями и вопить, выслеживая добычу.

Её передёрнуло от отвращения. Лягушка издала короткий звук, напоминающий смешок, и прыгнула, скрываясь в зарослях сныти.

Мавна постояла ещё немного. Воздух был плотным, душным, пропитанным влагой, будто не стоишь на улице, а плывёшь. Вдалеке послышался свист: дозорные собирались вместе и обменивались короткими фразами. В избах горел свет – все сельчане закончили вечерние дела и спрятались по домам. Наверняка пряха Гина сейчас укладывает своих детей и рассказывает им сказку про полуночницу, которая скребётся в окна и забирает тех, кто не спит по ночам…

Мавне захотелось сходить к Купаве, посидеть у свечки и поговорить о всякой ерунде, может, даже выпить чаю с сушёной земляникой. Она вздохнула: наверное, мама будет переживать, что и Илар, и Мавна ушли на ночь глядя. Лучше потерпеть до утра или сходить в другой вечер, когда Илар останется дома.

Мавна собралась вернуться в дом и лечь спать, как вдруг что-то шевельнулось сбоку, в кустах. Замерев, она повернулась и едва не ахнула: перед ней стоял тот самый юноша, который поймал её венок в ручье.

В сумерках его кожа казалась молочно-белой, даже голубоватой, глаза нездорово поблёскивали. Мавна недоверчиво нахмурила брови.

– Откуда ты взялся?

Юноша улыбнулся – так же блёкло, как выглядел сам.

– Я тут давно. Просто не хотел мешать.

Мавна нахмурилась ещё сильнее. Она точно знала, что, кроме них с Иларом, тут никого не было. Зачем он врёт? И как смог так бесшумно подкрасться?

– Ты мне не нравишься, – проговорила Мавна. – Лучше уходи. Иначе я подниму крик.